Первые боги - ОЛ

Размышления Мала прервала показавшаяся вдали конная повозка, сопровождаемая всадниками. При сближении они спешились и, с восторженными восклицаниями о наступлении великого часа освобождения от арабского ига, пали ему в ноги. В ответ на мольбы взять их с собой, Мал указал на Сехмена и велел ехать на таком же расстоянии.

Вскоре проселочная дорога заметно расширилась, и на ней появилось каменное покрытие. Людей, следующих за Малом, становилось всё больше. Весть об амире аль-Хидре, обратившем мусульман в бегство во время битвы на озере Айя, умчалась далеко вперед. Каждый, чьих ушей она коснулась, жаждал своими глазами увидеть освободителя и лично выразить ему благодарность, и те, кто воспринимал амира аль-Хидра как воплощение божественной воли, не зная сомнений, вставали под знамена солнечных богов. Пророчество змея о славных победах сбывалось.

К концу дня за Малом следовало добрых полсотни людей.

– Стало быть, не зря Сейт-Акх распорядился забить трюм провиантом до отказа, – подумал Мал. – Еще неизвестно, сколько их добавится завтра.

Он догадывался, что корабль сегодня не догонит их.

– Все-таки Нил не море, ночью на нем легко можно наткнуться на мель. Да и против течения идти не так-то просто. Или же они задержались с выходом из Айи…

На следующий день они продолжили путь. Подобно реке, вбирающей в себя по ходу течения новые притоки, шествие, возглавляемое Малом, притягивало людей. Среди них почти не было воинов: за ним шли ремесленники, охотники, крестьяне. Мал до конца не мог понять, что ими движет:

– Вряд ли этот поход сулит им обогащение. Разве что, они жаждут оказаться рядом с человеком из легенды.

А египтяне, и в самом деле проникнувшись богобоязненностью, оставив заботы о хлебе насущном и преодолев страх голода, обрели счастье, сопровождая Мала. Стоило им поймать его взгляд, как выражение их лиц лучилось добротой. Люди готовы были исполнить любой его приказ, поверить каждому слову, но ни о чем не расспрашивали в страхе нарушить покой своего покровителя, а Мал предпочитал молчать. Вместо него говорил Сехмен. Он долго и подробно рассказывал о сражении кораблей на озере, о схватке с арабами на суше и о том, какой после этого состоялся праздник в городе Айя, о Нофер-Амуне и Ноферет-Амунет. Рассказчик из него был никудышный: повествование Сехмена было несвязным, сбивчивым, он то забегал вперед, то опять возвращался к тому, что было до того, о чем он уже успел рассказать, но египтяне слушали его, исполненные благоговения.

Вечером на реке показались зеленые паруса. Мал не сразу узнал корабль – он шел на веслах, и у него появилась третья мачта. Сехмен взволнованно сообщил, что поднятый на ней парус когда-то был сшит им собственноручно про запас. Парусник причалил к берегу и встал на якорь. Люди высыпали с корабля на сушу и принялись расставлять палатки и готовить пищу.

Мала отыскал Гор. Аузахет отпустил его на отдых. До наступления ночи юноша с воодушевлением рассказывал, как он учился устанавливать паруса. Аузахет приказал установить на корме третью бизань-мачту с косым парусом для того, чтобы усилить подвижность судна и получить возможность идти против ветра. Чтобы свободней идти против течения Нила, Аузахет распорядился открыть уключины и пропустить весла.

– Теперь корабль стал намного устойчивее, чем прежде, – утверждал Гор.

По всему было видно, что он счастлив учиться морскому делу.

На рассвете Сейт-Акх распорядился, чтобы всех, кто присоединился к Малу на суше, накормили. Перед тем, как отправиться ко сну, Мал взошел на корабль и возобновил с ним разговор о богах:

– Сейт-Акх, боги и в этот раз предупредили тебя о том, что следует запастись пищей впрок?

– Всё, что я делаю, зависит только от богов. Я всего лишь проводник их воли на земле.

– Но почему ты можешь слышать и внимать волю богов, а христианские и мусульманские священнослужители нет.

– Боги любят тех, кто чтит их законы и следует им. Поступая по воле бога, ты проявляешь свою любовь к нему. Тех, кто его любит, бог не оставляет в беде и предостерегает от опасностей. На любовь бог отвечает только любовью и дарит способность слышать его голос. Но если ты переступаешь через закон, установленный богом, и следуешь своим собственным правилам, то тебе суждено остаться в одиночестве.

– Но ведь есть христиане и мусульмане, которые не нарушают заповеди своих богов.

– А я и не говорю про всех, а только о тех, по чьей милости творится беззаконие, о тех, кто обрекает ближних на погибель. Нет греха страшнее, чем называть собственные помыслы – волей бога! Когда человек перестает любить своего истинного господина и верить ему, то, не задумываясь, переступает через установленный им закон. Как же он может надеяться на помощь свыше? Египетские цари не смогли противостоять силе арабов только потому, что возомнили себя богами. Теперь пришел черед мусульман подвергнуться этому искушению. Ведь в ими же почитаемых священных книгах сказано, что перед амиром аль-Хидром следует умерить свою гордыню. А разве мы несем смерть смиренным? Разве преследуем тех, кто в страхе бежит с поля боя? Разве боремся с мусульманской верой и с ее приверженцами? Так что арабы гибнут только потому, что вздумали утверждать, будто следуют высшей воле, тогда как в действительности они давно глухи к словам бога. Это все от того, что они лишены той терпимости, что ныне царит в великом Нибуре.

На этих словах Сейт-Акх удалился, а Мал предался размышлениям:

– Все, кто хотел остановить аль-Хидра, мертвы, но они погибли по своей воле. Так что напрасно Елена обвиняла Сейт-Акха в коварстве и жестокости. Те, кто называет службой высшим силам претворение в жизнь своих желаний, поистине несчастны, потому как потеряли связь с богом. Если я хочу найти обитель Христа, то желает ли этого сам Христос? Или же я – аль-Хидр и действую по воле чужих богов? Но как мне узнать божественную волю? Сейт-Акх говорит, что бог открывается тем, кто любит его и не нарушает установленный им закон. Саисские мастера утверждают, что семидневного поста, проведенного в созерцании изображения бога, достаточно, чтобы человек получил дар общения с высшими силами. В другие дни человек неспособен услышать голос бога, потому что слишком погружен в суету жизни и слишком озабочен самим собой. И в то же время Ибн Лука писал о том, что голос бога легко перепутать с голосом Эблиса. Приходилось ли Сейт-Акху читать труды этого богослова? Жрец предвидит грядущее и принимает верные решения. Его враги повержены, а те, что остались в живых, бежали. А это значит, что боги и в самом деле на его стороне.

Мал заглянул в каюту к Елене. Гречанка спала. Лия сообщила, что та всё еще больна. Жар временами спадает, и тогда Елена ненадолго забывается во сне. Мал окинул взглядом лицо спящей девушки, и, не сказав ни слова, вышел. Он так и не вернулся на берег, оставив Сехмена предводительствовать паломниками. До того, как встать на ночную стоянку, приверженцы веры в солнечных богов прошли еще несколько арабских поселений и нигде не встретили сопротивления.

На следующий день корабль шел при попутном ветре и обогнал тех, кто двигался по суше. Еще на рассвете Сейт-Акх наказал пешим паломникам не торопиться. Он пообещал их дождаться в Иуну. По его словам выходило, что в скором времени именно там боги пошлют людям весть. Малу же весь день хотелось то спать, то есть, и ни в том, ни в другом он себе не отказывал. Вечером он ужинал в обществе амазонок и Гора. Когда к ним присоединилась Лия, юноша принялся вдохновенно рассказывать о том, что мечтает отправиться в плавание на поиски чудесной страны Офир. Амазонки слушали его с интересом.

– Еще совсем недавно Гор сторонился женщин, а теперь рассказывает им о своем самом сокровенном желании, – отметил про себя Мал.

Накануне прибытия в Иуну он продолжал спать и есть. В краткие промежутки бодрствования Мал вспоминал игру в Амир-аль-Мадине, являвшиеся ему образы и самих амиров:

– Неужели мне придется убить их так же, как и других арабов? Ведь они знали пророчество об аль-Хидре, что я рано или поздно обнажу меч против их собратьев, но это не помешало им проявить гостеприимство.

Сейчас Мал воплощал собой образ, явившийся ему в городе девяти амиров под числом «тридцать один»: отступник в зеленом плаще, источающий холодность и рациональность, ведущий за собой языческих жрецов. Тогда, в Амир-аль-Мадине, Мал еще не знал, что ему предстоит утратить часть своей души и сознательно вступить в договор с ненавистным для него змеем, полагая, что видения всего лишь плод его воображения, а сейчас он мучительно пытался истолковать, в чем же может заключаться его отступничество. Принц и не думал отрекаться от Христа, ни одного христианина не пало от его руки. Он сражался под стягами чужих богов, но не знал ни слова из языческих молитв. Мал стремился в обитель Христа, и ему не в чем было себя упрекнуть.