Мистер Солсбери и каслинский черт - Виктор Петрович Поляничко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бегло просматривая страницы «Мароон», мы обратили внимание на статью, посвященную проблеме гомосексуализма, где автор положительно относится к его распространению среди молодежи. Статья была подписана К. Хэк. Мы задали Каролине вопрос:
— Почему вы поддерживаете столь ненормальное явление?
Нисколько не смутившись, девушка ответила:
— На днях у нас в университете студенты создали клуб гомосексуалистов. Это им нравится. А наша газета поддерживает все то, что нравится студентам.
Заявление редактора было несколько неожиданным для нас. Видимо, газета в этой проблеме пошла на поводу самой отсталой, явно развращенной части студенческой молодежи. Мы откровенно об этом сказали Каролине Хэк. Кое-кто из студентов нам пытался возразить. Начался спор. Результаты этого спора оказались, однако, удивительными.
Мы еще находились в Чикаго, когда постоянно сопровождающий нас в поездке по стране Ром — выпускник русского отделения Чикагского университета, принес очередной номер «Мароон». Там был опубликован целый «подвал» о нашем пребывании в редакции газеты. Статья начиналась так:
«Вчера группа молодых русских журналистов, в количестве 26 человек, приехали в редакцию «Мароон». Русские юноши и девушки набросились на виски, напились и особенно интересовались гомосексуализмом».
Мы, конечно, представляли, что американские журналисты в погоне за сенсацией могут передергивать факты, но чтобы в такой мере исказить в газете существо нашей встречи — это было сверх наших ожиданий.
Наши хозяева предложили нам посетить еще одну из молодежных газет — «подпольную», как они ее называли. Мы вынесли духоту метро, полуторачасовую ходьбу по лабиринтам Бруклина… но то, что встретили в самой редакции, превзошло всякие ожидания. В замусоренном кабинете редактора газеты «Эназе» («Другой») стояли два стола. Ничего больше из мебели не было. За одним столом сидел длинноволосый, небрежно одетый молодой человек. Это и был как раз редактор Аллен Кацман. На наше приветствие он небрежно махнул рукой, то ли приглашая садиться на пол, то ли отмахиваясь от визитеров. Наступило молчание. Молчал редактор, бросив мимо нас свой отрешенный от всего мира взгляд. Стояли и мы молча.
Том Байер подошел к столу и, положив руку на плечо хозяина кабинета, представил группу. Кажется, это произвело на него впечатление. Теперь он начал осматривать поочередно каждого из нас. Видимо, наши отутюженные костюмы, галстуки и свежие рубашки вызвали в нем отрицательную реакцию: редактор поморщился и, наконец, выдавил из себя:
— Я вас слушаю.
Это было тоже несколько неожиданно. Обычно, в американских редакциях вначале нам рассказывали о газете, ее направлении, представляли ведущих сотрудников редакции.
— Расскажите о себе, — кто-то из нас нерешительно задал первый вопрос.
— Я — поэт, издал книжку стихов, теперь выпускаю газету.
— Где вы учились после школы?
— Нигде.
— О чем пишите?
— О жизни «хиппи», индейцах, любовной лирике, о впечатлениях человека под влиянием наркотиков…
— Вы принимаете наркотики?
— Если я скажу «да», меня могут арестовать.
— Выпуская свою газету, не боитесь, что вас арестуют?
— Нет!
— Что вас побудило создать «Эназе»?
— Мы создали ее в знак протеста против существующей морали, культуры и секса, против вьетнамской войны американского правительства. Мы выступаем за легализацию абортов и наркотиков. Мы поддерживаем «Черную пантеру» и «Хлебную корзину».
— Цель вашей жизни?
Аллен Кацман опять надолго замолчал, потом медленно, четко выговаривая слова, произнес:
— Создать международное интернациональное правительство, в котором бы я участвовал и которое бы распределяло продукты равномерно между всеми людьми на земле. Как видите, я сторонник Маркса, — улыбнулся он.
Видимо, он даже приблизительно не представлял, как фактически далек от Маркса.
— Как вы оцениваете нынешний бунт молодежи в Америке?
Впервые за всю беседу мы увидели, что редактор рассердился:
— У нас сейчас не бунт молодежи, а революция, молодежная революция. Мы уничтожим все существующее в Америке.
— Знаете ли вы что-нибудь о жизни молодежи в Советском Союзе?
— Не знаю, а официальной американской информации не верю.
— Наше посещение газете не повредит?
— Нет.
«Эназе» свободно продают на улицах Нью-Йорка. Газета выражает взгляды самой отсталой части «хиппи» — представителей стихийного молодежного движения крайне противоречивого характера, в котором невероятная мешанина из секса, политики и наркотиков.
Три года А. Кацман был «министром» информации в чикагской общине «хиппи». Противоречия в движении «хиппи», как в зеркале, отражаются и на содержании газеты «Эназе».
Многие шестнадцати- и семнадцатилетние юноши и девушки, разочаровавшись в американском образе жизни, ходят в «хиппи», ищут сладкую жизнь. Это их своеобразный протест против хваленой американской демократии и свободы, продажной нравственности, против военных авантюр правительства США.
ГОЛУБАЯ ОТРАВА
В Америке нет детских газет. Но в некоторых школах раз в неделю выходит что-то вроде нашей многотиражки. В этих газетах публикуется информация, о которой всерьез и говорить не хочется. Для детей еще выпускаются журналы «Вокруг света» и для самых маленьких журнал «Шалтай-болтай». Почти все без исключения телестудии ведут большие передачи для детей.
Вообще вершителем американского образа жизни, морали и нравственности человеческих характеров стало вездесущее телевидение. Нам показалось, что оно правит страной. Вещание ведется почти круглые сутки — двадцать три с половиной часа. Телевизор в квартире, в школе, в самолете, в магазине, в кафе, в автомобиле — всюду серый или цветной экран.
В Нью-Йорке, например, передачи ежедневно ведутся по семи каналам. Статистика говорит, что каждый вечер голубой экран смотрят 30 миллионов американцев. До 14-летнего возраста дети успевают увидеть на экране около 13 тысяч убийств.
Думается, правы те американцы, которые это чудо техники называют сокращенным курсом превращения человека в животное. Мы не раз слышали и такое определение: телевидение — голубая отрава. И это точно. Очень широко используется телевидение для рекламы. Вот лишь отдельные примеры. Неизвестный поэт на две минуты покупает телеэкран. Он сообщает, если кто найдет одну ошибку в его книжке, тот получит гонорар. Книжка раскупается. Это и нужно было автору.
На телеэкране — много детских лиц, улыбок. Делается это с расчетом. Сынишка гладит по щекам отца и говорит:
— Ты сегодня очень молодо выглядишь. Ты опять брился лезвием фирмы?.. — и называет ее владельца.
Девочка с восторгом ест шоколад и маме говорит:
— Это самый вкусный в мире шоколад, — и называет фирму.
На экране американского телевизора много смеющихся лиц.
Выступает диктор. Он сообщает о том, какая сегодня будет погода, Заливаясь от смеха, диктор напоминает телезрителям… о зонтиках и плащах.
Вечернюю программу ведут два диктора: он и она. Их улыбающиеся лица вырастают на экране, затем они целуются, начинают смеяться. Несколько раз мы слышали в США такую шутку. Один негодующий отец обратился в телестудию:
— Из-за вас наши дети не ложатся никогда вовремя спать.
