Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Любенко Иван Иванович

В тот момент, когда на одежду Михаила пролились первые капли горючей жидкости, Рваный почувствовал удар в основание шеи и, ослабев, выронил из левой руки фомку. Послышался испуганный женский крик, а за ним резкий мужской голос скомандовал: «На пол!» Едва устояв на ногах, чудовищным усилием воли горец заставил себя выхватить из-за пояса маузер и с разворота стал палить на звук, пробираясь к выходу. Мимо него в сторону метнулось что-то темное, и резкая обжигающая боль дважды пронзила уже давно зажившую лопатку. Собрав последние силы, Рамазан все-таки выскочил из дома и проходными дворами достиг соседней улицы. Пробежав саженей двести и уже теряя сознание, он повалился в мягкую траву заброшенного вишневого сада.

Вспыхнувший огонь фосфорной спички вырвал из темноты детали недавнего погрома: пол, усеянный осколками стекла; в центре массивного зеркала зияло пулевое отверстие с разбегающимися в разные стороны паутинками трещин; деревянное кресло, обитое бордовым плюшем, навсегда лишилось спинки; о том, что в буфете еще недавно находился выставленный напоказ сервиз из дорого китайского фарфора, можно было догадаться лишь по его отдельным фрагментам. В черном теле израненного выстрелами пианино белели сквозные дыры. Пахло гарью и порохом. Вдруг из-под кровати, словно из панциря гигантской черепахи, показался женский носик, потом высунулась голова, посмотрела по сторонам и, беспрестанно чихая от поглощенной пыли, окончательно выбралась наружу.

– Я знала, что вы придете на помощь, – чуть шевеля искусанными от страха губами, проговорила Клара. – Не позволите ли мне привести себя в порядок? К тому же я была бы вам очень признательна, если бы вы принесли из соседней комнаты один из подсвечников. Пожалуйста, поставьте его на этот столик и подождите в гостиной. А прислугу завтра же уволю – чувствую себя настоящей курицей, искупавшейся в пыли под собственной кроватью.

– Не беспокойтесь, Клара Сергеевна. Все уже позади, – поднимая с пола брошенную часть трости, успокаивающим тоном проговорил Клим Пантелеевич. Он вытер лезвие длинного, похожего на стилет кинжала, спрятал платок в карман сюртука, вставил клинок обратно в ножны и закрутил до упора. Получилась обычная, знакомая всем английская тросточка.

Выстрелы разбудили успевшую заснуть улицу. Залаяли собаки, и в соседних домах загорелись окна. Послышалась трель свистка дворника.

Выполнив просьбу хозяйки, Ардашев зажег свечи в гостиной, внимательно рассмотрел свежие точки входных пулевых отверстий в новом пианино и открыл верхнюю крышку. В противоположной стенке инструмента виднелась пуля, задевшая не только молоточки, но и даже абстракт – приспособление для передачи движения от одного рычага к другому. Он попытался взять несколько аккордов и проиграть несложную мелодию, но из-за поломки некоторые ноты либо вообще молчали, либо досадно фальшивили, хотя струны и не были повреждены. Адвокат встал на колени и, вытащив крепежный клин, некоторое время исследовал нижнюю часть инструмента, но потом, видимо разочаровавшись, отряхнул брюки и устало плюхнулся в мягкое кресло, поблагодарив Господа за очередное чудесное спасение.

По старой, выработанной еще в заграничных командировках привычке, он прикрыл глаза и мысленно принялся анализировать случившееся: «Этих двоих я заметил еще в тот момент, когда закрывал калитку. Затем, чтобы выпасть из их поля зрения, я перешел улицу и, находясь в полной темноте, уже невидимый, повернул назад. Некоторое время мне довелось ждать, пока злоумышленники попадут во двор. Повезло, что они не выставили наблюдателя. Поняв, что они внутри, мне всего-то и надо было вытащенным из трости кинжалом сбросить крючок калитки и войти. А дальше? План был ясен. Поскольку преступники находились на свету, то из темноты было намного легче подкрасться сзади незамеченным. Сливаясь со стенами, я бесшумно перемещался по коридору, не выпуская из поля зрения стоящих ко мне спинами людей. Имеют ли они при себе огнестрельное оружие или нет, я точно не знал, но действовал исходя из предположения об их вооруженности. Главное, как можно дольше сохранять основное преимущество – оставаться невидимым. Один из грабителей стал как раз под керосиновой лампой с редко встречающимся стеклянным резервуаром для горючей жидкости, поэтому я и решил с помощью второй части трости ее разбить. Эффект превзошел ожидания. И пока горемыка метался в огне, ребром ладони правой руки я попытался сокрушить второго разбойника, одновременно дав команду хозяйке «На пол!». Клара не просто упала вниз, она догадалась еще и заползти под кровать, оставшись в итоге целой и невредимой. Но удар, видимо, оказался недостаточно силен, и бандит стал палить… Слава богу, я успел уйти из-под линии обстрела, дважды всадив ему в спину кинжал. Их преследование для меня могло оказаться опасным безрассудством. К тому же они скрылись в разных направлениях».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из полузабытья Ардашева вывела мелодия популярной оперетты Кальмана. Золотые карманные часы фабрики Мозера проигрывали ее каждые полчаса. Клим Пантелеевич открыл крышку – стрелки показывали десять. «Полиция явно не торопится», – подумал присяжный поверенный. – Оставаться на месте – значит встретиться с властями и дать подробные объяснения о цели позднего визита к вдове, что вряд ли добавит уважения к ее и без того сомнительной репутации. Стало быть, надо уйти еще до их появления».

Рассуждения прервались звуком распахнутой двери будуара – в комнату вошла Клара. Строгое темно-синее платье в меру облегало изящную фигуру, в нужных местах подчеркивая ее несомненные достоинства. Белый кружевной воротник удачно гармонировал с темным фоном наряда и придавал ему некоторую воздушность, а в сочетании с двумя маленькими косичками, перевязанными алой лентой, напоминал праздничный наряд гимназистки старших классов. «Удивительные создания русские женщины! Еще четверть часа назад испуганная особа навсегда прощалась с жизнью, слабо надеясь на спасение. Вокруг нее разлетались осколки стекла, а пистолет налетчика извергал языки пламени, и казалось, путь ее на этом свете вот-вот оборвется. Но стоило опасности отступить, как дама уже всецело поглощена мыслями о своей внешности. И она может начать расстраиваться по сущим пустякам, например, из-за того, что накидка из яркого шелка не совсем подходит в тон платью, а непокорный локон упорно выбивается из прически…» – улыбнулся своим мыслям адвокат.

– И что означает сия ироничная улыбка на лице моего спасителя?

– Откровенно говоря, Клара Сергеевна, я завидую вашему спокойствию и умению стоически переносить испытания, уготованные судьбой. Позвольте восхититься – вы прекрасно выглядите, несмотря на недавний налет.

– Благодарю вас. Получить комплимент от искушенного жизнью солидного господина с утонченным вкусом – дорогого стоит. Вы к тому же еще и музицируете? До меня донеслись звуки одной популярной мелодии.

– Надо признать, что инструмент изрядно испорчен, однако выбрасывать его не стоит, возможно, пианино еще удастся отремонтировать. Клара Сергеевна, прошу извинить меня, но я должен спешно покинуть ваш дом, и будет лучше, если вы не станете упоминать полиции о моем присутствии. Просто расскажите им о том, что к вам ворвались какие-то люди и вы, услышав шум в передней, спрятались под кроватью. Потом в комнате вдруг раздалась стрельба, и лихоимцы, разнеся все в пух и прах, так же внезапно исчезли. Кто они, что им было нужно, вы, естественно, не знаете и даже не можете предположить. Вот и все. Больше – ни слова. Ну, а мне понадобится некоторое время, для того чтобы разобраться в случившемся происшествии. Вам, я уверен, уже не стоит опасаться подобных визитов. Этим разбойникам придется еще долго зализывать раны. И кстати, горничную увольнять пока не следует, пусть ночует в доме.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– И после всего того, что здесь произошло, вы уходите, так ничего и не объяснив? Да ведь мы оба только что были на волосок от смерти! И вы оставляете меня одну с этими неотесанными полицейскими? – возмущалась Клара.

– К сожалению, это есть суровая жизненная необходимость, – улыбнулся на прощание Клим Пантелеевич и покинул комнату, оставив на лице дамы легкую печать разочарования.