Своенравная невеста - Мишель Смарт

Да, ее дед был трудоголиком и с радостью отдал ее воспитание в руки прислуги. Но, по крайней мере, она никогда не сомневалась в его любви. Он перестал выдавать ей деньги? Но это стало для нее уроком. Иначе она никогда не занялась бы карьерой, не откликнулась бы на объявление о поиске ассистента фотографа, не сделала бы первых шагов в работе, которую так любит.

У нее не было отца и матери, но у нее был брат, который всегда готов был прийти на помощь.

А Кристиан был совсем один – до тех пор, пока узы дружбы не связали его с Рокко, Стефаном и Зайедом. И эти узы оказались разорваны из-за нее.

– Твоя мать… – начала она.

– Что – моя мать? – резко переспросил он.

– Как бы ты ни злился на нее, все-таки ты, наверное, ее очень любишь.

– Я благодарен ей за все, что она делала для меня, когда я был ребенком. – Кристиан тяжело вздохнул. – Она могла отказаться от меня, но не сделала этого. И я всегда буду заботиться о ней. Но любовь? Она отравила ее на корню.

В нишу, где они сидели, вошел седовласый мужчина, которого Кристиан уже успел представить ей. Это был немец, руководитель одного из крупнейших частных банков Европы.

– Я бы хотел познакомить вас с моей дочерью. – Он слегка подтолкнул к Кристиану стоявшую рядом с ним молодую женщину, примерно того же возраста, что и Алессандра. – Керстин, познакомься, это Кристиан Маркос и его жена Алессандра.

Глаза Керстин блестели. Она поцеловала Кристиана в обе щеки, а затем что-то шепнула, склонившись к его уху. Высокая, светловолосая, изысканная и безупречно красивая, она напоминала Алессандре звезду старого Голливуда. Она небрежно клюнула Алессандру в щеки. «Вот стерва!» – подумала она.

– Пару лет назад Керстин закончила ваш университет, – проговорил седовласый.

– Вы учились в Колумбийском университете? – с интересом переспросил Кристиан.

– Да. – Девушка понимающе улыбнулась.

Похоже, ее ум не уступал красоте.

– Помню, ваш отец когда-то упоминал об этом, – промурлыкал Кристиан. – Планируете пойти по его стопам?

– Ja. Отец планирует после отставки передать дела в мои руки.

– Именно об этом я хотел с вами поговорить, – вновь вступил в разговор седовласый. – Мы с Керстин считаем, что ей стоит расширить свои профессиональные горизонты. Я бы хотел, чтобы вы взяли ее под крыло на год-другой, чтобы она могла под вашим началом изучать разные стороны нашего бизнеса.

«Только через мой труп!» – подумала Алессандра.

– Интересная мысль. – Кристиан повернулся к Керстин: – Чему же вы хотите у меня научиться?

– Всему! – Девушка пустилась в подробные рассуждения о грядущем обучении под его руководством.

Алессандра была вне себя от ярости. Ей хотелось выцарапать глаза нахалке.

Вдруг она поняла, почему мгновенная неприязнь к Керстин была столь острой.

Она напоминала одну из тех женщин, фотоснимки которых в объятиях Кристиана она много раз видела в газетах.

Его интерес к ней был очевиден во всем: в том, как он внимательно слушал, в выражении заинтересованности на его лице…

Чувствуя, как все сжимается у нее внутри, Алессандра заставила себя прислушаться к разговору.

В том, что касается финансов, знания Алессандры ограничивались цифрами на ее банковских счетах. Единственными знакомыми словами в их речи оказалось для нее словосочетание «ценные бумаги», хотя поддержать или хотя бы понять обсуждение этой темы она не могла.

Она была не глупа, но в мире финансов был свой, особый язык, которого она не понимала.

А Керстин не только понимала, но и бегло говорила на нем.

Женившись на ней, Кристиан лишил себя шанса на более подходящую партию.

Керстин идеально подходила ему. Внешне она принадлежала именно к тому типу женщин, которые нравились ему, – вряд ли хоть одному мужчине наскучит секс с Керстин. Но что еще важнее для ее мужа, им не придется спорить о том, на что потратить время, и искать компромиссы. Керстин идеально впишется в его жизнь. А когда ее отец уйдет в отставку, они с Кристианом на пару будут руководить его банком.

Dio, что творится с ее головой? Проведя лишь двадцать минут в компании этой женщины, она успела распланировать всю ее дальнейшую жизнь.

Кристиан не хотел жениться. Он пожертвовал своей свободой ради ребенка. Но если бы сегодня, встретившись с Керстин, он все еще оставался холостяком, неужели он не догадался бы, что она станет для него идеальной женой?

Им было бы хорошо вместе, у них были бы великолепные дети, и они не засыпали бы до утра, шепча друг другу на ушко приятные мелочи из мира финансов…

– С тобой все в порядке?

Вопрос Кристиана прервал лихорадочный бег ее мыслей.

Она кивнула:

– Кажется, у меня несварение желудка. – Она произнесла первое, что пришло в голову. – Наверное, съела слишком много spanakopita. – Она действительно обожала эти греческие слоеные пирожки со шпинатом и фетой и сегодня, кажется, уже съела штук восемь.

– Может, поедем домой? – Он выглядел слишком обеспокоенным для человека, которому в своем воображении она уже подобрала новую, более подходящую жену.

– Нет, все в порядке. – Она с трудом изобразила на лице улыбку. – Мне надо в уборную.

Через несколько минут, кое-как успокоив себя, она мыла руки у раковины, когда в уборную вошла Керстин. Вихрь неприятных мыслей вновь закружился у нее в голове.

– Что-то не так? – участливо спросила Керстин.

Dio, она смотрела на нее с искренним беспокойством!

– Нет. – Алессандра вновь вымученно улыбнулась.

На лице Керстин появилось понимающее выражение:

– Моя сестра скоро родит ребенка. Ты тоже, ja?

– Только не говорите никому, – попросила Алессандра. – Мы пока не хотим никого оповещать.

– Все эти люди с камерами… ничего хорошего, да.

Она красива, умна, добра да еще и умеет сочувствовать?

Действительно, она само совершенство.

Керстин кинула взгляд на живот Алессандры:

– Я думаю, скрывать уже недолго.

Слезы закипели на глазах Алессандры. Заметив их, девушка успокаивающе обняла ее за плечи:

– Гормоны скоро успокоятся.

Алессандра улыбнулась сквозь слезы, принимая из рук Керстин бумажную салфетку.

Что ж, пожалуй, в одном она обогнала немку: ее английский лучше, чем у Керстин.

– Ты что-то притихла, – сказал Кристиан в маши не по дороге домой.

Она молча пожала обнаженным плечом, от которого он весь вечер не мог отвести глаз. И вот сейчас, когда держал ее за руку и их тела соприкасались, он понимал, что все его попытки держаться от нее на расстоянии пошли прахом.

Theos, он измучился без нее! Желание вновь безраздельно обладать ею было острым до боли.