Нелюди Великой Реки. Полуэльф - Андрей Лавистов

— Мы с тобой никогда ведь не были особыми приятелями, Виталя, — сказал я ядовито, потирая костяшки пальцев, — с чего ты взял, что можешь говорить при мне сальности, да еще после того, как ославил меня гомиком?

— Какой ты ханжа, Корнеев, — печально констатировал Виталя. — Как будто я сам не пострадал. И всего-то хотел тебя развеселить чуть-чуть. Думаешь, мне удобно, что ты на меня деньги тратишь, спасаешь меня и вообще, возишься как с писаной торбой… А когда ты в Академии преподавал, знаешь, как на тебя девчонки западали?

Грубая лесть, но все равно приятно.

— Проехали! — выставил я ладонь, и Виталя, ухватившись за нее, был водружен в вертикальное положение.

— Балы я люблю, но опоздаю сильно. У меня служба. — предупредил я Виталю, но ему было не до этого. Опять какие-то схемы в записной книжке стал чертить. Вот он настоящий ученый, а я погулять вышел.

На службу я опять не опоздал. Сам себе удивляюсь, никогда такого за мной не водилось. На самом деле, если у кого-то будет желание меня обвинить в том, что я убил важного свидетеля, в смысле крокодильчика, то лишний повод лучше не давать.

Интересно одно — допрашивали «первого» оборотня до того как он сдох, или нет? Хотя что животное скажет? Р-р-р? Или его можно заставить сменить облик, превратиться в человека? И где, ежкин кот, смарагды? Если Виталя не брал, то кто вообще брал?

Ивана Сергеевича подвез к крыльцу какой-то бравый урядник на виллисе, причем лицо у пристава было растерянным и каким-то расстроенным. А где несравненная Натали? Скучно же без нее.

— Все здесь? — поинтересовался он довольно неприязненно у Парфенова.

— Точно так, Иван Сергеевич! — отрапортовал вахмистр, бросив на меня быстрый взгляд. Я как раз перестал дышать как запаленная лошадь.

— С сего момента группы по найму городского ополчения не существует, — сухо и спокойно проговорил пристав, — распоряжением агента Сыскного отделения Каменецкого.

И продолжил, чуть мягче:

— У вас нет причины быть недовольными. В группе нет потерь, двадцать рублей золотом за два дня — вполне нормальная цена за тот риск, которому вы подверглись. Да, надеюсь, вы оценили деликатесный стол у Собакина. Претензии мне прошу не предъявлять, я с сегодняшнего дня в отпуске. Пошли, Парфенов, нам теперь отчеты писать. Свободны! Корнеев, в качестве прощального жеста, — полтораста за мертвого ящера получи, вексель выписан уже.

Вот так. И засуньте свои вопросы, дорогие ополченцы, себе в… Но от денег кто ж отказывается?

В отпуск, значит. Василь Васильич вас, дорогой пристав, «ушли»? И так понятно, без комментариев. Что там Глоин по поводу отпуска говорил? Ладно, на балу должны же о чем-нибудь люди болтать. А я туда пойду, глядишь, выздоровевшего Вась-Васю встречу… И еще кое-кого!

Глава 4, в которой герой оказывается на балу, знакомится с девушкой своей мечты и вызывает грубияна на дуэль

Бал в Зале Благородного Собрания в уездном городе, это, конечно, еще то испытание для нервов ученого сухаря, каким всегда был Виталя. Да еще с кучей комплексов — когда твое тело то увеличивается в объеме, то уменьшается, комплексами обзаводишься на раз. Хорошо, что в Сеславине можно было взять напрокат одежду для «выхода». Смокинг на Стрекалове сидел, правда, как кавалерийское седло на корове. А я, пользуясь тем, что под понятие «черный пиджак» можно было подогнать множество самых разных нарядов, нашел на плечиках, висящих на длинной трубе в углу конторы, где сдавалось внаем все — от гробов до свадебных платьев, — старинный черный сюртук с бархатным воротником и бархатными же обшлагами. К нему кружевное жабо, белый галстук, больше напоминающий шейный платок. И жилет. Жилет я нашел изумрудный, с золотым шитьем. Эх, отлично подошел бы, так сказать, к цвету глаз. Не люблю с золотым шитьем, безвкусица. Пришлось довольствоваться простым черным жилетом, больше напоминающим старинный камзол, если бы не явные следы наплечной кобуры на материале — там, где проходили ремни, он вытерся и залоснился. На показанные следы приказчик лишь горестно вздохнул, возведя очи горе, но при этом заверил, что если не снимать сюртук, то никто ничего не увидит.

— А если мне предложат сыграть в бильярд? — возмущенно спросил я. Чем больше возмущаешься, тем на большую скидку можно рассчитывать — кошелек у меня не резиновый. — Да! Если на бильярде, так снимать придется!

— Что вы, что вы, Петр Андреевич! — Надо же, по имени-отчеству запомнил. А я представлялся? Если нет, то это слава. Всегда знал, что настанет день, когда имя Петра Корнеева будет на устах у всех — от мала до велика.

— Бильярдные столы не ставят в зале Благородного Собрания! — последние слова приказчик произнес с каким-то подвыванием, показывающим, как он уважает все Благородное Собрание. — Ибо не трактир-с!

Благородный гнев приказчика, заставивший его употребить высокое «ибо», несколько остудил мой собственный, тем более, я понял, что эту акулу розничной торговли и арендных услуг на мелководье не подловишь. Пришлось соглашаться на все его условия. Одна проблема — костюмчик мне был широк. Что в плечах, что в боках. И не только сюртук, но и жилет, и брюки. Как и все остальные костюмы в этом милом месте.

Удалось только договориться о том, что мой сюртук, жилет, он же камзол, штаны и рубаха — все будут ушиты мной за собственный счет, и затем приняты без возражений и дополнительной платы. Пункт проката на этом ничего не теряет, а наоборот, обзаводится вещичками редкого размера. Пришлось, конечно, дать десятку лично в ладошку приказчику. Он же посоветовал хорошего портного, который может сделать всю работу за пару часов.

К портному пришлось бежать немедленно — для бала многие, вероятно, перешивали или чинили свои парадно-выгребные костюмчики, так что была вероятность, что я наткнусь на очередь. Ничуть не бывало. Портной, ателье которого занимало довольно светлое и просторное помещение на первом этаже трехэтажного особнячка на Арсенальной площади, встретил меня приветливо и радостно, взмахнув руками, и воскликнувши:

— Ай-вай! Какой к'асивый молодой челаэк! П'остите, какой к'асивый эльф, нет, ай-ай, какой эльф, полу-, конечно же, полуэльф! У меня есть `одственник, полук'овка, из наших и гоев, так очень, очень по'ядочный челаэк!

Был он сухонький, маленький, нос крючком, на висках короткие седые косички, на голове круглая шапочка, делающая его похожим на заведующего кафедрой магических искусств, что в Тверской академии. Судя по косичкам, норлингская мода дошла и в мирный Сеславин. Нет, какой я идиот! Не норлинг, конечно, простите меня доблестные ярлы, во главе с Гуннаром Сваарсоном.