Девяностые: сказка - Сергей Кузнецов

- Опять же - Меркурий, - улыбается Лера.

И тут Рома поворачивается и быстро целует ее в губы. Маленький, коренастый Рома, кабинет в Хаммеровском Центре, дорогущий костюм, белая "хонда". Он целует Лерку, и я сразу понимаю: они спят вместе. У них роман. На такие вещи у меня нюх. Лерка, разжиревшая корова, подцепила Ромку! А мне ни слова не сказала!

Десять лет назад мы учились в одной школе, думает Рома. Брат мотал срок за подпольный цех, его сдали конкуренты. Я ходил в старой, перешитой одежде, занашивал школьную форму до дыр. Я им всем завидовал: у Онтипенко были фирменные джинсы, у Нордмана - магнитофон "Грюндиг", даже у Сидора - костюм, ходить на вечеринки. Теперь мы работаем вместе, и у нас так много денег, что глупо сравнивать - у кого больше. Потому денег и должно быть много. За них можно купить все, даже спокойствие и дружбу.

Тамада говорит в микрофон:

- У одного мудреца была дочь. К ней пришли свататься двое: богатый и бедный. Мудрец сказал богатому: "Я не отдам за тебя свою дочь", - и выдал её за бедняка. Его спросили, почему он так поступил, и он ответил: "Богач глуп, я уверен, что он обеднеет. Бедняк же умен, я предвижу, что он достигнет счастья и благополучия". Если бы с нами был сегодня тот мудрец, он поднял бы чашу вина за то, что при выборе жениха ценятся мозги, а не кошелек.

- Мозги, - говорит Альперович, - это как раз то, за что мы всегда ценили Сидора.

- Именно поэтому ни один из нас не вышел за него замуж, - отвечает Онтипенко.

Десять лет назад я был тот самый бедняк. Я пошел по комсомольской линии, я поднялся на первых кооперативах, я торговал компьютерами и возил автомобили из Японии. Я всегда знал: денег должно быть много. Мир состоит из того, что можно купить за деньги.

Свадебные столы - как прилавки на рынке. У невесты - платье с большим декольте, широкий пояс, разрез до бедра. Не слишком целомудренно, но Машка показывает товар лицом: длинные ноги, большая грудь. Бывшая Мисс Екатеринбург. Сидор глядит влюбленно: гордится. Лучший товар, который он мог взять за свои деньги.

Мир состоит из того, что можно купить. Два года назад Поручик утащил меня на Тверскую: мы ехали вдоль шеренги длинноногих блядей, и я подумал: а ведь у меня хватит денег, чтобы купить их всех. По крайней мере - на эту ночь.

В долгосрочной перспективе главное - сделать правильный выбор. Зачем тебе все бляди Москвы, даже с оптовой скидкой?

Играет музыка, "Белые розы", "Ласковый май". Альперович говорит:

- Интересно, сегодня будут играть "семь-сорок"? На всех свадьбах, где я был, всегда играли. Даже если я был единственный еврей.

- Потанцуем? - говорит Онтипенко Жене, убирая в карман очки. Женя качает головой.

Десять лет назад мы учились в школе. Однажды я пришел на школьную дискотеку - первый и последний раз. Ни одна девочка не пригласила меня на белый танец. А когда я набрался храбрости и пригласил Леру Цветкову - она отказалась.

Я ходил в перешитых вещах старшего брата. Школьная форма была мне мала, денег на новую не было. Брат сидел в тюрьме, я шел по комсомольской линии. Я был влюблен в Леру Цветкову и по ночам онанировал, думая о ней.

Я подаю Лере руку, мы идем танцевать. Мы встречаемся уже полгода. Два раза в неделю я вожу ее в ресторан, а потом трахаю, глядя, как колышется жир, как скапливается пот в складках кожи. Не знаю, любит ли она меня, - да это и неважно. Лерка - хорошая любовница, старательная. Десять лет назад мы учились в школе, и она отказалась танцевать со мной. Денег должно быть много - чтобы старые мечты сбылись хоть когда-нибудь.

Песня кончилась. Тамада снова кричит, перекрывая ропот:

- Чтобы дожить до серебряной свадьбы, надо иметь золотой характер жены и железную выдержку мужа. Выпьем же за чудесный сплав, за расцвет нашей отечественной металлургии!

Отечественная металлургия - это наше будущее. В долгосрочной перспективе главное - сделать правильный выбор.

- Горько! - кричит Онтипенко.

Сидор лапает Машку. Платье с большим декольте, разрез до бедра. Лучший товар, который он мог взять за свои деньги. Поручик тискает Наталью - студенческий брак, явно поторопился, не лучший выбор. Я кладу руку туда, где десять лет назад у Леры была талия. Мы подходим к Жене: она теребит в руках розу из свадебного букета, пальцы обрывают лепестки.

Десять лет назад мы учились в одной школе, думает Женя. Я была дурнушка, Лерка - красавица. Трудно было представить, что она пойдет с Ромой танцевать, не говорю уже - в постель. Все потому, что Ромка изменился. Помню, руки вечно торчали из коротких рукавов школьной формы. Трудно было представить его в дорогом костюме, на белой "хонде"…

Я выпиваю еще рюмку. Слезы подступают к глазам. На чужой свадьбе всегда грустно. Я хотела бы снять кого-нибудь сегодня - и пусть он трахает меня всю ночь. Секса не бывает много. Мир - это место, где ищешь того, кто тебя трахнет. Главное - сделать правильный выбор. Но сегодня не из кого выбирать: не с Ленечкой же Онтипенко, в самом деле, идти в постель? Нынешние кооператоры, будущие миллионеры - Сидор, Поручик, Ромка - они выбирали сами, выбрали других. Глядя на Леру, нельзя даже сказать - тех, кто красивее или моложе.

Я опускаю глаза и вижу, что давно уже верчу в руке розу из свадебного букета. Пальцы сами обрывают лепестки, словно гадая "любит - не любит". Про кого я спрашиваю? Любит ли меня Тот, от Кого зависит счастье и несчастье моей жизни?

- Опять лепесток обрываешь? - спрашивает Лера. - Что загадываешь?

Я даже не заметила, как они подошли.

- Что значит - "загадываешь"? - спрашивает Рома.

- Это у Жени такая игра, - говорит Лера, - в цветик-семицветик.

- Какой еще цветик? - спрашивает Альперович. - Цветные металлы?

- Цветные металлы и нефть, - говорит Рома, - это правильный выбор в долгосрочной перспективе.

Они с Альперовичем отходят, а я спрашиваю Леру: И давно?

- Уже полгода, - отвечает она.

Я наполняю водкой две рюмки, пью до дна, Лерка чуть-чуть отпивает. Десять лет назад мы учились в одной школе. Она учила меня пить. Я тогда совсем не пила. Не пила и не трахалась.

- Ты его любишь? - спрашиваю.

- Наверное. - Лерка пожимает плечами. - Как-то не задумывалась.

- А зачем уезжаешь?

Лерка залпом допивает водку, потом говорит:

- Поэтому, наверное, и уезжаю. Ты же понимаешь, чем Рома занимается?

- Не совсем, - честно говорю я.

- Я тоже, - говорит Лера, - но это не важно. Просто если останусь, я выйду за него замуж. А потом его убьют. Или он начнет убивать. А я не хочу так.

Кабинет в Хаммеровском Центре, дорогущий костюм, белая "хонда".

- Но ведь это такой случай… - говорю я.

- Я бы не хотела им воспользоваться, - отвечает Лера. - Я предпочитаю позицию наблюдателя, а не действующего лица.

Десять лет назад мы учились в одной школе, думает Рома. Лерка была красавица, Женя - дурнушка. Невозможно было представить, что они поменяются местами. Вот они стоят рядом: толстая, разжиревшая Лерка, высокая, стройная, с красивой грудью Женя. Одета плохо, конечно, но это потому, что денег нет. Где она работает? Редактором?

Музыканты играют "Розовые розы Светке Соколовой" - нынче розы в моде. Я приглашаю Женю, мы идем танцевать. Десять лет назад на школьной дискотеке ни одна девочка со мной не танцевала. Я был одет плохо, конечно, потому что денег не было. Денег должно быть много - тогда можно не обращать внимание на то, как другие одеты. Всегда можно одеть их как надо.

- Что это за цветик-семицветик? - спрашиваю я.

Женя рассказывает - про аллергию, таблетки, высокую температуру, про то, как Лерка научила оторвать лепесток и загадать желание. Оказывается, все давно знают эту историю. Мои одноклассники мало общались со мной, пока у меня не было денег. Наверное, много таких историй прошло мимо меня.

- И сколько лепестков у тебя осталось? - спрашиваю я.

- Четыре, - отвечает Женя.

Деньги, думаю я, тот же цветик-семицветик. Только лепестков сколько хочешь.

- Ты изменился, - говорит Женя. - В школе ты был такой серьезный.

- Я и теперь серьезный, - отвечаю я.

- Ну, ты сейчас не серьезный, а деловой, - улыбается Женя. - Тебе даже идет.

- Можно сказать, я нашел себя, - отвечаю я.

- Про тебя можно в "Огонек" писать. "Перестройка помогла молодому кооператору найти себя".

- Ну, в "Огонек", пожалуй, не надо…

- Рэкета боишься? - смеется Женя.

- Да нету никакого рэкета. - улыбаюсь я. - У меня есть люди, я им плачу деньги. Если что случится - они разбираются. Вот и все.

Десять лет назад мы учились в школе. Мой брат сидел в тюрьме. Уже семь лет как он вышел. Было бы странно, если бы мне некому было заплатить деньги. Чтобы разбирались, если что случится.

Песня кончается, и тамада снова кричит в микрофон:

- Я предлагаю тост за всё черное! Давайте выпьем за то, чтобы у невесты муж был в черном костюме, с черным дипломатом, чтобы ездила она на черной "волге", отдыхала у Черного моря. Чтобы ела черную икру и пила черный кофе.

- Это что! - перекрывая шум зала, орет Поручик. - Я лучше вам расскажу анекдот про черное!