Шаги в бесконечности - Владимир Михановский

Федор облизнул пересохшие губы.

– Хорошо бы найти родник или горный ручей, – сказал он.

– Найдем, – откликнулась Лин. – Горы-то ведь не лунные, а земные. Вот у нас, на Луне, если в походе иссякнет запас воды – дело плохо.

Неожиданно Лин остановилась, опустилась на колени, разглядывая какой-то минерал. Федор, не снимая рюкзак, прислонился спиной к сосне, перевел дух. Лин ловко взмахнула геологическим молотком и отбила от скального выступа очередной образчик.

– Похожий минерал есть у нас, на Луне, – сказала она, вертя в руках обломок.

– Он у вас ценится?

– Очень.

Лин поднялась с колен и спрятала образчик в разбухший рюкзак.

– Из этого минерала добывают драгоценные металлы? – поинтересовался Федор.

Лин улыбнулась.

– Воду, обыкновенную воду, – сказала она. – Вода у нас встречается только в связанном состоянии.

Федор кивнул.

– Знаю. Я читал, что, когда на Луне появились первые поселенцы, вода стала одной из главных проблем. Доставлять ее с Земли было бессмысленно.

– Вот и стали ее добывать из лунных минералов, – докончила Лин.

Перед мысленным взором Федора промелькнули тысячи раз зубренные страницы учебников селенологии и селенографии. Старый преподаватель, читавший в Звездной академии курс луноведения, отличался суровостью на экзаменах и умел заставить курсантов относиться с уважением к своему предмету, несмотря на то что помыслы их были устремлены к звездам.

Путь Лин и Федора преградил огромный ствол поверженного дуба. Излом уже потемнел, но ветви все еще боролись за жизнь. Федор скинул рюкзак, прыгнул на ствол и, протянув руку, помог Лин перебраться через него.

В горах вечереет рано, особенно осенью.

День уходил. На каменные скулы обветренных скал неслышно наползали тени. Казалось, они появлялись из ущелий, множились, заполняя собою мир.

– Неужели вы умеете на глаз определять, какой минерал содержит воду в связанном виде? – спросил Федор, нарушив долгое молчание.

Лин замедлила шаг.

– Говорят, в старину были люди, которые могли чуять под землей воду или руду, – сказала она. – Остановится такой человек, ткнет палкой: «Копайте здесь!», отроют яму – и, пожалуйста, артезианский колодец. Ткнет: «Ройте здесь!» – и точно, в скважине обнаруживают руду.

– И вы верите в это?

Лин подумала.

– Нет, – сказала она, – не верю. Знахарство, дикость, средневековье.

Федор промолчал.

– Вы не согласны, Федя? – спросила Лин.

– Видите ли, – ответил Федор, – Земля имеет собственное магнитное поле. На границах рудных месторождений оно искажается. Почему же не представить себе человека, который улавливает эти изменения магнитного поля?

– Без помощи приборов?

– Да.

Лин усмехнулась.

– Шестое чувство! – произнесла она. – Месмеризм, разоблаченный как шарлатанство еще Французской академией наук бог знает сколько лет назад.

– К таким разоблачениям надо относиться с осторожностью, – возразил Федор. – Разве не та же Французская академия наук объявила, что камни с неба падать не могут? И на этом основании было решено, что метеориты – это вздорная выдумка!.. Так что поиски средневековых рудознатцев, возможно, когда-нибудь приобретут научную основу.

Лин и Федор упорно карабкались вверх, цепляясь за карликовые сосны и выщербленные непогодой валуны. Наконец они оба как по команде остановились, достигнув небольшой площадки, поросшей горным мхом, С одной стороны над площадкой возвышалась гора, с другой – была пропасть. Над краем пропасти навис большой валун.

Они сложили свою ношу. Лин подошла к валуну и заглянула вниз.

– Далеко мы забрались, – сказала она.

Федор подошел и встал рядом.

– Знаете, о чем я подумала? – произнесла Лин, глядя на скалы, по пояс погруженные в туман. – Горы, как люди. У каждой свой характер, свой норов. Вот эта – угрюмая… Видите, как нахмурилась? А вот та, рядом, наоборот, так и лучится добродушием. Правда?

Федор что-то ответил. Он смотрел на Лин, не очень вникая в смысл ее слов.

– Вереск! – воскликнула Лин, переведя взгляд. – Высоко забрался.

Внизу, на почти отвесном склоне, серебрился маленький одинокий кустик.

– Живучий! – сказала Лин.

Она нагнулась, пытаясь дотянуться до кустика. Оставался пустяк – какой-нибудь десяток сантиметров. Лин ухватилась за острый край скалы и в тот же миг поскользнулась, потеряв равновесие. Федор успел схватить ее за руку. Валун, задетый им, сорвался, увлекая за собой в пропасть целый поток мелких камней.

Еще не веря своему спасению, Лин виновато улыбнулась Федору. Улыбка перешла в гримасу боли. Лин разжала руку, сжатую в кулак. Ладонь пересекала глубокая рана.

– Это когда я схватилась за край скалы, – тихо сказала девушка.

Федор перевязал порез своей майкой, предварительно разорвав ее на узкие полосы.

Снизу доносился затихающий гул обвала.

Они сели рядом на гранитный обломок. Лин посерьезнела, может быть, просто устала.

– Больно? – спросил Федор.

Она кивнула, затем сорвала травинку и принялась жевать.

Вровень с площадкой величаво проплыл орел. Не обращая внимания на непрошеных гостей, он сделал круг, затем, высмотрев что-то внизу, камнем ринулся в пропасть.

Стемнело. Федор развел небольшой костер, натаскав валежника. Лин, сложив руки на коленях, неотступно смотрела, как пляшут пламенные языки.

В костре что-то щелкнуло. Один уголек откатился в сторону, но долго еще тлел, борясь с темнотой, прежде чем подернуться пеплом.

– Словно умирающая звезда… – прошептала Лин. – Федя, звезды умирают?

– Умирают, но не так, как человек.

Лин вздохнула.

– Звезды гаснут, как угольки, – тихо сказала она.

Федор покачал головой.

– Остывший уголек можно потрогать, – сказал он. – Когда умирает большая звезда, от нее ничего не остается. Для нас, конечно, для наблюдателей.

– Значит, погасшая звезда рассыпается в пыль? – спросила Лин.

– Нет, она остается на месте.

– Вы разыгрываете меня, Федя! – воскликнула Лин. Она поднялась с валуна, сделала несколько шагов. – Если звезда остается на месте, пусть даже погасшая, то почему ее нельзя обнаружить?

– По очень простой причине, Лин, – сказал Федор. – Если звезда достаточно велика… Она не отпускает от себя ничего, вырваться от нее невозможно. Ни один луч, ни один квант света не может покинуть такую звезду. Любая частица, как бы скоро она ни мчалась, если и попытается оторваться от звезды, то тут же упадет обратно, – указал Федор на пропасть.