Юность Златовласки - Сергей Калашников

   Так были мечты, или нет?

   Варя прикрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Желания у нее, конечно были. Не раз случалось, хотелось ей конфет или мороженого. Красивое платье или изящные сапожки. Или, чтобы похвалили. Нет, это все не то. Тут нужно вспомнить что-то поконкретней. Например, чего это ради она с такой радостью взялась за работу в Аналитическом отделе Статистического Управления Департамента навигационных изысканий при Комиссии по взаимодействию при Союзе Земных Миров? Причем с воодушевлением и изобретательностью, которыми сама же была довольна? Она что, думала встретить тут принца? В окровавленном фартуке, сдерживающего позывы тошноты? Нет, конечно. Вернее, она была бы не против, но главное - все-таки желание самоутвердиться. Не сделать великое открытие, не одержать победу, а самостоятельно справиться с непростой задачей, почувствовать свою состоятельность, способность совершить поступок.

   Так кто же ты такая, Варвара Илларионовна... Струм? Дура. Набитая дура, идиотка. Блондинка с длинными ногами, точеной фигуркой и смазливым личиком. Древняя как мир кукла Барби. Прикинутая, упакованная. Все! Отставка. Сегодня составляет отчет для Ретты, сообщает, чтобы больше на нее не рассчитывали. И пусть все идет, так как идет. Ее дело - мужа слушаться, а не изображать из себя шпионку.

   ***

   Пир они устроили в замке, пригласив на него окрестных жителей. Расставленные во дворе столы к их возвращению из Лида уже были накрыты, крестьяне собрались и приветствовали хозяйку и ее мужа согласно здешним обычаям. Немного цветов, несколько тостов и откровенно радостные лица этих обычно сдержанных людей приятно удивили Варю. Настроение сразу поднялось.

   Чревоугодия особого не наблюдалось, никто не насвинячился, зато много танцевали. Ужасно интересно было наблюдать за флиртом молодежи - ребят на три-четыре года старше виновников торжества. Да и народ постарше разошелся под действием выпитого. Тед быстро оказался в центре внимания, но не в качестве одного из главных действующих лиц отмечаемого события, а как собеседник. О видах на урожай, проблемах с кормом для скота, нехватке земли для посевов, отсутствии надежного источника топлива - с Варей об этом никто даже не пытался разговаривать. За дуру, что ли считали, поскольку баба? Наверное. Ну и пусть.

   Заглянула на кухню. Жарят и тушат, нарезают, раскладывают, относят на столы блюда и кувшины. Все идет само собой. Конечно, дворецкий свое дело знает. Девочки-подлеточки - ее сверстницы, только успевают поворачиваться с подносами. Никогда раньше не обращала внимания, насколько легки на ногу здешние обитатели. А мальчишки соревнуются, кто ловчее метнет нож в специальный щит-мишень, прикрепленный к стене. Варе тоже хочется показать то, чему ее учили в десантной группе патруля, но она сдерживается. Нечего выпендриваться, надо помнить свое место. Она теперь - замужняя женщина, дама, не то, что ее малолетний муж, уже примкнувший к компании этих недорослей.

   Да что это такое с ее настроением? Бросает из крайности в крайность. Мысли, совершенно беспорядочны. Ей следует успокоиться, а для этого она пойдет в библиотеку, устроится в кресле и посидит в тишине.

   ***

   Солнце клонится к горизонту. Скоро на смену ласковому летнему дню придет бархатистый теплый вечер. Световое пятно от окна лежит на полу далеко за Вариным левым плечом. И в конусе широкого луча совсем не заметны пылинки. Воздух здесь в горах чист и прозрачен, а в библиотеке прибирают часто и тщательно.

   Старинное деревянное кресло массивно, но очень удобно. Оно не принимает в себя, как в мягкое гнездышко. Доски - они и есть доски. Но при этом сидеть на них необыкновенно хорошо. Спина, локти - все на местах. На столешнице поставец с перьями и стопка бумаги. Поставец старинный, покрытый по бокам незамысловатой резьбой.

   Варя вглядывается и отмечает про себя, что боковины этой шкатулки покрыты одними сплошными восьмерками. Строчки и столбцы одних и тех же цифр весьма архаичного начертания. Она видела такие на изображениях старинных приборов. Не телескопов или астролябий, а более поздних уже электрических устройств, предназначенных для измерений электрических же величин.

   Прикоснулась рукой. Гладкая поверхность. Видимо, неглубокая резьба покрыта толстым слоем прозрачного лака, залившего все неровности. На душе сразу стало спокойно. Как будто через руку в этот крошечный сундучок стекли сомнения и горести, которых, собственно, и не было. Короткая истерика избалованной девицы закончилась. Да, она не знает, для чего живет, и чего хочет. А кто знает? И ничего страшного, никто от этого не падает в обморок и не считает себя дурой, идиоткой и ... да ладно, чего уж там. Проехали.

   Мудрые родители не зря старались удержать при себе свою не в меру разухарившуюся дочуру. Знали, что в ее возрасте ошибки неизбежны, и старались обеспечить себе возможность не оставить ее одну в нелегкий момент осознания совершенной глупости. Поговорить, посочувствовать, поддержать. И, когда стало ясно, что это у них не получилось - мама заплакала, а папа огорчился.

   По утрам Тед вставал рано. Обычно, когда Варя встречалась с ним за завтраком, он уже выглядел как человек, успевший хорошо потрудиться. И однажды она решила проследить за его утренними "мероприятиями".

   Все оказалось - проще некуда. Ее благоверный вышел из замка и присоединился к группе крестьян, занимавшихся перекатыванием камней на обширной каменистой осыпи неподалеку. Ломиками и вагами крепкие мужчины перемещали тяжелые глыбы из верхней части этой наклонной поверхности в нижнюю, выстраивая их в линию у широкого ручья. Чуть выше по склону складывали из небольших бесформенных камней сплошной вал. Промежутки заполняли мелкими обломками, которые носили на носилках. Засыпали все это щебнем, который представлял собой те же камни самой мелкой фракции, расположенные тут же.

   Получалась низкая плотина или дамба, по гребню которой намечалась дорога, заметно сокращающая путь, которым везли в Бурый Эрвин тесаный камень. Дело шло медленно, но неуклонно. Собственно, самой этой работой Тед не занимался. Он отдавал распоряжения, проверял сделанное, изредка что-то поправлял. Особое внимание уделял колышкам и шнурам. Часть из них оказалась не на своих местах, поскольку тут куча народу переносила тяжести, ну, и понятно, где-то наступят, где-то наедут.

   Потом благоверный вернулся в замок и долго блаженно отфыркивался в туалетной. Завтрак, лаборатория, где настаиваются настойки и увариваются отвары. Здесь, под каменными сводами устроены горн и вытяжной шкаф. Столы с пузырьками, штативы с колбами. Пипетки, бюретки, змеевики и превосходные компактные анализаторы. Ящик с надписью "Масс-спектрометр", занимающий целый угол, пяток хроматографов, и классический, как из картинки в учебнике физики оптический спектрометр со стеклянной призмой, отнесенным на полметра экраном и древней дуговой лампадкой.