Последний срок - Майкл Коннелли

Он убирал в карман телефон, когда появилась Райдер. Она немного помедлила, давая глазам привыкнуть к полумраку, и села рядом.

– Привет.

– Привет. – Босх хотел подождать, пока она удобнее устроится, но Киз была не склонна терять время.

– Ну, так что?

– Готова?

– Конечно. Я же пришла. Излагай.

– Итак, Джордж Ирвинг владел консультационной фирмой, представлявшей собой на самом деле инструмент лоббирования. Он продавал свою возможность лоббирования, приобретенную благодаря отцу и группировке, в которую тот входил. Он…

– У тебя есть документальное подтверждение того, о чем ты говоришь?

– Пока, Киз, это только рассказ. Мы здесь вдвоем. Позволь мне закончить, вопросы задашь потом.

– Хорошо, продолжай.

Открылась дверь, с Третьей улицы в здание вошел полицейский в форме, снял темные очки, слепо прищурился, увидев Райдер и Босха, узнал в них коллег и спросил:

– Здесь комиссия по правомерности действий?

– На третьем этаже, – ответила Райдер.

– Спасибо.

– Удачи.

– Благодарю.

Босх дождался, когда коп выйдет из вестибюля и повернет за угол в главный холл, где располагались лифты.

– Так вот: Джордж имел влияние в муниципальном совете и комиссиях, которые этот совет назначает. Используя это влияние для своих клиентов, он брал с них деньги. В отдельных случаях он шел дальше – подыгрывал себе.

– Прости, не врубилась. Это как?

– Знаешь, как выдаются лицензии на таксомоторное обслуживание в городе?

– Понятия не имею.

– По географическим зонам на основе двухгодичных договоров. Каждые два года их необходимо возобновлять.

– Дальше.

– Не знаю, кто к кому обратился: компания к Джорджу или Джордж к компании. На юге Лос-Анджелеса действует фирма «Риджент», имеющая лицензию. Она-то и наняла Ирвинга, чтобы он помог ей получить более выгодную лицензию в Голливуде, где самые лучшие гостиницы, где на улицах много туристов и можно заработать гораздо больше денег. Сейчас там работает держатель лицензии – таксомоторная компания «Черное и белое».

– Понимаю, куда ты гнешь. Но это было бы слишком прозрачно, и каждый раз, когда Джордж представлял какую-нибудь компанию, его отца могли обвинить, что он голосует исходя из личных интересов.

– Все так. Но первое голосование проводится в комиссии по лицензированию. Кто назначает туда членов? Муниципальный совет. Затем решение поступает на утверждение в сам совет, и вот тут Ирвинг-старший, благородно признав, что существует конфликт интересов, отказывается от голосования. Все выглядит вполне открыто. Но что скажешь насчет закулисных сговоров? Вы голосуете за меня, когда я ухожу в сторону, а в следующий раз я голосую за вас. Ты знаешь, как это происходит. Но Джордж предложил еще более надежный вариант. Так сказать, услугу под ключ. «Риджент» согласилась и приобрела пакет целиком. А через месяц после того, как Ирвинга наняли, у теперешнего держателя лицензии, компании «ЧБ», начались сбои.

– В каком смысле «сбои»?

– Это я и пытаюсь тебе объяснить. Через месяц после того, как «Риджент» стала клиентом Ирвинга, водителей «ЧБ» начали уличать в том, что они управляют автомобилем в нетрезвом виде и нарушают правила дорожного движения. И тут компания стала выглядеть совсем не так хорошо, как раньше.

– Сколько было произведено арестов?

– Три. Первый через месяц после того, как Джордж включился в работу. Виновным другой аварии был признан водитель «ЧБ». И несколько нарушений правил дорожного движения – все они подпадают под определение «неосторожная езда». Превышение скорости, проезд на красный свет, игнорирование знаков.

– Кажется, «Таймс» писала об этом. Во всяком случае, об арестах за управление в нетрезвом виде.

– Да. У меня есть вырезка, и я не сомневаюсь, что материал подбросил редакции Джордж Ирвинг. Это было частью плана получения лицензии на таксомоторные услуги в Голливуде.

– Ты утверждаешь, что сын явился к отцу и попросил: «Папа, надави-ка на “ЧБ”». А тот, в свою очередь, обратился в управление.

– Я точно не знаю, как все крутилось. Они оба – и отец, и сын – все еще имели связи в управлении. У члена муниципального совета были сторонники, Ирвинг-младший пять лет служил в полиции. Его близкий приятель – патрульный в Голливуде. У меня на руках все рапорты об арестах и вызовах в суд водителей «ЧБ». Приятель Джорджа произвел все три ареста и выписал две повестки в суд за нарушение ПДД. Его зовут Роберт Мейсон. Какое совпадение! Все три нетрезвых водителя попались именно ему.

– Такое не исключено. Ловишь одного, а потом знаешь, на что обращать внимание.

– Говори что угодно, Киз. Один из них даже не двигался – ждал на стоянке, когда на него наехал Мейсон.

– Аресты были законными? Водители дули в трубку?

– Дули и, насколько мне известно, аресты были законными. Но ведь три подряд! И началось это именно тогда, когда таксисты из «Риджент» наняли Ирвинга. Сначала нетрезвые шоферы, затем рапорт об аварии и, наконец, главное – заявление «Риджент», что она претендует на лицензию в Голливуде. Одно к одному – нехороший душок.

Наконец Киз кивнула, соглашаясь с точкой зрения бывшего напарника.

– Даже если ты прав, у меня остаются вопросы: как это все привело к убийству Джорджа Ирвинга? И почему?

– Насчет «почему» не знаю, так что позволь перейти…

В главном холле послышались громкие голоса, и Босх замолчал, ожидая, когда они стихнут.

– Позволь перейти к тому вечеру, когда Джордж совершил прыжок. Он приехал на машине в девять сорок, отдал ключи служителю и поднялся в вестибюль зарегистрироваться. В это же время прибыл Томас Раппорт, писатель с Восточного побережья. Он взял в аэропорту такси и оказался у отеля сразу вслед за Ирвингом.

– Только не говори, что он приехал на машине фирмы «Черное и белое».

– Лейтенант, тебе следовало делать карьеру детектива.

– Пыталась, только напарник оказался кретином.

– Я это уже слышал. Ладно, продолжим. Он в самом деле приехал на такси «ЧБ», водитель увидел Ирвинга, когда тот отдавал свою машину служителю «Шато», и узнал его. Фотографию Джорджа вывесили в гараже «ЧБ» после того, как получили копию его письма в лицензионную комиссию. Узнав его, шофер сообщил по радио: «Знаете, ребята, тут передо мной наш враг номер один» – или что-то в этом роде. Его вызов принял начальник смены, ночной дежурный Марк Маккуиллен.

Босх сделал паузу, ожидая, что Райдер вспомнит фамилию. Она не вспомнила.

– Маккуиллен или Маккиллер. Ничего не напоминает?

Райдер покачала головой.

– Это было до тебя, – кивнул Босх.

– Кто он такой?

– Бывший коп, лет на десять моложе меня. В те дни он стал символом недозволенного применения приема. И после бурных обсуждений его принесли в жертву толпе.

– Не понимаю, Гарри: что за толпа? Что за жертва?

– Я же тебе рассказывал, меня включили в специальную комиссию в задачу которой входило успокоить население Южного Лос-Анджелеса. Там распространилось мнение, что удушающий прием не что иное, как узаконенное убийство. Полицейские пользовались приемом, и от этого в южных районах погибло довольно много людей. Суть в другом: для изменения политики не было нужно никакой специальной комиссии. Ее следовало просто изменить – и все. Но комиссию создали, чтобы продемонстрировать средствам массовой информации, насколько серьезно управление относится к протестам общественности.

– Но какое это имеет отношение к Маккуиллену?

– В комиссии я был мелкой сошкой. Собирал данные. Подготавливал вскрытия. Но вот что мне известно. Статистика разнилась по географическим зонам и расовым группам. От удушающего приема на юге погибло больше людей, чем в других районах, и афроамериканцев больше, чем представителей других рас. Но в пропорции то же самое. На юге было больше ситуаций, требующих применения силы: драки, потасовки, сопротивление аресту. Чем чаще применялся удушающий захват, тем больше было смертей. Простая математика. Но ничто не просто, если замешана расовая политика.

Райдер была темнокожей и выросла в Южном Лос-Анджелесе. Но Босх говорил с ней как полицейский с полицейским, и его ничто не смущало. Напарники и единая команда в прошлом, они действовали в самых жестких обстоятельствах. Райдер прекрасно узнала Босха – они были как брат и сестра и не допускали никаких недомолвок.

– Маккуиллен дежурил по вечерам на семьдесят седьмой, – продолжал Гарри. – Сторонник решительных действий, он, что ни ночь, проявлял себя бойцом. Не помню точной цифры, но за четыре года за ним числится шестьдесят с чем-то случаев применения силы. Как ты понимаешь, это только те, кто указан в рапортах. Разумеется, он пользовался и удушающим захватом. Кончилось тем, что за три года он убил двоих. До этого, сколько бы ни случалось смертей вследствие этого приема, никто не убивал больше одного. Только он, потому что пользовался удушающим захватом чаще других. Так что, когда сформировали специальную комиссию…