Миры Роберта Хайнлайна. Книга 12 - Роберт Хайнлайн

— Мир тебе! — повторил Джефф, следя за каждым движением паназиата.

На боку у полицейского болтался вихревой пистолет; Джеффу он был не страшен, но в его планы не входило демонстрировать этому типу, что оружие против него бессильно. Он жалел о том, что пришлось привести в действие защитный экран, и надеялся, что полицейский просто не поверит своим глазам и ощущениям.

Тот стоял в полном недоумении. Он удивленно посмотрел на свою дубинку, замахнулся еще раз, но передумал и решил прибегнуть к своему скудному запасу английских слов.

— Иди!

Джефф снова воздел руку.

— Мир тебе! Не подобает фарджону снипировать каскопады в присутствии Великого Бога Мотаа! Фрапуй!

И он указал другой рукой на Хау.

Полицейский бросил на него непонимающий взгляд, отступил на несколько шагов, огляделся вокруг и засвистел в свисток.

— Зачем ты показал на меня? — спросил Алекс шепотом.

— Не знаю. Так просто. Не зевай!

Подбежал еще один полицейский, очевидно, постарше чином, и оба осторожно приблизились к Томасу и Хау, обмениваясь короткими замечаниями на своем певучем языке. Второй полицейский достал пистолет.

— Ну-ка, парни, пошли быстро!

— Идем, Алекс! — Томас выключил защитный экран и последовал за полицейским, надеясь, что Алекс сделает то же самое; рекламировать чудесные свойства экранов пока не стоило.

Паназиаты отвели их в ближайший полицейский участок. Джефф шел, благословляя всех, кто попадался навстречу. Когда участок был уже близко, старший полицейский послал младшего вперед, и в дверях их встретил дежурный офицер — видно было, что ему не терпится поглядеть, какой необычный улов доставили его подчиненные. Кроме нетерпения, он испытывал и некоторую тревогу, потому что знал, какая судьба постигла несчастного лейтенанта, первым обнаружившего этих странных святых людей. Он твердо решил, что не повторит его ошибки и не потеряет лицо.

Джефф подошел к нему, встал в позу и произнес:

— Мир тебе! Повелитель, я должен пожаловаться тебе на твоих слуг. Они помешали нам делать свое святое дело, которое получило благословение Его Императорского Высочества — самого Кулака Императора!

Офицер неуверенно помахал в воздухе своей тростью, что-то сказал подчиненным и снова повернулся к Джеффу:

— Кто ты?

— Слуга Великого Бога Мотаа.

Тот же вопрос паназиат задал и Алексу, но Джефф не дал ему ответить.

— Повелитель, — сказал он поспешно, — это очень святой человек, он дал обет молчания. Если ты заставишь его нарушить обет, грех падет на твою голову.

Офицер колебался. В объявлении ясно говорилось, что трогать этих сумасшедших дикарей не следует, но там не было сказано, как же с ними обращаться. Ему очень не хотелось устанавливать прецедент — за это могли и наградить, но скорее можно было угодить к праотцам.

— Пусть соблюдает свой обет. Покажите мне свои карточки.

Джефф изобразил на лице изумление:

— Мы ничтожные слуги Великого Бога Мотаа, у нас нет даже имен, зачем нам эти карточки?

— Карточки, быстро!

Стараясь сохранить спокойствие, Джефф грустно сказал:

— Мне жаль тебя, юный повелитель. Я буду молиться за тебя Великому Мотаа. Но сейчас я вынужден просить отвести меня к Кулаку Императора, и немедленно.

Эту речь он прорепетировал несколько раз и надеялся, что она произведет нужное действие.

— Это невозможно!

— Его Высочество уже говорил со мной, он будет говорить со мной еще раз. Кулак Императора всегда готов встретиться со слугами Великого Бога Мотаа.

Офицер взглянул на него, повернулся и вошел в полицейский участок. Томас и Хау остались ждать на улице.

— Как ты думаешь, он в самом деле прикажет отвести нас к наместнику? — шепотом спросил Хау.

— Надеюсь, что нет. Не думаю.

— А что ты тогда будешь делать?

— Там будет видно. И вообще заткнись, ты же дал обет молчания.

Через несколько минут офицер снова появился и бросил:

— Вы можете идти.

— Куда? К Кулаку Императора? — злорадно спросил Джефф.

— Нет, нет! Просто идите! Убирайтесь с моего участка!

Джефф отступил на шаг, в последний раз благословил его, и оба «священника» удалились. Уголком глаза Джефф успел заметить, как офицер поднял трость и с силой опустил ее на голову старшего из полицейских, но сделал вид, что ничего не видел.

Когда они свернули за угол, Джефф сказал Хау:

— Ну вот, теперь они надолго от нас отстанут.

— Почему ты так решил? Он на нас зол, как черт.

— Не в этом дело. Нельзя, чтобы он или какой-нибудь другой фараон думал, будто может нами командовать, как простыми смертными. Мы не успеем отойти и на три квартала, как весь город будет знать, что я вернулся и что трогать нас нельзя. Так и должно быть впредь.

— Может быть, только мне все равно кажется, что не стоит настраивать против себя полицейских.

— Ты не понимаешь, — с досадой сказал Джефф. — Только так с ними и можно. Полицейский есть полицейский, какого бы цвета он ни был. Они действуют страхом и понимают только страх. Как только до них дойдет, что нас трогать нельзя, что к нам привязываться опасно, они станут разговаривать с нами так же почтительно, как со своим начальством. Вот увидишь.

— Надеюсь.

— Так оно и будет. Полицейский есть полицейский. Погоди, они еще станут на нас работать. Смотри, вон еще один идет!

Быстро догонявший их паназиат не стал ни обгонять их, ни останавливать, а перешел на другую сторону улицы и пошел с ними вровень, делая вид, будто никого не замечает.

— Как по-твоему, что у него на уме, Джефф?

— Это наш почетный эскорт. Вот и хорошо, Алекс, — теперь ни одна обезьяна к нам и близко не подойдет. Можем спокойно заняться своим делом. Ты, должно быть, хорошо знаешь город? Где, по-твоему, нам устроить храм?

— Смотря что нам нужно.

— Этого я сам толком не знаю. — Он остановился и утер пот со лба: мантия оказалась довольно теплой, а под ней был еще спрятан тяжелый пояс с золотом. — Сейчас вся эта затея кажется мне довольно глупой. Должно быть, не гожусь я в тайные агенты. Не устроить ли его в Вест-Энде, где живут те, кто побогаче? Мы должны произвести хорошее впечатление.

— Нет, не думаю, Джефф. В богатых кварталах сейчас остались только два сорта людей.

— Это какие?

— Или паназиаты, или предатели — те, кто торгует на черном рынке и вообще с ними сотрудничает.

Томас брезгливо поморщился.

— Должно быть, я отстал от жизни. Знаешь, Алекс, до этой минуты мне и в голову не могло прийти, что американец, какой бы он ни был, способен сотрудничать с завоевателями.