С/С том 8. Никогда не знаешь, что ждать от женщины. Снайпер. Двойник - Джеймс Чейз

Он, казалось, наслаждался звуками своего голоса.

— В восьмидесяти километрах отсюда был перегонный куб. Когда я увидел Веду, сразу понял, что вы где-нибудь поблизости. Мне понадобилась пара дней, чтобы разыскать вас. Вы были бы удивлены, узнав, как много здесь заброшенных хижин самогонщиков.

— Правда? — Я повернулся в его сторону, и рука Макса сразу же потянулась к револьверу.

Несмотря на свою улыбку, он нервничал. Обращаясь к Веде, он сообщил, что не против выпить глоток виски и закусить парочкой зажаренных яиц.

— А здесь довольно мило, правда? Молодцы, хорошо устроились. Даже радио есть. Держу пари, что вы в курсе всех событий, касающихся убийства Бретта.

— Ты не против, если я закурю? — спросил я Макса.

Его рука сразу же ухватилась за рифленую рукоятку.

— На твоем бы месте я бы этого не делал. Я видел подобные трюки в кино. Это небезопасно.

— Слушай, мне все это надоело. Говори прямо, что тебе нужно?

Веда выпрямилась и посмотрела на Макса. Установилась долгая пауза. Атмосфера настолько сгустилась, что можно было вешать на нее плечики для сорочек.

— Я подумал, вы не захотите, чтобы вас разлучили. Мисс Руке очень славная девочка. Вы провели здесь несколько дней, и я надеюсь, Флойд, что ты не все время строгал палочки, когда рядом такая девушка. Я думаю, что вы не успели надоесть друг другу.

— Короче, — рявкнул я.

— Ты же знаешь, как быстро полицейские разлучают влюбленных. И мысли не может быть о любви и браке в камере.

— Продолжай, — крикнул я, и в голосе моем появились нотки, заставившие его снова вцепиться в револьвер.

— Из газет я узнал, что вы прикарманили кругленькую сумму. Жаль, конечно, но такие деньги слишком жирный кусок для вашей парочки. Моя старуха, понимаете, нуждается в деньгах. В день она соглашается на бутылку джина, не меньше. Это для нее что-то вроде лекарства. Поэтому вам придется малость раскошелиться, я доступно излагаю?

— Это не беда, — сказал я, — могу подбросить сотню-другую на лекарство.

— Сотня-другая меня не устраивает, да и мамочку не спасет. — Он поудобнее устроился в кресле. — Если вы хотите быть вместе — платите. Никто, кроме меня, не знает, что вы здесь. Я буду держать язык за зубами, если моя старушка получит джин в количестве, способном удовлетворить ее запросы до конца жизни.

— Наверное, ты прав, Макс.

— Об этом я и говорю, никому неохота быть подсудимым по обвинению в убийстве.

Яичница шкворчала и подпрыгивала на кипящем масле. В течение минуты только эти звуки и раздавались в комнате. Потом Макс продолжил:

— Я полагаю, вы пойдете на все, чтобы избавиться от крупных неприятностей.

— Сколько ты хочешь?

— Думаю, двадцати пяти тысяч будет достаточно.

— Ты спятил, — с возмущением выкрикнул я, наклоняясь над столом. — Это же все деньги, которые у нас есть. Как же мы выберемся отсюда без денег?

Он потеребил кончик носа:

— Меня это не касается. — Он притушил сигарету и зажег новую, его взгляд ни на минуту не отрывался от моего лица.

— Я знал, что ты не сразу согласишься и будешь норовить подложить мне свинью. Поэтому, прежде чем уйти, я оставил записку. В ней вкратце изложено, куда я пошел и с кем собираюсь встретиться. Она находится у моей старушки. Это на тот случай, если у меня возникнут неприятности. Может, мамочка и пропитана винными парами, но что касается денег, она не дура. Быстро сообразит, что делать, если я не вернусь. Поэтому, Флойд, без фокусов.

— Почему я должен тебе верить? Допустим, я дам тебе двадцать пять тысяч. Но что мешает тебе нас выдать, когда ты их получишь?

— Я этого не сделаю, — сказал он убежденно. — Ты мне нравишься. Какой мне смысл выдавать вас? Дай мне деньги, и я забуду, что ты существуешь.

Я начал понимать, что чувствует крыса, когда захлопывается дверь крысоловки.

— Ты уверен, что не выдашь? А премия в тридцать тысяч! Ты о ней забыл? Ты же можешь ее получить!

Он подпрыгнул и завращал глазами. О ней он забыл.

— Время возвращаться. А тебе раскошелиться, Джексон.

Веда положила на тарелку яичницу с беконом. Раскупорив бутылку, она налила виски в стакан.

— Чистое или с содовой? — спросила она, и голос ее был неровный, как наждачная бумага.

— Чистое. Итак, что ты решил, Джексон?

— Отдай ему все, и пусть катится ко всем чертям, — сказала Веда.

Я оглянулся и с удивлением посмотрел на нее. Она чуть-чуть улыбнулась холодной улыбкой, потом вышла из комнаты и вернулась с полной тарелкой в одной и с виски в другой руке.

— Ладно, — махнул я рукой.

Ее улыбка предупредила меня быть начеку. Она подошла к столу, когда я встал. Макс направил ствол на нее, но, как только я зашевелился, перевел на меня. Это было для нас единственной возможностью. Веда выплеснула виски ему в лицо и тут же вцепилась в руку, держащую кольт.

Раздался выстрел. В два прыжка я пересек комнату и ударил Макса в челюсть. Его голова резко откинулась назад и беспомощно повисла. Я схватил револьвер и, когда взглянул на Веду, увидел, что она ранена. Она оперлась о стол, прижав руку к бедру. Сквозь юбку просочилась кровь.

— Веда!

— Все в порядке. Это царапина. Свяжи его.

Жесткое выражение ее глаз привело меня в чувство.

— Ладно, — сказал я, выворачивая карманы Отиса. В одном из них находился еще один пистолет двадцать пятого калибра и немного денег в задрипанном бумажнике.

Я снял с него брючный ремень и скрутил руки назад. Видно, я слегка переусердствовал, так как тело вымогателя перегнулось назад. Потом я подошел к Веде. Она приподняла юбку, рассматривая глубокую рану на бедре.

— Не страшно, Флойд. Дай мне мокрую тряпку.

Когда я промывал рану, мы не сказали друг другу ни слова. Я налил ей виски и выпил сам.

— Ты молодец, девочка! По правде, нам ничего другого не оставалось. Иначе я не смог бы к нему приблизиться.

— Ты думаешь, он оставил записку своей матери?

— Не знаю.

— Нужно узнать.

— Как это сделать? Мне кажется, гораздо проще уехать отсюда.

— Не в этом дело. Дело в письме.

Я подошел к Максу и встряхнул. Следовало привести его в сознание. Но я ударил его сильнее, чем того хотел.

Наконец он застонал. Глаза открылись. Я наклонился над ним. Лицо шантажиста было серым.

— Все в порядке, Макс, — ободрил я его. — Поиграл, и хватит. Теперь сдавать буду я. Где ты живешь?

— Не скажу.

— Как хочешь. Не хочу тебя запугивать, но лучше сказать. Нам нужно получить письмо, которое ты оставил матери. Если оно будет у нас, мы тебя отпустим.

Он посмотрел на меня с ненавистью:

— Говорить не стану.

Я стал бить его по лицу, время от времени спрашивая, где он живет, а он посылал меня к черту. Макс не был трусом, и бить его не доставляло мне никакого удовольствия, но мысль о газовой камере подстегивала. Через некоторое время его лицо превратилось в кровавую маску.

Веда стояла возле стены с безразличным и белым как мел лицом.

— Мы теряем время, Флойд.

Я плеснул ему в лицо воды и тряс до тех пор, пока он не пришел в себя.

— Вспомнил, где ты живешь? — снова спросил я его.

— Подожди, — попросила Веда.

Я отступил и глянул на нее. Она схватила кочергу и сунула в печь.

— Мы теряем время, — повторила она.

Мы стояли и смотрели, как кочерга накалялась.

— Бери и иди к Максу, — велела Веда.

— Послушай, Веда…

— Бери, говорю!

Я двинул Макса ногой в бок. Он завопил. Веда с поджатыми губами медленно подходила к нам.

— Последний раз спрашиваю, где ты живешь? — закричал я на Макса. — Я не собираюсь из-за тебя терять все. Говори, подонок, иначе раскаленное железо сделает свое дело!

Кончик кочерги приблизился к разбитой физиономии Макса. Его голова дернулась от ужаса. Глядя на него, я понял — он не доведет дело до того, до чего я сам не хотел доводить.

Внезапно чувство холода и пустоты охватило меня.

— Я скажу, — внезапно пробормотал он и так согнул колени, что они уперлись в мои ноги. — Я все скажу. Мой дом четвертый при въезде в Альтадену. Слева. Дом с белыми воротами. Записка под подушкой.

Веда отбросила кочергу и отвернулась. Я видел, как дрожь прошла по ее телу. Я оттолкнул Макса и подобрал кочергу, которая начала прожигать пол.

— Теперь поеду я, — сказал я.

— Ладно, — согласилась она.

— Следи за ним и будь осторожна.

— Все будет в порядке. Торопись, Флойд.

Я тронул Веду за плечо, но она отстранилась.

— Я потороплюсь, малышка, только не приближайся к нему, просто наблюдай.

Я подобрал кольт Макса и сунул в карман, а пистолет двадцать пятого калибра положил на полку. Была холодная и звездная ночь. Мгновение я стоял неподвижно, потирая онемевшие руки. Потом вспомнил выражение лица Веды: я был абсолютно убежден, что она могла бы убить.