Мелодии осенней любви - Мария Барская

— Выездные съемки были, — сообщила она. — Морока жуткая. Измучились. Ой, скоро папа приезжает, — хитро покосилась она на Ирину.

Та растерялась. Не знала, посветил ли Давид дочь в их отношения.

— Ой, не смущайтесь. Знаю, что папа вам звонит. И… одобряю. Давно ему пора. А то все один да один.

— А Марина? — вырвалось у Иры.

— Смеетесь? Он ее с того раза, как мы в ресторане все вместе сидели, не видел. Да она ему никогда и не нравилась. Просто лезла ужасно. Ну и чем-то помогала по делам. Хотя, подозреваю, больше мешала. Только, Ира, я вас прошу.. Если вы там передумаете что-нибудь, постарайтесь полегче… Чтобы папа не очень расстроился. Понимаете, он на самом деле такой ранимый. Только скрывает хорошо.

— Но мы пока просто по телефону…

— А я на будущее.

После этого разговора Ирина долго не могла прийти в себя. Итак, Марина ей не соперница. И Давид, похоже, настроен решительно. Иначе Насте ничего бы не рассказал. Нет, лучше не думать и напрасно не надеяться. Вот приедет, они поговорят, а там будет видно.

Всю ночь, предшествующую второму числу, Ирина не могла сомкнуть глаз. Сперва ворочалась с боку на бок, уговаривая себя, что нужно поспать, иначе завтра не понравится Давиду, но даже это не помогало. Сон не шел. Наконец она встала и поставила несколько дисков с записями Марлинского. Теперь у нее их было много. Часть сама купила, часть переслал ей Марлинский с оказией. Она слушала их подряд, пока не уснула.

Проснулась ровно в восемь. Свежая, бодрая, словно сутки спала, а не каких-нибудь часа три. Тщательно привела себя в порядок. И стала ждать звонка.

Он позвонил, только не по телефону, а прямо в дверь.

— Не удержался, — объяснил он, увидев ее удивленное лицо. — Видишь, прямо со всем багажом к тебе. Не стал в гостиницу заезжать. Жалко времени. Примешь, надеюсь?

— Заходи. Давай помогу, — хотела подхватить она сумку.

— Обижаешь, — не позволил он ей ничего взять.

— К Насте пойдешь? — вопросительно глянула она на него.

— Потом. Сегодня я приехал к тебе.

Он затащил в переднюю вещи, скинул пальто и прошествовал прямо на кухню.

— Как будто не уезжал.

Затем он заглянул в комнату. Заметив букет цветов на столе, улыбнулся.

— Надеюсь, мои?

— Даже не сомневайся.

— Ну наконец-то я их увидел. Ничего, свеженькие. Выбирал по картинке. Не обманывят.

— Давид, какой ты смешной.

Ей показалось, что с момента их встречи, он сильно помолодел, и глаза задорно блестели.

Давид побродил взад-вперед по квартире. Ира, следовавшая за ним, наконец не выдержала и спросила:

— Давид Максимович, никак соперника ищите? Он застыл, затем резко обернулся к ней.

— А что, есть основания?

— Никаких, но такое впечатление, будто ты его ищешь.

— Я волнуюсь, — ответил он и побрел на кухню.

— Ты, наверное, голодный? Хочешь позавтракать?

— Не особенно, но чашечку чая бы выпил.

И они сели за стол. И пили чай с пирогом, который она на всякий случай испекла накануне, и вели ничего не значащую беседу.

Внезапно Давид резко отодвинул от себя чашку.

— Все! Больше не могу! Хотел дождаться вечера, пригласить тебя в красивое место. Ну чтобы все по правилам. А теперь понимаю: глупо.

Ира молча смотрела на него. Неужели предложение собирается сделать? Но она ведь совершенно к этому не готова!

— Ира, я хочу серьезно с тобой поговорить. И лучше прямо сейчас. По крайней мере, сразу выясним…

— Давид…

Не перебивай! Иначе собьюсь. Ира, ты мне очень нравишься. — Крепко сцепленные его пальцы побелели от напряжения. — За всю мою долгую жизнь мне никто еще так не нравился. Я очень хочу за тобой ухаживать. Красиво, долго. Чтобы мы как следует узнали друг друга, но, к сожалению, никак не могу себе это позволить. Ты в Москве, а я болтаюсь по всему миру. Получится, что я за тобой смогу ухаживать два-три раза в год. А нам уже не по двадцать лет. Каждый год дорог. Разбрасываться жаль. А уж потерять тебя я совсем не хочу. Я даже готов сразу сделать тебе предложение, чтобы ты вышла за меня замуж. Но я прожил достаточно долгую жизнь и понимаю: так будет нечестно по отношению к тебе. Даже если ты согласишься, я не могу принять подобную жертву. Мы еще слишком мало знаем друг друга. И дело не только в нас двоих. У меня необычная работа, и жизнь у меня непростая. Слишком со многими связан, от многих завишу и многие зависят от меня. По всему миру. А артистический мир жесток. С одной стороны, слава, известность, деньги, поклонники. Ас другой — интриги, зависть, сплетни, недоброжелатели. И чем больших вершин достигаешь, тем сильней проявляется обратная сторона медали. Если мы будем вместе, придется делить не только радость и славу, но и горе со злобой. И я не знаю, чего из этого будет больше доставаться на твою долю. Сможешь ли ты с этим справиться? Кинуть тебя в подобный водоворот и смотреть, выплывешь ли, было бы слишком жестоко с моей стороны. .

Ты человек из другого мира. Совсем не уверен, что, увидев мой мир с изнанки, ты сможешь принять его, а он примет тебя. А я, нравится он мне или нет, давно часть его, и никуда уже мне не деться. Поздно. Буду доигрывать свою партию до конца. Приняв меня, ты вынуждена принять и мою среду. То, в чем я живу, и то, чем я живу. Но прежде чем произнести «да» или «нет», ты должна для себя понять, сможешь ли. Рука у меня не поднимается вырвать тебя с корнем из привычной жизни, заставить в одночасье бросить то, что ты строила годами, увезти от родных и близких, чтобы вдруг потом оказалось: трясина, окружающая меня, для тебя губительна и друг другу мы не подходим. Возвращаться и начинать с нуля будет тяжело. Тебе — в первую очередь. От меня-то музыка никуда не денется.

Ирина не выдержала. Каждое его слово болью отзывалось в ней.

— Ты предлагаешь расстаться? Но зачем тогда надо было начинать, и зачем ты приехал? Вот это и впрямь жестоко! Заставил меня поверить… — Она чувствовала, что вот-вот заплачет.

Давид вскинул голову.

— Ира, ты неправильно поняла! Я хочу уберечь тебя от ошибок.

— То есть все-таки надо расстаться? — глотая слезы, повторила Ирина.

— Дослушай меня. Наоборот, я хочу тебе предложить, чтобы сперва мы пожили вместе. Попробовали, насколько уживемся.

— Давид, для этого мне все равно придется бросить работу и поехать за тобой.

— А я придумал. Ведь летом у тебя отпуск? Она кивнула.

— А я летом еду в Японию. У меня там мастер-классы два месяца. Если согласна, поедем вместе. Организую все, что ты хочешь. Что только твоя душа пожелает. Попробуем. А осенью решим. Выдержишь меня со всеми моими тараканами и скелетами в шкафу, примем окончательное решение.

— Или продлим испытательный срок? — вопросительно глянула на него Ирина.