Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили (СИ) - Флоренская Юлия

Я оборачиваюсь к зеркалам. Оттуда на меня испуганно пялится рыжая потрёпанная девица с полупрозрачной чернотой крыльев за спиной. Сюрреализм на ровном месте.

Почему, спрашивается, у Нойты Сарс по этому поводу никаких эмоций? Опустошение – в наличии, абсурдное онемение сердца – тоже. Чувства парализованы, а ведь мне сейчас, по идее, надо панике поддаться или хотя бы сознание потерять.

Но сознание не теряется. Напряжённость в прихожей нарастает. Я пытаюсь пошевелить крыльями – и они в тот же миг исчезают.

И тут Сио Лантий вскакивает, роняя табуретку. Молниеносен и неумолим, он набрасывается на меня, чтобы повторить действия Инычужей. Припереть к стенке – раз, впиться в меня поцелуем – два. На счёт «три» я выворачиваюсь, чтобы прописать приятелю звонкую пощёчину.

– Умереть хочешь?

Но он, похоже, ничуть в содеянном не раскаивается. Разгорячённый, неуравновешенный, чужой, он пугает меня.

– О, – подаёт голос парень-подделка. – Опять крылья.

Я вновь сверяюсь с зеркалом и обнаруживаю, что чёрное полупрозрачное водворилось на место.

А Сио Лантий выглядит так, словно совершил эпохальное открытие, которое перевернёт мир. Глаза блестят, щёки горят, в каждом движении прослеживается экзальтация. Весь так и лучится ликованием.

– Мы тебя нашли! – торжественно возвещает он.

– Вы – это кто? – опасливо щурясь, уточняю я.

Но мутный товарищ ускользает от ответа.

– Тебя обязательно надо показать профессору…

– Чтобы что? Опыты надо мной ставить?!

И тут до меня доходит: профессор-то не кто иной, как Деус Ним. Псих со стажем, практикующий довольно странные вещи. Мороженое, замах, поцелуй. Простейшая алгоритмическая цепочка, назначение которой – выявить…

Сио Лантий предугадывает ход моих размышлений.

– Замахнись на меня. Ну же, попробуй, – с хрипотцой говорит он.

Я отхожу от него подальше – во избежание, а то ведь, и правда, ударю. В состоянии аффекта от Нойты чего угодно можно ожидать.

Напарник бросает на меня разочарованный взгляд и переключается на моего подложного парня.

– Сделай вид, что хочешь меня ударить, – просит он у оборотня. – Я ведь знаю, ты хочешь.

В таких вопросах Инычужей долго уговаривать не надо. Начистить паскудную рожу соперника всегда приятно, даже если он не вполне соперник. Даже если ты – не вполне человек.

Оборотень заносит руку для удара, блеск его глаз – чистейшая сталь. Движения резки, намерения предельно ясные. Сио Лантий на мгновение цепенеет: слишком уж убедительна игра. Однако в следующий момент из-под его лопаток с едва различимым шорохом выпрастываются чёрные полупрозрачные крылья. Такие же, как у меня.

– Батюшки-светы! Что деется! – Это Инычужи познали шок.

Я поражена не меньше.

– Ну что, убедилась теперь? – спрашивает Сио Лантий.

– В чём мне надо было убедиться?

– Некоторые импульсы вызывают спонтанный выброс крыльев у хранителей Цитадели. Именно этим занимался профессор, когда искал потерянных. И мы наконец-то нашли тебя, последнюю из четвёрки. Деус Ним тебе лучше всё растолкует. Давай завтра покажемся ему.

– Ты, я… – принимаюсь загибать пальцы. – Деус Ним?

Парень кивает. Он тоже крылатый, да.

– А кто четвёртый?

– Сюрприз, – бессовестно интригуют меня. – Завтра, как придёшь, узнаешь. Сбор назначен в два пополудни в кабинете стенгазеты.

Что тут скажешь? Стратег. Умеет зацепить. Я же теперь до обеда любопытством промучаюсь и, как миленькая, примчусь по выданному адресу. И если под номером четыре окажется Ро Тондий Дэш, у меня непременно случится разрыв сердца.

А у оборотня моего ненаглядного уже, похоже, случился. Правда, не разрыв сердца, а разрыв туловища.

– Я всё, – басом провозгласила крошечная Путеводная Нить, отсоединяясь от тела солнцеликого юноши. Была рука – и нет руки. Однорукий красавчик-инвалид выглядел потерянно.

Мазнув по костюму оборотня серебристым кончиком наэлектризованной копны волос, Нить деловито прошлась к тумбе, непринуждённо подтянулась на врезной стилизованной ручке и вскарабкалась по свисающему шарфу на самую верхнюю полку, где валялись забытые зимние шапки.

Сио Лантий от этого фантасмагорического действа слегка обалдел. Крылья свои сложил, стоит, диву даётся, гадает, а не нужно ли ему ещё одного профессора посетить – специалиста по психическим расстройствам.

Когда от оборотня оторвалась голова, на лету обзаводясь острым клювом и пёстрым оперением; когда туловище трансформировалось в рогатую котосову (она же Небываль-из-Пустошей); когда Пересечень, выполнявший функцию ног, преспокойно удалился на кухню – бытовыми приборами повелевать, а Вор-Кошмарник, ответственный за левую руку, развязно тряхнул шевелюрой и потопал к себе в комнату… Вот тогда-то Сио Лантию сделалось по-настоящему худо.

– Воды! – взмолился он, склоняясь над ковриком для обуви. И страшно закашлялся.

Со стаканом к нему метнулся Пересечень. Розовые банты и рюши, томный женский голосок при типично мужской внешности, привычка говорить о себе во множественном числе и четыре проворные руки…

Я справедливо полагала, что это край, последняя капля, и что после такого Сио Лантий просто обязан с нами распрощаться.

Однако парень проявил беспрецедентное мужество и неслыханную силу воли. Он осушил предложенный стакан, вернул его Пересеченю и даже выудил из своего смятенного ума пару слов благодарности.

А потом вкратце поведал о своём бедственном положении, затруднениях с жильём и попросил разрешения остаться на ночлег. Но лучше бы вообще навсегда.

Глава 18. Богиня хочет спать

Я озадаченно почесала в затылке.

Изъявил желание остаться навсегда, надо же!

Это на него так великая мощь любви к Нойте Сарс повлияла или бедственность положения? Ой, вряд ли. Бьюсь об заклад, Сио Лантием руководила страсть иного рода.

Его рассудком однозначно завладели Инычужи – существа не от мира сего, чудные и непредсказуемые.

– Пусть в подвал идёт! – склочно крикнул из своей каморки Вор-Кошмарник. – Комнату не отдам!

– Да-да, – подхватила Птица-Весень тоненьким голоском. – В подвале ему будут рады.

Сио Лантий поёжился. Кто там ему в подвале будет рад? Плотоядный монстр? Червяк-людоед?

Когда мои крылья в очередной раз улетучились, я вызвалась приятеля сопроводить и поддела его под локоть с таким ледяным, убийственным спокойствием, что его рука в момент покрылась гусиной кожей. Смешной. Если бы узнал, что наш подвал – райский уголок, сразу бы передумал бояться. А неизвестность нас всех страшит, перед завтрашним днём мы дрожим, перед закрытыми дверями мнёмся, и перемены для нас худшее из зол.

Не обольщайтесь, Нойта не исключение.

– Мне всё ещё с трудом верится в происходящее, – призналась я, держа на весу масляный фонарь и спускаясь по отсыревшим ступенькам. Ступеньки скрипели. Огонёк в фонаре метался и норовил потухнуть. – Если бы не факт наличия крыльев, решила бы, что ты и твой профессор спятившие сектанты-фанатики. А теперь даже не представляю, что думать и как быть.

Сио Лантий молча и заворожённо следовал за мной. Здесь не было эха. Только тьма. Зыбкая тьма, лесные запахи и светлячки – сияющие юркие звёзды для тех, кто сбился с пути. Мой голос тонул в подстилке зелёного мха, под подошвами шелестела и приминалась короткая травка.

– Пришли, – сказала я, остановившись возле палатки. – Внутри должно быть сухо и тепло. Она зачарована, поэтому проблем не будет. Но если неудобства всё же возникнут, обращайся. Буду на втором этаже, вход по пожарной лестнице.

– Огромное, нечеловеческое тебе спасибо, – рассыпался в благодарностях Сио Лантий и придержал меня, когда я собралась уходить. – Если хочешь совет, не думай. Ни о чём не думай, ладно? И о том, как быть, не беспокойся. Всё само решится, поверь. Я ведь тоже ряды крылатых совсем недавно пополнил. Сначала казалось, с ума схожу. Сейчас легче. И тебе со временем обязательно полегчает.