Семья Рэдли - Мэтт Хейг

— Роуэн?

Это мать. Мальчик думает, отвечать ли.

— Голова болит, — наконец объясняет он. — Я за таблеткой. Потом пойду прогуляюсь.

— А, — мать тоже реагирует только после долгой паузы. — Ладно. Хорошо. А когда ты…

— Позже, — перебивает Роуэн.

— Позже, ладно. Увидимся.

Ее голос звучит фальшиво. Но теперь-то как ему разобраться, что фальшиво, а что нет? Все, что он с детства считал реальностью, оказалось враньем. Ему хотелось бы возненавидеть родителей за это, но ненависть — сильное чувство, для сильных людей, а он совсем слаб.

Он проходит через прихожую на кухню. Открывает шкафчик с лекарствами, достает ибупрофен и смотрит на белую коробочку с таблетками.

Думает, хватит ли таблеток, чтобы покончить с собой.

Тисовое дерево

Они слышат, как Роуэн открывает и закрывает шкафчик на кухне. Когда он выходит из дома, Хелен снова может вздохнуть свободно. Но это лишь временное облегчение, оно улетучивается, едва сидящий на диване Уилл открывает рот.

— Могло быть и хуже, — говорит он. — Он мог бы найти письма. Или на его месте мог оказаться Пит.

— Заткнись, Уилл. Заткнись.

Но злость заразительна. Уилл встает с дивана и подходит к Хелен, как бы обращаясь к отсутствующему Питеру.

— Знаешь, Пит, — начинает он. — Меня всегда удивляла твоя неспособность к арифметике. Это при твоей-то квалификации, и не в чем-нибудь, а в медицине… Ну, разумеется, Хелен назвала тебе неправильные даты, и я недурно развлекся, запугивая консультанта до смерти, чтобы он соврал тебе, но тем не менее…

— Замолчи, замолчи, замолчи!

Хелен уже не думает.

Она набрасывается на Уилла и царапает его лицо, испытывая от этого облегчение. Уилл засовывает палец себе в рот, затем показывает ей. Хелен смотрит на кровь, кровь, которую она знала и любила больше всего на свете. Вот она, прямо перед ней, этот вкус может заставить ее забыть обо всем. Единственный способ побороть инстинкты — это выбежать из комнаты, но летящие ей в спину слова заставляют живо представить, как его губы изгибаются в довольной усмешке.

— Я же сказал, Хел, всего лишь до понедельника.

Роуэн сидит на кладбище, опершись на тисовое дерево, с дороги его не видно. Он принял всю упаковку ибупрофена, но чувствует себя точно так же, как и полчаса назад, только голова прошла.

Он понимает, что это и есть ад. Его жизнь — безжалостный приговор, и заточен в своем теле он надолго, лет на двести.

Он жалеет, что не спросил отца, как убить вампира. Роуэну действительно важно знать, может ли он покончить с собой. А вдруг в «Руководстве воздерживающегося» что-нибудь сказано на сей счет? Наконец он встает и направляется домой. Дойдя до остановки, он видит Еву, выходящую из автобуса. Она спешит к нему, и Роуэн понимает, что спрятаться не успеет.

— Ты видел сестру? — спрашивает она.

Девушка смотрит на него прямо, вся сущность Евы светится в ее глазах, отчего у Роуэна пропадает дар речи.

— Нет, — с трудом выдавливает из себя он.

— Мы были в «Топ-Шопе», и она исчезла.

— А-а. Нет. Я… Я ее… не видел.

Роуэн начинает волноваться за сестру. Может, ее арестовали. На секунду тревога подавляет его смущение перед Евой. Привкус таблеток во рту ощущается как тайный упрек, ведь полчаса назад он хотел бросить вместе со всем миром и Клару.

— Так странно, — продолжает Ева. — Только что она была рядом, и вдруг…

— Ева! — кричит бегущий к ним человек. — Ева, я тебя повсюду ищу.

Ева закатывает глаза и тяжело вздыхает, глядя на Роуэна так, словно он ее друг. Вот причина, чтобы жить.

— Извини, мне пора. Это мой папа. Увидимся.

Роуэн почти набирается смелости улыбнуться ей и даже делает это, когда она уже отворачивается.

— Да, — говорит он. — Увидимся.

Несколько часов спустя Роуэн сидит в своей комнате и слушает свой любимый альбом «Смитс». Он просматривает указатель «Руководства воздерживающегося» и на странице 140 находит следующую информацию.

О самоубийстве

Среди нас, воздерживающихся, депрессия и желание покончить с собой — довольно распространенное явление.

Без регулярного потребления человеческой или вампирьей крови биохимия нашего мозга может претерпевать серьезные изменения. Уровень серотонина у воздерживающихся часто бывает понижен, а во время кризиса уровень кортизола может подняться до опасного предела. В результате чего мы склонны предпринимать поспешные и необдуманные действия.

Сюда же, разумеется, относится и ненависть к самим себе, которую мы испытываем, зная, кто мы такие; трагическая ирония существования воздерживающегося вампира заключается в том, что мы ненавидим свои инстинкты отчасти потому, что не следуем им. В отличие от практикующих кровопийц, ослепленных своей зависимостью, мы обладаем ясным видением, позволяющим нам разглядеть живущих в нас чудовищ, и для многих из нас это осознание чересчур болезненно. В задачи данной книги не входит осуждение тех, кому хочется прервать свое существование. Во многих случаях, например, когда возникают помыслы о том, чтобы снова вступить на кровавый путь, подобный выход даже рекомендуется.

Но необходимо учесть следующие нюансы:

Вампир может жить, как человек, но умереть так же легко он не способен.

Теоретически возможно покончить с жизнью путем употребления лекарственных веществ, но необходимая для этого доза препарата значительно превышает достаточную для самоубийцы-человека. Например, сильнодействующих таблеток парацетамола (по 400 миллиграммов) среднестатистическому вампиру придется выпить не менее трехсот.

Отравление угарным газом, прыжок с большой высоты или перерезание вен — способы в высшей степени непрактичные. Особенно последний, поскольку вид и запах собственной крови немедленно разожгут желание полакомиться из других — живых — источников.

Роуэн закрывает книгу и, к собственному удивлению, испытывает облегчение. В конце концов, если бы ему удалось покончить с собой, он больше никогда не увидел бы Еву, а это еще страшнее, чем остаться в живых.

Он ложится на кровать и закрывает глаза, прислушиваясь к звукам, доносящимся из других комнат. Мама внизу, перемешивает что-то в блендере. Отец, тяжело дыша, занимается на гребном тренажере в незанятой спальне. Больше всего шума от Клары и Уилла, они дружно хохочут под хриплый рев гитар.

Роуэн концентрирует внимание на смехе сестры, позволяя остальным звукам слиться в общий шум. Клара кажется несомненно и искренне счастливой. Без регулярного потребления человеческой или вампирьей крови биохимия нашего мозга может претерпеть серьезные изменения.