«Грант» вызывает Москву - Василий Ардаматский

Они обнялись, ткнулись щекой к щеке, и оба, стесняясь этого порыва, некоторое время молчали, поглядывая друг на друга.

— Видик у вас… — покачал головой Шрагин.

— Нормальный вид мастера забоя, — улыбнулся Демьянов.

— Какого забоя?

— Должность моя на бойне так называется — мастер забоя. Бью коров и мелкий рогатый скот для пропитания германской армии фюрера. Впрочем, и себя не забываю. Возле меня кормятся человек десять, а может, и больше…

Как-то само собой получилось, что около Демьянова образовался как бы филиал группы, в который кроме него вошли Алексей Ястребов и Егор Назаров. Он поддерживал связь и с Ковалевым, работавшим сцепщиком поездов на товарной станции. Ястребов работал грузчиком в типографии, где печаталась издаваемая немцами на русском языке газета «Молва». Там он завел дружбу с наборщиками и печатниками и недавно сообщил, что в типографии можно печатать листовки. Это и было первым делом Демьянова к Шрагину. Обсудив его со всех сторон, решили: печатать листовки в типографии нельзя, слишком велик риск и вдобавок никто из группы не знает печатного дела. Надо попытаться вынести из типографии шрифт и передать его подпольщикам. Ястребов должен продумать, как это сделать, и сообщить об этом Демьянову.

Второе дело — Ковалев просит снабдить его минами с часовым заводом, чтобы устанавливать их на поездах. Шрагин попросил передать Ковалеву, что мины он получит в самое ближайшее время.

Наконец, дело, возникшее у самого Демьянова. Совершенно случайно, в бане, он познакомился с неким Пидхатько. Отдыхая после парилки, они разговорились. Узнав, что Демьянов настоящий украинец, Пидхатько стал интересоваться, что он делает, и, когда узнал, что работает на бойне, вдруг полез к Демьянову в друзья. После бани повел к себе домой, угостил горилкой. Демьянов думал, что все кончится предложением красть мясо на бойне, но Пидхатько предложил ему вступить в украинскую националистическую организацию. Уже имевший указание Шрагина вести разведку националистов, Демьянов согласился. На другой день Пидхатько познакомил его со своими, как он выразился, братьями по крови. Так Демьянов проник в группу украинских националистов из организации, возглавляемой Савченко. И получил первое задание — вести счет убитому скоту. Это поручение он получил от самого Савченко, который сказал: «Этот счет мы — истинные хозяева Украины — должны иметь в кармане, а придет час, мы его предъявим немцам, чтобы они были покладистей и знали, что Украина имеет настоящих хозяев».

Дальше — больше. Демьянов узнал, что украинские националисты вошли в контакт с СД для истребления коммунистов и «всякой совдепии». Они помогают гестаповцам выявлять советских патриотов. В благодарность за это оккупанты предоставляют людям Савченко посты в гражданских органах власти. Демьянов установил, что центром организации является автокефальная церковь, а работающий в ней священник — бывший бухгалтер строительного треста — правая рука Савченко.

— Их организация довольно многочисленна, — продолжал рассказывать Демьянов. — В ней есть опытные бандиты и политиканы, прибывшие сюда с Западной Украины. Они получают директивы от какого-то своего заграничного центра…

Однако Демьянов считал, что большинство местных людей вступивших в организацию, попросту обмануты и слепо поверили, что главной целью организации является создание «самостийного» украинского государства. И они не знают, кому служат. Демьянов предложил развернуть среди них агитационно-разъяснительную работу и подорвать организацию изнутри.

Шрагин с этим не согласился и посоветовал пока что вести дальнейшую разведку организации и внимательно присматриваться к ее людям.

С делами было покончено, Шрагин простился с Демьяновым и первый покинул дом. По-прежнему бесновался ледяной ветер. Начинался снегопад. Из темноты к Шрагину приблизился Федорчук.

— Все спокойно, — сказал он тихо. — И Юля уже вернулась.

Из-за его спины показалась Юля.

— Все сделано точно по плану, — сказала она, но в ее голосе Шрагин почувствовал усмешку. — Только ваша девица так перетрусила, что смотреть было смешно, дрожала как осиновый лист.

— Храбрыми не рождаются, — сухо заметил Шрагин.

— А трусливыми?

— Да брось ты, ей-богу! — сердито зашипел на нее Федорчук.

— Не надо впутывать в дело кого попало, — не обратив никакого внимания на слова Федорчука, сердито сказала Юля и растаяла в темноте.

— Не обращайте внимания, Игорь Николаевич, характер у нее такой, ничего не поделаешь, — оправдывался Федорчук…

Шрагин шел домой быстрым, энергичным шагом, не замечая хлеставшего ему в лицо ветра с зарядами снежной крупы. Радостного ощущения от встречи с Демьяновым как не бывало, он думал о том, что сказала ему сейчас Юля. «Она права, она права, — говорил себе Шрагин. — Я же знал, что Лиля человек настроения и нервов. Но что я мог сделать, если она поставила меня перед фактом, а оставлять ее подругу в доме было недопустимо?..»

Шрагин твердо решил, что впредь Лиля если и будет действовать, то только в пределах своего дома.

Глава 19

Еще одно радиодонесение Шрагина в Москву: «Уточняю переданную ранее характеристику адмирала Бодеккера. Как истый немец и потомственный моряк он благодарен нацизму за возрождение флота, которому он теперь верно служит. Критикуя непорядки организационного характера и не принимая террора как государственного метода, он вместе с тем не отрицает величия достижений нацизма и считает их историческими. Однажды он сказал: «Ничего, кончим войну и займемся совершенствованием нашего рейха, и это сделают именно моряки — наиболее образованная и думающая часть военной элиты». Крайне важно его более раннее заявление, что гросс-адмирал Дениц является его большим и давним другом. Можно предположить только то, что в среде морских военачальников существует критическое отношение к некоторым делам нацистов. Но не больше. И в этом направлении следует вести разведку. Ваши сведения об украинских националистах целиком подтверждаются, они идут на активный контакт с гитлеровцами, в частности с гестапо. Предлагаю ликвидировать головку местной организации. Ваше мнение… Вернувшийся из Одессы генерал Штромм последними словами поносит румынских союзников — трусы, спекулянты, взяточники, юбочники, болтуны и тому подобное. Говорил о готовящемся посещении Одессы Антонеску, которому будет оказан его шайкой восторженный прием, а после этого командующий группировкой немецких войск «Юг» устроит Антонеску холодный душ. Говорил, что румыны получили все, что хотели, но после этого не хотят воевать, но «мы сунем их дивизии в самое пекло — им все-таки придется заплатить за полученное». И так далее. Дату посещения Антонеску Одессы постараюсь своевременно уточнить. Ночная бомбардировка крейсера и плавучего дока, к сожалению, больших результатов пока не дала. Пожар на стапеле удалось быстро ликвидировать, а док только чуть больше наклонился. В обоих случаях необходимо прямое попадание… Почтовый ящик вызова на связь представителя подполья пока не сработал. Вынужден воспользоваться резервной цепочкой связи. Привет. Грант».

Спустя три дня Шрагин встретился, наконец, с представителем подполья Бердниченко. Это был мужчина примерно сорока лет, спокойный, неторопливо-рассудительный. Он с первой же минуты понравился Шрагину. Но несколько насторожила уверенность, с какой он говорил о подпольной борьбе.

— Вы уже связались со всеми оставленными в городе людьми? — спросил его Шрагин.

— Пока это не вызывается необходимостью, — ответил Бердниченко.

— Но вы знаете, хотя бы, уцелели они?

— Судя по всему, основной костяк в порядке, — неторопливо ответил Бердниченко. — Но есть всякие слухи.

— Какие слухи?

— Будто некоторые наши люди уже провалились.

— А точнее?

Бердниченко взглянул на него удивленно:

— Все равно гитлеровцы победить нас не смогут, и переловить всех они тоже не в силах.

— Нет, неверно, — резко перебил его Шрагин. — Достаточно попасть в руки гестапо одному малодушному человеку, и вся ваша концепция разлетится в прах. Они переловят и уничтожат всех подпольщиков.

— На их место станут другие! — с торжественной отрешенностью произнес Бердниченко.

— Вы не знаете, кто пытался взорвать сторожевик на заводе? — спросил Шрагин, уводя разговор из области общих фраз.

— Мину снесла туда одна наша комсомолка, — с гордостью ответил Бердниченко.

— А то, что эту мину немедленно обнаружили и была арестована вся ремонтная бригада, это вы знаете?

— Мы знаем только, что взрыва не было, думали — не сработал механизм.

— Не сработало умение.

— Ну что же, будем учиться и на таких ошибках, — невозмутимо отвечал подпольщик.