Джек и Джилл - Джеймс Паттерсон

— Ты не хочешь ничего сказать, Джей? — обратился Хамерман к агенту Секретной Службы Грейеру.

Тот кивнул и поднялся из-за стола, оперевшись на него обеими руками. Сейчас он выглядел несколько бледным:

— У нас есть серьезная проблема, — начал он. — Опасность реальна, поверьте мне. Я убедился, насколько это страшно, когда первым попал в квартиру, где застрелили сенатора Фитцпатрика. Я был там совершенно один, в шесть часов утра. Это я вызвал городскую полицию… То же самое относится и к мисс Шихан, и к Майклу Робинсону. Каждый раз первым делом Джек и Джилл ставили в известность о случившемся Секретную Службу. Они напрямую входили с нами в контакт, звоня сюда, в Белый Дом. И предупредили нас… что это всего лишь тренировка перед большим делом.

Глава 31

В пятницу вечером Джек и Джилл въехали в дорогой номер гостиницы «Четыре времени года», одной из лучших во всем Вашингтоне и его пригородах. Но на этот раз они никого не планировали казнить в роскошном отеле. Во всяком случае, если кто-то и должен был умереть, то не из-за них. Дело в том, что убийцы решили устроить себе каникулы, в то время как все остальные в Вашингтоне, и в основном лучшие умы полиции, продолжали вариться в собственном соку.

Какой волшебной сказкой оказался этот уик-энд! Что за чудо! Окна номера, стоящего шестьсот долларов в сутки, выходили на угол Джорджтауна, и влюбленная пара не покидала свои апартаменты ни на минуту. В пятницу вечером в номере возникла массажистка и провела с Джилл двойной сеанс ши-тцу, а в субботу Сара сделала себе маникюр и полную чистку лица. Шеф-повар гостиницы явился к ним персонально вечером в субботу и приготовил роскошный обед прямо на их кухне. Сэм также позаботился о том, чтобы в день их приезда в апартаменты были доставлены четыре дюжины белых роз. Весь праздник напоминал «возвращенный рай». И они оба чувствовали, что вполне заслуживают этого.

— Все это настолько невероятно, что смахивает на декадентство. Или постмодерн. В общем, на весьма неправильную волшебную сказку с общественной точки зрения, — высказалась Сара поздно вечером в субботу, когда праздник достиг своего апогея. — Я наслаждаюсь каждой секундой.

— А как насчет каждого дюйма? — Только Сэм мог так нежно и трогательно говорить на подобную тему.

Сара улыбнулась и сразу почувствовала, как страсть переполняет все ее тело. Она взглянула на Сэма тепло и вместе с тем вызывающе:

— И каждым дюймом тоже.

Он оказался глубоко внутри нее, двигаясь медленно и нежно, а она никак не могла понять, действительно ли он любит ее. Сара всегда желала этого всем своим существом, но все же не могла в это поверить. В конце концов, она была для него и Сара-канитель, и Сара-зануда, и Сара-бездельница.

Как же он мог влюбиться в нее? Временами ей казалось, что это действительно произошло. «А может для него это является частью игры?» — думала Сара.

Ее пальцы ласково скользили по его груди, играя отдельными волосками. Она трогала поочередно все части его прекрасного тела: лицо, горло, живот, ягодицы, яички, которые ей казались огромными, почти такими же, как у быка. Сара изогнула спину, чтобы еще теснее слиться с Сэмом. Ей хотелось овладеть каждым дюймом его тела. Всем, что принадлежит ему, даже его настоящим именем, которое он, конечно, никогда ей не назовет.

— Мы заслужили эти выходные, — прошептал Сэм. — Нам необходимо немного передохнуть. Расслабление, кстати, также является реальной частью войны, и весьма немаловажной. С этого момента жизнь у Джека и Джилл становится гораздо сложнее. Все теперь пойдет по нарастающей.

Посмотрев ему в лицо, Сара не могла сдержать улыбки. Господи, как же она любила находиться рядом с ним! Под ним, над ним, сбоку, хоть вверх ногами. Ей нравилось его прикосновение — иногда такое сильное, а порой на удивление нежное, едва ощутимое. Она любила, да, любила каждый его дюйм.

Никогда раньше ей не приходилось испытывать подобные чувства. Она и подумать не смела, что такое может произойти. Сара могла бы поспорить, что это просто невозможно, она бы отдала все, чтобы это случилось. Но ведь теперь она действительно все и отдала. И ради главной причины, и ради Сэма, конечно.

Тот тоже был скрытым романтиком. И это оказалось неожиданностью для Сары, ведь Сэм по-прежнему оставался Солдатом. Забронировать апартаменты в такой дорогой гостинице было его идеей. И то лишь потому, что она как-то раз упомянула — только упомянула! — что «Четыре времени года» — ее любимый отель в Вашингтоне.

— Послушай, — прошептала она ему, когда они занимались любовью, — а ты хочешь узнать, какая моя самая любимая гостиница во всем мире?

Он сразу понял ее намек. Впрочем, он всегда понимал ее с полуслова, все ее шутки и скрытую иронию.

Его большие голубые глаза заискрились. Сэм улыбнулся. У него были изумительные белые зубы и такая скромная, обезоруживающая улыбка. Сара считала, что Сэм был куда красивее Майкла Робинсона. Он был актером в реальной жизни. Солдатом. В самой настоящей войне на выживание, главнейшей войне нашего времени. Они оба свято верили в это.

— Только, прошу тебя, не вздумай отвечать на свой вопрос, — засмеялся Сэм. — И даже не смей называть мне свой любимый отель во всем мире. Ты же знаешь, что рано или поздно мне придется отвезти тебя туда. Не смей мне называть его, Сара!

— «Киприани» в Венеции, — выпалила она и тут же расхохоталась.

Она никогда там не бывала, но ей приходилось читать об этой гостинице. Она вообще много читала, но в жизни успела испытать лишь крохотную часть из узнанного. До недавнего времени. Сара-безнадежный книжный червь, Сара-библиофил, Сара-ничтожество. Теперь с этим покончено. Сейчас она жила полнокровной жизнью. Сара-зануда жила по-настоящему!

— Ну, хорошо. Когда все это закончится, а конец в любом случае наступит, мы обязательно поедем в Венецию на каникулы. Я обещаю тебе. «Киприани», значит, «Киприани».

— А поздний завтрак в воскресенье устроим себе в «Дэниэли», — продолжала Сара, потираясь о его щеку. — Обещаешь?

— Конечно. Куда же еще можно пойти перекусить, если не в «Дэниэли»? Само собой. Как только наша миссия будет выполнена.

— Теперь все будет сложнее, да? — Она сильнее прижалась к его могучему телу.

— Боюсь, что так. Но только не сегодня, Джилли. Не сегодня, любовь моя. Поэтому давай не будем портить себе праздник, думая о завтрашнем дне. Не стоит превращать прекрасный уик-энд в отвратительный понедельник.

Конечно, Сэм был прав. Он был мудрым мужчиной. Они снова слились в любовном экстазе. Сара чувствовала себя так, словно ее закружил бурный поток. Сэм был благородным и прекрасным любовником: и учителем, и учеником одновременно, он умел и отдавать и забирать. Но самое главное, он знал, как доставить женщине максимальное наслаждение и, казалось, что так будет всегда. Она словно становилась другим человеком, в котором не оставалось ничего от бывшей Сары-зануды. И никогда она больше не будет такой!

Сара крепко сжала губы. От удовольствия? От боли? Сейчас она сама не смогла бы ответить на этот вопрос. Она зажмурилась, но потом снова открыла глаза. Ей хотелось смотреть.

Он замер над ней, словно отдыхая во время зарядки:

— Значит, ты никогда не бывала в «Киприани», Мартышка? — После длительного занятия любовью его щеки даже не порозовели, и он без малейшего напряжения навис над ней. Какое же у него красивое, сильное и подвижное тело. Гибкое, но в то же время крепкое, как скала. Сара тоже находилась в отличной форме, но Сэм был просто великолепен.

Он называл ее «Мартышкой» по аналогии с героиней фильма Хичкока «Подозрение». Его нельзя было назвать шедевром, но сюжет как нельзя лучше отражал их отношения. С тех пор, как они впервые посмотрели этот фильм, она превратилась в Лину, героиню Джоан Фонтейн, а он стал Джонни, которого сыграл Кэри Грант. Джонни называл свою подругу «Мартышка».

В конце фильма Джонни и Лина растворяются на фоне пылающего заката Ривьеры, и кажется, что им предстоит долгая и счастливая жизнь. Произведение Хичкока отличалось умом, таинственностью и элегантностью, так же, как игра, выбранная Сарой и Сэмом.

Их игра. Самая исключительная из всех, существовавших до сих пор.

«Интересно, а мы растворимся на фоне пылающего заката, когда все это закончится? — размышляла Сара. — Думаю, что нет. Вряд ли. Что же тогда произойдет с нами? Что будет дальше? Что станет с Джеком и Джилл?»

— Я посещала «Киприани» только в своих мечтах, — призналась она Сэму. — Только в мечтах и снах. Но это повторялось много-много раз.

— А может быть, и это все только сон, Мартышка? — спросил Сэм, и глаза его посерьезнели. Сара вновь подумала о том, насколько драгоценен для нее каждый момент общения с ним, и до чего он скоротечен. В душе она стремилась к тому, чтобы подобные романтические переживания длились вечно.