Обитатели холмов - Ричард Адамс

— Мы считаем, что такого поэта, как Дубравка, у нас не было много-много месяцев, — сказал Барабанчик. — Очень многообещающий. Хотите послушать?

— Да, да, — послышалось со всех сторон. — Дубравка!

— Орех, — неожиданно проговорил Пятик, — мне нужно точно понять, что такое этот Дубравка, но один я боюсь подходить ближе. Давай вместе?

— Что ты хочешь этим сказать, Пятик? Чего ты опять испугался?

— О Фрит небесный! — дрожа, шепнул Пятик. — Мне же слышно отсюда его запах. Его-то я и боюсь.

— Пятик, не говори глупости! Он пахнет так же, как все остальные.

— Он пахнет, как сбитое дождем ячменное зерно, гниющее в поле. Он пахнет, как раненый крот, который не смог уползти в свою нору.

— А по мне — так он пахнет, как толстый, большой кролик, в животе у которого полно морковки. Но я подойду с тобой вместе.

Когда, протиснувшись сквозь толпу, они подобрались к другому концу пещеры, Орех с удивлением увидел, что Дубравка простой недомерок. В Сэндлфорде такого бы никто никогда не попросил что-нибудь рассказать, разве что в кругу нескольких приятелей. Вид у Дубравки был лихой и отчаянный, уши так и ходили ходуном. Начав говорить, он, казалось, постепенно забыл о слушателях, и все время поворачивал голову в сторону тоннеля, который темнел у него за спиной, будто прислушиваясь к какому-то неведомому, слышному только ему одному, звуку. Голос его завораживал, как движение света и ветра над лугом, и вскоре, почувствовав ритм стиха, в пещере замолкли все.

Гуляет ветер, ветер над травою,Сережки ив серебряных качаетКуда ты, ветер, мчишься так? — Далёко,За горы и холмы, за край земли. —Возьми меня с собою прямо ввысь,И я помчусь, я стану Кролик ВетраТам, в небе перистом, где небеса и кролик.

Река бежит, бежит себе над галькой,Меж синих вероник и желтых лилий.Куда ты мчишься так, река? — Далёко,Всю ночь скольжу за вересковый склон. —Возьми меня, река в сиянье звездном,И я помчусь, я стану Кролик РекЗа гладью вод, где зелень вод и кролик.

Летит по осени дождь листьев желтых, бурых.Шуршат в канаве листья, виснут на ограде.Куда вы мчитесь? — Мы уйдем далёко,Куда дожди и ягоды уходят. —Возьмите и меня в глубь темных странствий.Помчусь за вами, стану Кролик ЛистьевВ глубинах недр, где лишь земля и кролик.

Под вечер Фрит лежит на красных тучах.Я здесь, милорд, бегу в траве высокой.Возьми меня с собой за лес и горы,Туда, где сердце тишины и света.Я рад отдать тебе дыханье жизни,О солнца круг; слепящий круг и кролик!

На мордочке заслушавшегося Пятика отражались одновременно глубочайшее внимание и невероятный ужас. Казалось, он впитывает каждое слово и в то же время умирает от страха. Один раз он затаил дыхание, словно испугавшись собственных, недодуманных даже, мыслей, а к концу просто совсем потерял над собой контроль. Он скалил зубы и облизывался, как Черничка на дороге возле мертвого ежика.

Иногда, увидев врага, кролик цепенеет — то ли от страха, то ли в своей простодушной надежде остаться незамеченным. Но потом, если оцепенение не переходит в паралич, он, словно сбросив чары, срывается с места невероятным броском. С Пятиком произошло сейчас нечто подобное. Он вдруг подпрыгнул и отчаянно заработал лапами, пробиваясь сквозь толпу к выходу. Получив сильный пинок, какой-нибудь кролик сердито провожал его глазами, но Пятик не обращал на это внимания. Потом он застрял между двумя толстяками и не смог двинуться с места. Тут он забился, закричал, зацарапал пол и Ореху, заторопившемуся следом, стоило немалых трудов предотвратить драку.

— Понимаете ли, мой брат тоже немного поэт, — сказал он рассерженным хозяевам, — Иногда он так вот разволнуется, хотя и сам не всегда понимает почему.

Одному из обиженных объяснений Ореха, похоже, хватило, но второй сказал:

— Ах так, еще один поэт? Что ж, давайте послушаем и его. Это будет мне вроде награды за попорченное плечо. Он выдрал у меня целый клок.

А Пятик был уже далеко, на противоположном конце пещеры, и, протискиваясь к выходу, Орех думал только о том, что нельзя оставлять его одного. Правда, пообъяснявшись с каждым, он и сам рассердился на Пятика, который никак не желал подружиться с новыми знакомыми, и потому, проходя мимо Шишака, сказал:

— Пошли, поможешь мне привести его в чувство. Драка сейчас нужна нам меньше всего на свете.

Он решил, что Пятик заслужил небольшую трепку.

Вдвоем они побежали за Пятиком и догнали у самого выхода. Прежде чем кто-нибудь из них успел сказать хоть слово, Пятик обернулся и заговорил, словно отвечая на вопрос;

— Почувствовали? А теперь хотите спросить, знал ли я это раньше? Конечно знал. Это-то и плохо. Он ничего не придумал. Он говорил правду. А раз это правда, значит, он не сумасшедший, — вы ведь это хотели сказать? Я не виню тебя, Орех. Когда мы подошли к нему, мне показалось, будто я — облако и меня вот-вот захватит большая туча. А потом в какой-то момент я вдруг почувствовал, что больше я ему не подчиняюсь. Не знаю почему. Не по своей воле — случайно. Какой-то маленький утолок сознания помог мне выбраться. Говорил я тебе, крыша в этой пещере держится на костях! Но нет! Туман безумия закрыл настоящее небо, и мы никогда бы не увидели свет Фрита. Что теперь с нами будет? Правда не живет там, где туман сумасшествия, Орех.

— О чем это он, боже мой? — спросил Шишака ошарашенный Орех.

— О болване-поэте, — ответил Шишак. — Это-то я понимаю. Но, похоже, твой братец, решил, будто мы приняли всерьез вислоухого олуха с его болтовней, — а это уже выше моего понимания. Передохни, Пятик. Нас волнует только переполох, который ты учинил. Что же касается этого Дубравки, этого Дубравного Корешка, могу сказать — Дубравку мы вырвем, останется один Корешок.

Пятик так вытаращил глаза, что они стали просто как у мухи — больше головы.

— Ты думаешь? — сказал он. — Ты в это веришь? Но тогда все вы, каждый на свой лад, тоже бродите в этом тумане. Где?..

Орех перебил его, и Пятик вздрогнул.

— Пятик, я не стану притворяться — я догнал тебя, потому что рассердился и хотел вправить тебе мозги. Ты нам испортил прекрасное начало…

— Испортил? — воскликнул Пятик. — Испортил? Да все это племя…

— Успокойся. Я хотел выбранить тебя, но ты так расстроен, что толку не будет. Сейчас ты отправишься с нами вниз и ляжешь спать. Пошли! И помолчи немного.