Стажер - Дмитрий Дашко

Я опустился на колени у ручья, набрал полную пригоршню студеной воды и умыл лицо. Наверное, правы сказочники. Бывает на свете вода мертвая и живая. Этот ручей мог взбодрить даже покойника.

Дверь в бревенчатую избу не была заперта, но сразу заходить мы не решились. Жизнь в Зоне приучила всех, что опасность может подстерегать везде. Не от дикого зверя, так от человека.

– Надеюсь, тут нет растяжек, – сказал Жрец. – А то некоторые ими балуются.

– Вроде все чисто, – ответил Чугунок, осмотревшись. – Тут правильные охотники жили. Наверное, наш брат мутант.

Это было логично. Охотиться за зверьем могли разве что изгои. Им отравленная ка-излучением звериная плоть не причиняла вреда. Впрочем, зимовку могли построить и промышлявшие в этих краях сбором цацек вольные бродяги. Они порой были вынуждены уходить на большие расстояния. Такие домики, известные узкому кругу посвященных, облегчали суровое существование в атрийской тайге.

Мы подошли к бревенчатой избе, ее крыша была покрыта толем.

Чугунок убрал колышек, подпиравший дверь, навешенную на крепкую еловую палку (о металлических петлях речи даже не шло), осторожно распахнул, посветил фонариком по углам и, убедившись, что дом пуст, шагнул через порог, едва не ударившись головой о притолоку. Единственная комнатушка оказалась тесноватой для нашего отряда. Изначально она предназначалась для двух-трех обитателей, но, там, где есть место для одного, найдется приют и остальным.

Избушка была относительно «молодой», срубили ее года два назад, не больше. Внутри, в центре короба, сделанного из толстых плах, на фундаменте из песка и камней стояла железная печь-мансейка (ее смастерили из канистры, приделав над дверцей дымоход) с запасом сухих дров, аккуратно сложенных на тесаном полу. Дровяник побольше прислонился к глухой стене. Для этого пришлось свалить здоровую ель, притащить сюда, распилить на чурки, а потом расколоть.

Хозяева зимовья продумали все: добротный стол, нары для отдыха. На полке нашлась старинная, наверное, еще дореволюционная керосиновая лампа, заправленная доверху. Те, кто бывал здесь до нас, позаботились даже о досочках для разделки рыбы, не говоря о запасах соли, спичек, рисовой крупы, инструментах вроде пилы и топора, рыболовецких снастей.

Пахло деревом и смолой. В печке весело пылал огонь. Сухие поленья быстро отдавали тепло. Избушка прогревалась.

Неподалеку была река. Слышался плеск воды, треск ломавшихся кустов, пронзительные крики птиц.

– Да тут еще и баня есть, – радостно возвестил ввалившийся в избушку Кот. – С вениками. Живем, мужики!

– Еще бы самогонки найти, – мечтательно произнес его напарник.

– Закатай губы обратно, – хихикнул Кот.

– А чего? Для пищеварения самое то!

Фишку наши радости не волновали. В баню он не пошел. Завалился, как был, в грязной одежде на нары и закрыл глаза. В таком состоянии он очень походил на покойника.

Зато мы попарились на славу. Заминированный Жук с тоской взирал на наши раскрасневшиеся морды. Мне даже стало совестно.

– Хоть бы птицу ощипал, – недовольно рявкнул на него Чугунок. – Не будем же мы ее варить с перьями.

– А я бы и неощипанную сожрал, – вдруг признался Кот. – С голодухи и не такое схарчишь.

– Ты меня пугаешь, брателло, – хмыкнул Тыква. – За тобой раньше такого вроде не наблюдалось.

А я вдруг вспомнил слова Жреца о том, что у многих диких мутации не стабилизировались. Настроение мое от этого не улучшилось. Вряд ли Кот сейчас превратится в упыря или другую бестию, но кто знает, кто знает. Я бы в этот момент предпочел оказаться где-то подальше.

В избушке стало тепло. Добротно сложенные стены не сифонили. Печка пыхала жаром. Я подбросил еще дровишек.

– Эх, лепота, – пробасил Чугунок, глядя в огонь. – Иногда нет-нет, да и подумаешь: а на кой ляд вся эта суета? Жить бы себе в тишине да покое, бабу найти нелядащую, чтобы она шамовку готовила, стирала, штопала да по ночам грела. Ну, чем не счастье? – Похоже, бывшего зэка пробило на философию. – Надоело мне все хуже горькой редьки! Задолбало! Я ведь после этой ходки с Тузом хочу поговорить, чтобы отпустил на вольные хлеба. Сам на себя работать буду: хабар начну собирать да жохам сплавлять.

– Туз тебя не отпустит, – заметил Жук. – Не в его это интересах. Разве что удерешь, но тогда у тебя положение будет не сахар. С одной стороны, Туз начнет искать, с другой – изгои, которым ты насолил. Добавь еще егерей. Пару дней ты, может, и продержишься, а на третий сам повесишься или другие вздернут. А желающих, я так думаю, много будет.

– Это ты прав, много наберется, – вздохнул дикий. – Наследил я, густо отметился, что по Большой земле, что по АТРИ. А, ладно! Чего уж там! Схожу до ветру. Кот, пошли со мной.

– Член держать? – гоготнул Тыква. – Гляди, Котяра, какое тебе доверие оказывают.

Кот зло сверкнул глазами. Обстановка разом наэлектризовалась. Еще немного, и могла начаться драка. Попахивало нешуточным оскорблением.

Тыква и сам понял, что сморозил лишнее. Он опустил голову в плечи и виновато улыбнулся, словно говоря традиционное в подобных случаях оправдание: «Я что? Я ничего…» Жрец напрягся, готовый в любую секунду вмешаться.

Чугунок стукнул шутника костяшками пальцев по голове:

– Охранять, дурья твоя башка! Смотри, какой туманище. Подкрадется кто-то, и не заметишь! Остальным тоже советую поодиночке не ходить.

Взяв автоматы, они вышли.

Чугунок предупреждал не зря. К вечеру воздух начал охлаждаться. От реки поднялся густой туман, постепенно расползаясь по округе. Вскоре за окнами не было видно ничего, кроме молочно-белого киселя. Немного погодя он сменился чернильной темнотой.

Чугунок затушил лампу, отвернулся к стене и захрапел. Я сначала всматривался в низкий потолок, потом зевнул и закрыл глаза. Уставшие и сытые, мы проспали всю ночь. Чтобы нас разбудить, нужно было стрелять из пушки.

Утром был холодный завтрак, поспешные сборы и долгий изматывающий путь. Мы ушли в сторону от главного русла реки, сбивая ноги о россыпи курумника (проклятые камни, никогда вас не забуду!), и поднялись на плоское плато, уходящее вперед на многие километры.

Вдали послышались раскаты грома, подобные артиллерийской канонаде. Я поднял голову, увидел огненный росчерк молнии, потом еще один.

– Ититская сила! – выругался Жрец. – Только грозы нам не хватало.

Он обернулся, чтобы проверить, не появился ли у Шпиля призрачный двойник. Иногда при похожих обстоятельствах могло начаться и сияние. Но нет, это была гроза.

Рядовое событие на Большой земле и далеко не самая приятная вещь в АТРИ, хотя с точки зрения метеорологии – некоторое погодное разнообразие.

Всполохов становилось все больше, они приближались. С содроганием вслушиваясь в небесную какофонию, я ощутил себя крохотной букашкой, ползущей по земле. С детства недолюбливал грозы. Недаром так хорошо рифмуется «грозы – угрозы». Ничего хорошего от них не ждешь.

Атрийский Зевс вовсю метал свои молнии. Там, где они ударялись о землю, кучей валились деревья, крошились на мелкие осколки гигантские валуны. Раньше мне не приходилось наблюдать столь необычной мощи у этого природного явления. Пожалуй, здешняя гроза дала бы сто очков форы любой другой. Это было сравнимо с авиационной бомбежкой.

Тут же начал хлестать дождь. Капли больно лупили по телу. Свежий воздух озонировал, но вдыхать его полной грудью не хотелось. Одна мысль колотилась в голове: спрятаться. Да хоть как страус, лишь бы ничего не видеть.

Мокрые, избитые ливнем люди заметались в поисках укрытия. Такую грозу лучше пережидать в надежном схроне, желательно глубоко под землей, чтобы не достало. И, разумеется, путевого укрытия найти не удалось. Закон подлости продолжал действовать. Оставалось молиться, чтобы грозовой фронт ушел в другую сторону. На открытом месте имелись все шансы превратиться в аппетитный (с точки зрения хуги), хорошо прожаренный шашлык. А то и просто в угольки.

Крики, громыхание грозы, бурление вскипающих луж, треск падающих деревьев. Творилось нечто ужасное. Усилившийся ветер сделал наше продвижение еще более трудным. Проще всего было упасть и не дергаться.

Ближайший редкий лесок не выглядел островком спасения. Скорее всего, это была еще одна потенциальная жертва молнии. Но оставаться на открытом пространстве было еще хуже.

– Туда, – замахал руками Жрец. – Может, пронесет!

Он схватился за грудь и закашлялся. Похоже, дикий успел подхватить простуду. Немудрено при такой «курортной» жизни. Никакие витамины не помогут.

– Непохоже, – буркнул Чугунок. – Как бы не зацепило.

И – накаркал. Гроза, хоть и шла в отдалении, сподобилась преподнести нам «подарок». Впереди мячиком запрыгала шаровая молния. Она искрилась, как бенгальский огонь. Расстояние до нее было приличное, но я почему-то не сомневался – этот энергетический сгусток скачет в нашу сторону.