Дом в Лондоне - Кир Булычев

— Неплохо получается, — съязвила Иришка.

— Все-таки зря ты не сказала, что Галина не приехала, — сказал Слава. — Мало ли что могло случиться. Ведь мнение Аллы лишь одна из версий.

— Да что вы пристали ко мне с этой Галкой! — рассердилась Алла. — Сейчас пойду и встречу ее.

Она поднялась из-за стола.

— Ты куда? — удивился Слава.

— Пойду пройдусь перед сном.

— Нет, одну я тебя не отпущу, — решительно сказал Слава. — Сейчас уже темно.

— Папа! — предупреждающе закричала Иришка.

— Вот именно, — спокойно сказала Алла. — Я пошла. Через полчасика вернусь. И чтобы вы все вели себя на «отлично». Добро? Ну добро?

— Добро, — покорно ответил Слава.

— Добро, — как эхо, повторил за ним Василий.

Алла прошла по коридору. Она быстро осваивалась на новом месте. Хлопнула дверь.

— Папа, — сказала Иришка, и впервые Лидочка увидела, как она подошла к отцу и взяла его за руку, — пап, может еще раз позвонить…

Входная дверь приоткрылась. Возможно, Алла не дала ей захлопнуться.

— Только не надо снова звонить Джерри. Не волнуйте человека понапрасну. Гарантирую, что с Галкой все в порядке. Так что отдыхайте!

Все замерли, будто их поймали за каким-то нехорошим занятием.

А потом молча разошлись по своим комнатам.

Лидочка тоже поднялась к себе и стала читать. К несчастью, книжка попалась не очень интересная, она никак не могла вчитаться и потому прислушивалась к звукам дома. И ждала телефонного звонка. Она не могла бы сказать, от кого должен быть этот телефонный звонок, но он таил в себе угрозу.

Звонок раздался через полчаса после ухода Аллы.

Слышно было, как бегом протопала по коридору Валентина. Лидочка поняла, что она тоже сидела у себя и ждала звонка.

— Кто? Кого надо? — спросила она. — Ее нет. Вышла. Погулять пошла. Нет, не сказала, когда вернется… А что передать?

Видно, ей не ответили, потому что она повторила:

— Передать что? Кто звонил?

Потом повесила трубку. Постояла и медленно побрела к себе.

Лидочка с минуту соображала, что же ее удивило в звонке. Потом поняла, что Валентина разговаривала по-русски.

Алла возвратилась через час. Валентина, видно, ждала ее у двери. Лидочка услышала ее голос:

— Вам звонили.

— Кто звонил?

— Один мужчина. Приятный голос. Только не назвался.

— Ну и ладно, — сказала Алла. — Надо будет, еще позвонит.

— Он так и сказал.

— Тоскливая жизнь здесь, — сказала Алла. — Как глухая деревня. Вы всегда так рано ложитесь?

— Зато встаем рано, — ответила Валентина. — Здесь утром благодать.

— Для такой благодати не надо в Англию ехать. Под Конотопом места еще лучше.

Они замолчали, но, видно, стояли рядом. Весь дом прислушивался к их разговору.

— А Галина ваша не звонила, — наконец сказала Валентина.

— Догадываюсь, — ответила Алла. — Иначе бы вы мне об этом сразу же доложили.

— Может, позвонить ей?

— Не надо, сама позвонит. Она нас обманула, мы ее не обманывали.

— А если случилось что?

— Коли случилось, обязательно узнаем.

Не попрощавшись, Алла пошла вверх по лестнице. Потом полилась вода в душе.

Лидочка лежала, сжавшись от тоски и одиночества. Все это должно было плохо кончиться. И все, кроме Аллы, это понимали.

Утром за завтраком взбунтовалась Иришка. Она с отвращением отодвинула миску с корнфлексом и заявила:

— Вы как хотите, а я сейчас позвоню.

— Я сама собиралась, — сказала Алла.

Лидочка присмотрелась к ней. Алла была аккуратно, но чрезмерно накрашена, волосы были подвиты, ногти приведены в порядок. Видно, ей предстоял день на людях, и важно было хорошо выглядеть. Она походила на средней руки директора магазина перед важным совещанием в муниципалитете. В муниципалитете, а не в райисполкоме. Разница в том, что приезжают на такое совещание современные директорши на своих «Мерседесах». Но в слове «начать» делают ударение на первом слоге, а в выражении «на складах» на последнем.

— Тогда и звоните, — буркнула Иришка.

— Что за тон! — вмешался Слава.

— Лида, вы позвоните? — спросила Алла. — Джерри совсем не сечет по-русски. Боюсь, и те три слова, что знал, тоже позабыл.

Лида глупо спросила:

— А если подойдет Галина?

— Галина? — Алла удивилась, но совладала с собой и ответила спокойно: — Тогда передадите мне трубку.

Лидочка покорно пошла в коридор к телефону, хотя разумнее было бы позвонить кому-то из тех, кто с Галиной знаком, — по-английски говорили и Слава, и Иришка. Но те и пальцем не пошевелили.

Подошли очень быстро, словно человек держал руку над трубкой.

Лидочка поздоровалась и сразу, желая отделаться от неизвестности, произнесла:

— Можно попросить Галину?

Мужчина на том конце провода откашлялся.

— А кто говорит? — спросил он.

— Я звоню по просьбе Аллы, — сказала Лидочка. — Аллы Кошко. Подруги Галины Аллы Кошко.

— А где миссис Алла Кошко? — спросил мужской голос.

— Она здесь, рядом.

Подошедшая Алла показала пальцем на сомкнутые губы.

— Но она не говорит по-английски, — объяснила Лидочка. — Можно попросить Галину?

— Откуда вы говорите? — продолжал допрос мужской голос.

— Это Джерри?

— Так вам нужен Джералд?

— Ну конечно же, Джералд. Джерри Стюарт. Я правильно звоню?

— Мистер Стюарт не может подойти к телефону, — ответил мужской голос. — По какому делу вам требуется миссис Стюарт?

В иной ситуации ты возмущаешься и кидаешь трубку. Но в голосе мужчины звучал глухой тон официальности. Голос принадлежал человеку, который имел право задавать вопросы.

— Мы — ее знакомые, — пояснила Лидочка. — Она должна была вчера приехать, но не приехала. Поэтому мы звоним сегодня.

— А почему вы не позвонили вчера?

— Ну… как сказать… мы не считали нужным.

— Будьте добры сообщите ваш адрес и фамилию.

— Четырнадцать, Вудфордж-роуд. Сиднем.

— Вам позвонят, — сказал мужчина.

— Простите, что-то случилось?

— Да, случилось.

— Что? Что-нибудь с Галиной?

Лидочка говорила, будто висела в безвоздушном и беззвучном пространстве, а все вокруг прислушивались к ее словам.

— Да, — односложно ответил мужчина и повесил трубку.

— Вы слышали? — сказала Лидочка.

— А что случилось? — спросила Валентина, которая могла лишь догадываться о смысле разговора.

— Это был Джерри? — спросила Алла.

— Нет.

— Значит, полиция, — сказал Слава обреченно. Будто это он сделал что-то плохое, а теперь пойман на месте преступления. — У них дома полиция.

— Кончай молоть чепуху, — оборвала его Алла. — Еще накличешь!

— Но почему ее нет, а Джерри не может подойти?

— Откуда я знаю? Не я по телефону разговаривала, а Лидия!

Как будто Лидочка была виновата в том, что Джерри не подошел к телефону.

— Надо снова позвонить, — сказал Слава, но к телефону не подошел.

— Что же делать? — спросила Валентина. — У нас я бы знала, куда звонить, а здесь не представляю.

— Потом позвоним, — сказала Алла таким тоном, будто знала, когда и куда здесь положено звонить.

Лидочка уже знала, что надо делать, но объяснять свои действия остальным ей не хотелось.

— Я за молоком пошла, — сказала она. — Молока дома нет.

— Я с тобой пойду, — обрадовалась Валентина. — Хлеба тоже не осталось.

— Я хлеба куплю, — пообещала Лидочка.

— Пускай идет, — сказал Василий, словно соглашаясь с правом Лидочки одной ходить в магазин.

Лидочка взяла сумку и остановилась в коридоре.

— Лидия… — позвал Слава.

Все стояли и смотрели на нее. Наверное, Слава сейчас даст ей денег.

— Ну ладно, — обреченно махнул рукой Слава. — Идите.

Нет, поняла Лидочка, о деньгах он не думал. Она вышла из дома. Было тихо, даже слишком тихо. Зачем же он ее окликал?

Потом она поняла. Когда у нас, в России, один уходит, остальные подозревают, что он пошел доносить. Даже в самое демократичное время.

Лидочка быстро дошла до станции. День был теплый, но ветреный и тревожный. Безумная страсть англичан к цветам в палисадниках придавала пригороду вид декорации к итальянской опере.

Уже возле станции Лидочка чуть не угодила под автобус, потому что, перебегая улицу, посмотрела не в ту сторону.

Магазин с газетами располагался прямо возле станции.

Газеты лежали на нижней полке стеллажа, выше красовались журналы, по большей части женские. Газеты делились на серьезные, настоящие, форматом как наши большие газеты, и на несерьезные, в два раза меньше форматом, цветные, с портретом очередной особы королевской крови или члена парламента, которые опять нашкодили.

Лидочка собрала все газеты, что лежали на нижней полке, заплатила четыре фунта за это удовольствие и вышла на улицу. Хозяйка посмотрела ей вслед — поступок Лидочки свидетельствовал о том, что она или человек ненормальный, или иностранка.