Записки неординарной эльфийки - Эльфарран

Грозно выкрикнув несколько фраз заклинания, которое, впрочем, не возымело должного действия, волшебник озадаченно почесал нос.

– Может забыл слова, а может моя магия вообще не действует, – неуверенно пробормотал он. – Что же делать? – Хмурясь он оглядел величественные развалины, дальние каменистые пустоши, пленных орков, спутников и, хлопнув себя по лбу, воскликнул. – Ну конечно, так проще и надежнее. Господа принцы, пожалуйте на эксперимент.

Довольный собой и в предвкушении занятного зрелища старичок противно захихикал.

– О чем базар? – невпопад влезли уже знакомые мальчишки.

– Вас это не касается, брысь отсюда! – напустился на них рыжеватый колобок, выталкивая их в некое подобие арки с разрушенной дугой, и попытался сам пролезть следом, растворившись в их компании.

– Гимли, извольте не отлынивать, – зычно вернул его в круг мой спаситель.

– Кто сказал, что я отлыниваю, я с удовольствием. А чё делать то надо?

– Все просто, чмокни разок лягушку и получи прекрасную принцессу.

– Это принцесса?

– Ну, я не могу точно поручиться, хотя, вполне возможно. По сказкам только особы королевской крови на время принимают облик земноводного, чтобы хоть как-то заставить принца обратить на себя внимание.

– А если не принцесса, – не слушая увещеваний, засомневался возможный кандидат на поцелуй.

– Тогда ты просто совершишь хороший поступок. Расколдуешь девушку, а она в благодарность будет твоей женой.

Последние слова повергли меня в шок.

– Эй, мы так не договаривались, – возмущенно проквакала я. – Ну вас с вашими нежностями, мне бы только до библиотеки добраться. – Воспоминания о пожаре и возможной гибели книги, однако, заставили меня прикусить язычок. – Ладно, хорошо, целуйте и расстанемся друзьями.

Пока я предавалась отчаянию, компания откровенно веселилась. Сначала они начали считаться, и каждый раз выпадало тому темноволосому – определенно, стоящий ко мне спиной эльф, его нагло надувал. Милашка брюнет закатывал глаза, изображая тоску по оставленной возлюбленной, и просил снова пересчитать. Затем они вдруг припомнили, что все уже помолвлены, и лишняя невеста им не к чему. При этом они так проникновенно изображали непоколебимое желание остаться верными рыцарями, что волшебник не выдержал и, высекая посохом искры из подвернувшегося камня, устрашающе прогремел:

– Если не прекратите прикалываться, сейчас все запрыгаете!

Обратившись ко мне, он уже более мягко произнес:

– Я искренне пытаюсь тебе помочь, извини, не получается, эти снобы скорее умрут, чем опустятся до помощи простой эльфийке. Огорченный взгляд и сгорбившиеся плечи почему-то вызвали во мне такую жалость, что я, сглотнув комара, потерлась о его большой палец.

– Она эльфийка? – перебил траурные мысли влюбленный брюнет. – Тогда это по твоей части, Леголас.

– Да чтобы я, да такую мерзость, да ни за что. У меня невеста строгая. – Пятясь и запинаясь, запротестовал эльф.

Услышав знакомое имя, я сумрачно подумала, что быть болотной жительницей тоже не плохо, только их век короток, к зиме засну вечным сном. И так мне стало жаль себя, что две слезы, как сверкающие льдинки покатились по уродливой мордочке.

– Она плачет, – не выдержав психологического давления, посочувствовал принц-человек. – Послушай, Лег, да поцелуй ты её, мы даже отвернемся и подглядывать не будем. Честно.

– Легко тебе говорить, – простонал загнанный в угол мой соплеменник.

– А она тебе расписку напишет, что никаких претензий в случае чего, ну и все такое. Так ведь?.. – и он выразительно глянул на меня.

Я энергично закивала, так хотелось жить и жить в эльфийском облике, что я готова была пройти даже через это.

– Ну наконец-то разобрались, – с облегчением произнес старец, передавая меня в гибкие пальцы принца-эльфа.

Тот, внимательно глянув в мои глаза, улыбнулся:

– Я, кажется, знаю, кто это. Было бы странно, если бы это был кто-то другой. Каким ветром тебя принесло, Эльфи?

Приговаривая так, он промокнул мою мордочку надушенным платком. Я зажмурила глаза и подставила щечку, или чего там есть у лягушек. Маленькое сердечко забилось часто-часто. Короткий чмок и вихрь разноцветных звездочек, мгновенно вспыхнув, закружился в бешеном водовороте. Резкий звон бьющихся зеркал оглушил и придавил всякое понятие о действительности. Вспыхивали и тут же гасли короткие всполохи голубого пламени, холод и жар попеременно завладевали моим бедным телом, тупая боль, оглушив, вдруг неожиданно отпустила. С треском лопнула кожа, обнажая белоснежные руки, взмахнув в воздухе, выпрямились ноги, густой волной упали волосы. Я же продолжала закручиваться в хмельном танце превращения. Уменьшился рот и проявился нос, бурые бородавки, пробежав по скулам, скрылись где то на спине, отпав вместе с зелеными лоскутами бывшего кожного покрова, последними исчезли перепонки между пальцами. Кажется, все в порядке.

Ой, нет не в порядке, эта трансформация отняла последние силы.

– Как мне плохо, – теряя остатки разума прошептала я.

Когда действительность снова начала проявляться, и смутные очертания окружающих предметов стали помедленнее прыгать и раздваиваться, я подумала: "Почему я в воздухе, может я пчелка или, на худой конец, летучая мышь." Взбрыкнув ногами я попыталась исправить положение, в ответ кто-то лишь крепче прижал меня к груди. В нос ударил до боли знакомый аромат розмарина и лесных орехов. Такой одеколон был у моего отца.

– Папа, – пробиваясь через застилающею все пелену, заплакала я. – Папочка, я устала, я хочу домой. Пожалуйста, прости меня, я буду самой послушной и самой образцовой. Я буду всем-всем, чем ты захочешь, только не бросай меня снова. Папа. Папа. – Слабея, стонала я, опять начиная проваливаться в пучину темных вод…

Горькая тягучая жидкость неспешно заливала рот, нос, тяжким покрывалом ложилась на глаза. Зазвучавшие слова лечебного заклинания не дали мне окончательно утонуть, они тянули наверх, разгоняя волнами воды забвения. Мрак небытия светлел. "Определенно возвращаюсь," – как-то отстраненно подумала я, фыркнув от щекотки, которую вызывали чьи-то губы у уха.

– Она уже с нами, – издалека прогудел чей-то бас.

Обняв отца за шею, я уютно свернулась на его руках. Воспоминания, нахлынув, взяли в плен моё сердце. Все как в детстве, когда нежно напевая колыбельную, папочка слегка покачивал меня и с улыбкой передавал матери. Как играя кружил, подбрасывал и почти всегда ловил.

Я так люблю тебя папа.

Удивительный покой снизошел на меня, выплыли лица уже знакомых персонажей. Добродушно улыбаясь, они придирчиво рассматривали меня.