Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды (СИ) - Сафина Анна

Зинка осталась сидеть на плече. Дышит горячо в мою шею, скрытая покровом волос. Ей ништяк, я пахну мылом, а не вот этим вот всем. Вот же хитрюга. Эх, мне бы побыть чьим-нибудь фамильяром.

— Так за знаниями ты пришла, — нагло считывает мои крамольные мысли белка, слегка водя носом по моей шее, отчего мне становится щекотно. — Но я, так уж и быть, помогу.

— В каком смысле? — говорю шепотом.

Кажется мне, что произноси слова я громко, и тут же чихну, надышавшись этой чуть ли не многовековой явно пылью. А затем до меня дошел смысл ее слов. Я даже замерла на месте, представляя, как моя белка сидит себе в кабинете на большом столе, грызет кончик пера и увлеченно читает громадный талмуд. Даже смешно от этого становится.

— Правильно думаешь, читать я умею, я тебе тут не хухры-мухры, ха! — голос у нее немного обиженный, где это видано, чтобы кто-то мог усомниться в ее умственных способностях.

А вот я выпала в осадок, но от удивления не сдвинулась с места, ни к чему поднимать лишнюю пыль. Удивила, так удивила. Ну держись, Зинка! Раз можешь читать, значит, и писать, а там и до “считать” не так уж и далеко. Будет у меня бухгалтером.

Тихий писк был мне ответом. Но белка промолчала, видимо, еще помнит, как довела меня своими резкими речами. И правильно, помогать надо, сама вызвалась.

Тиль тем временем уже стал спускаться с книгами, и мне осталась небольшая стопка, которую я и прихватила в одну руку. Я пыталась спуститься с лестницы с книгами в руках, при этом не свалиться со скрипучего тонкого дерева, которое так и прогибалось на каждой лесенке под моими ногами. Худеть мне надо, однозначно.

— А может, не надо? — заискивающе говорит белка, как антенна, прикрученная к моим мыслям.

— Ты же сама говорила, что я толстая, — ехидно хмыкаю, припомнив ей ее слова.

— Ну, — идет вдруг почему-то на попятную. — Дык это, двое же на тебя позарились, а значит, ты еще ничего.

С подозрением гляжу на эту хитрую морду, которая никогда ничего не говорит и не делает просто так.

— Колись, в чем дело, партизанка, — ухмыляюсь, уже привыкшая к ее матримониальным и иным хитрым планам.

— Ну зачем тебе худеть, красотка, — заискивающе прижимается, уговаривает. — Представь только, от каких вкусностей придется отказаться. Никаких тебе бисквитов, пирогов, ммм.

Хмыкаю. Понятно, откуда ноги растут. Ха! В общем, решила я на этот раз не комментировать ее страдания. Даже мысли все отбросила подальше. Пусть помучается, чертовка.

В общем, вернулась в реальность. Кое-как, с горем пополам, но я все же дотащила всё в кабинет. Туда, где уже имелись некоторые книги. Порывшись во всех этих талмудах, я выбрала три, которые были наиболее важными для меня на данный момент.

— Боже, сколько всего, — оглянула толщину каждого и застонала.

Встряхнула головой и настроилась на работу. А после началась бессонная ночь, так как книги имеют свойство увлекать, особенно, когда ты читаешь и понимаешь, что это все реальное, ты можешь столкнуться с этим за поворотом, а то и в своей таверне. Первой начала книгу о мире, проглотив ее удивительно быстро, поняла, как давно не брала в руки литературу. Провела любовно по корешку, с наслаждением вдыхая аромат старой бумаги. Это навевало мысли о доме, смешиваясь с устройством этого мира.

— Принеси отвар, Тиль, — голова начала немного побаливать, а саму меня тянуло в сон. — Нужно взбодриться.

В общем, приведя себя в бодрствующий вид, продолжила увлекательное чтиво. Ну-ка, что тут у нас.

Чего тут только не было написано. И про левитирующих магов, и про теории космоса, до которого местным добраться пока так и не удалось. Посмеиваясь, читала чужие гипотезы, попивая чаек и отвары. Только очнувшись, что занесло меня не в те дебри, снова сосредоточилась, выискивая наиболее полезные знания.

И среди книг нашлось то, что интересовало меня больше всего. Информация о магических артефактах, особых травах и даже животных. На глаза попалась небольшая книжка, будто словарик. Среди всех этих больших талмудов она привлекла мое внимание. К утру мозг просил пощады, и маленькая книга казалась более простой. Говорилось тут как раз о фамильярах. Даже дрыхнущая доселе Зинка заинтересованно поднимает голову.

“... Это существа, близкие к душе человека, являющиеся ее частичкой и своего рода отражением. Связка происходит на магическом уровне и закрепляется, как только хозяин дает имя своему фамильяру. Им может стать любое существо, наделенное магией или получившее резкий ее скачок”.

— Прочитала, Зинка? Прониклась? — усмехаюсь, щелкая ее по влажному носу. — Любая могла быть на твоем месте.

Она в ответ лишь обиженно фыркает, а я получаю удовлетворение. Не всё же ей меня цеплять. Но я всё равно задумалась, видимо, когда мы проходили сквозь портал, меня с Зиной реально связали. Посмотрела на диван, который стоял тут же. Пушистое бедствие ускакало и снова развалилось на нем кверху пузом и продолжила спокойно себе дрыхнуть. А я — читать.

“Фамильяр — это живой накопитель, перенимающий часть души владельца. Умрет душа, умрет и фамильяр. Существа практически не нуждаются в подпитке едой, их главный двигатель жизни — это магия хозяина. Сила фамильяра растет вместе с магией владельца”.

Снова отвлеклась, глядя на Зинку. Теперь понятно. Не такая уж и независимая белка, получается, а сколько гонору-то было. И что значит, еда ей не нужна?! А кто все запасы у меня в кладовке подъедает? Вот же хитрая!

Отложив эту книгу про фамильяров, я решила озаботиться этим вопросом позже. Кидаю взгляд на спокойно дрыхнущую белку, вздыхаю и решаю взяться за одну из самых сложных и важным тем, которые сейчас у меня в приоритете. В общем, зарылась я в поиски рас, которые меня сейчас интересовали больше всего. Первым и довольно быстро, к счастью, нашелся метаморф. Ну-ка, что тут у нас про них пишут.

«Метаморф — вид существа, имеющий специфическую магию влияния на собственное тело. Чем сильнее магия владельца, тем больше форм может принять метаморф. Отличительная черта этой расы — слишком идеальные пропорции в чертах тела и лица, часто можно встретить резкую смену цвета глаз или волос. Чем сильнее магия, тем сложнее ее удерживать в одном виде, ведь природа этих существ создана меняться, копируя окружающую среду».

Прочитав описание, задумчиво поднимаю голову и впиваюсь взглядом в окно, зашторенное портьерами. Это что же получается, раз каждую нашу встречу наш мужчина-метаморф выглядит по-разному, то это значит… По коже вдруг расплываются мурашки. Даже думать не хочу о той силе, что скрывается под мужским телом. С другой стороны, не похоже, чтобы змеелорд боялся его. Скорее, всё было совсем наоборот.

— Чего-чего? — поднимает вдруг свою сонную мордашку Зинка.

— Да-да, не змеелорд, а наг, спи уже, мешаешь, — шиплю и ворчу рефлексом, каждый раз ожидания от этой неугомонной белки всяческих инсинуаций.

— Ужо помочь нельзя, — раздается ее сонный голос в ответ, а затем она снова закрывает глаза и выдает: — Хррр.

У меня аж смешок вырывается. Вот это храпака Зинка дала. В общем, сделав глоток уже холодного чая, глянула на Тиля, который спал за столом, уткнувшись лицом в свои скрещенные руки. Качаю головой, решаю не тревожить двух страдальцев. Вздыхаю, протираю ладонями лицо и возвращаюсь к книге.

К описанию о метаморфах, что интересно, внизу прилагался пример. Некий Виндор лин Денир, метаморф, влюбился в оборотня-волчицу, и чтобы быть с ней, схлестнулся в схватке с волком, за которого она была сосватана. Вот только оборотень, проигрывая, стал одичалым, потеряв всяческую связь со своей человеческой сущностью. И Виндор перевоплотился в ту же сущность, которой был волк. И больше никогда не смог в итоге принимать человеческий облик, став одичалым. В этом особенность и слабость метаморфов — нужно четко понимать и тщательно выбирать, в кого перевоплощаться. Их сила велика, но и опасна для них самих же.

— Хрр, — громкое сопение белки отвлекает от чтения.