Моя младшая жена (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Здравствуйте, — строго здороваюсь я.

Вздрагивают, оборачиваются.

— Вы закончили?

— Нет ещё…

— Много болтаете.

Сажусь в кресло, поджимая ноги, чтобы не замёрзли. И слежу за работой. Мама всегда так делала, когда прислуга ленилась. Женщина начинают быстро и молча натирать окно до блеска. Дожидаюсь, пока закончат. Рассчитываю.

— А Вы наш администратор? — закусив губу, интересуется вторая.

— Я — хозяйка, жена Тимура Алексеевича, — гордо задираю подбородок.

Может, постыдятся чужих мужей рассматривать.

Второй становится неловко. Отводит взгляд.

— Мм… Понятно.

— Буду присматривать за горничными, — прищуриваюсь я предупреждающе.

Будут позорить нас таким поведением — уговорю Тимура прогнать и других взять.

— А как Вас зовут?

— Ляйсан Алихановна.

Мама всегда полным именем представлялась. Говорила: нужен… как это? барьер. Чтобы персонал не наглел.

— А вас?

— Светлана. Оксана, — представляются они.

— Завтра рабочий день с семи.

Отпускаю их. И выдыхаю, понимая, что вся была напряжена как струна. Надеюсь, всё правильно говорила и делала. Старалась быть как мама — строгая, спокойная, придирчивая. Её отец всегда хвалил как помощницу.

Сама доделываю кое-что по мелочам. Протираю листья на фикусе, подвески на канделябре. Проверяю ключи от номеров…

— Лясь… — заходит Тимур. — Всё… всех разогнал, — обнимает меня за талию. — Мы теперь абсолютно одни.

Снимает ключи от люкса для молодожёнов. Ведёт меня за руку на второй этаж. Открывает красивые массивные двери. Огромная кровать в форме сердца с палантином, большой балкон с видом на море, шторы разлетаются под порывами ветра.

Ставит наши сумки возле кровати. Приобняв сзади, целует в кромку ушка. Сжимаюсь от бегущих по спине мурашек. Никаких мыслей, которые постоянно мучают меня, в голове нет — хорошо, плохо, можно, нельзя… Пусть он всё решает. Если женщина подчиняется своему мужу, то ей заранее всё прощено свыше.

— Надевай купальник и спускайся.

Оставляет меня одну.

Оу. Купальник?.. Сгорая от стыда, достаю лоскутки бежевой эластичной ткани со стразами и цепочками. Сжимаю в руках.

Я же словно голая буду! На улицу так выйти?

Муж сказал — мы одни.

Как их девушки в таком ходят?! Умереть от стыда можно.

Но ослушаться не решаюсь. Снимаю одежду. Бриз с балкона непривычно холодит голое тело. Надеваю трусики, расправляю по бокам цепочки. Из-за крутого перепада между талией и ягодицами боковые тонкие полоски съезжают вверх, делая его ещё круче!

— Мамочка! — прижимаю к горящим щекам ладони.

Надеваю лифчик, едва прикрывающий грудь. И сжимающий её так, что она практически вываливается.

Нет. Я не могу.

Выворачиваю сумку, отыскивая палантин. И обматываюсь им как полотенцем. Едва прикрывает колени. Но хотя бы так!

Лицо горит!! Оттягиваю время… Может, он всё-таки придёт за мной, и мне будет не так неловко идти в таком виде одной.

Распускаю волосы, переплетаю в две косы, чтобы намокнув, не тянули слишком голову назад. Вплетаю снова жемчуг. В прошлый раз он сказал — красиво! Бесцветным блеском прохожусь по губам. И капельку подрисовываю стрелочки. Кручусь перед зеркалом.

Надеюсь, ни мама, ни отец никогда этого не узнают!

Нерешительно шлёпаю по лестнице вниз. Выхожу на улицу, останавливаюсь на крыльце. Ветер нахально развевает полы моего и так эфемерного укрытия.

Тимур у воды… Заметив меня, идёт в мою сторону. Смущённо ловлю полы развевающегося палантина. Но вдруг он неожиданно расслабляется на груди, и ветер сдёргивает его с меня! Ох! Надо было закрепить брошью!

Тимур замирает перед лестницей. Взгляд медленно ползёт с моих стоп к коленям, выше… в пах… замедляется на пупке… Ощущаю его физически, как горячее давление… Поднимается выше к груди. Вижу, как Тимур тяжело сглатывает. Сжимаю в руках палантин, не смея повязать его заново. Делает шаг по ступенькам выше… ещё один… Останавливается на ступеньку ниже меня. Наши лица на одном уровне.

Восхищённый вздох! Пальцы невесомо скользят, обрисовывая мой силуэт. От бёдер по талии, к плечам…

— Ты даже не представляешь… — шепчет мне в губы, — какая страшная в тебе сила, моя девочка… Не знаю, какое желание сильнее — владеть тобой или сесть к твоим ногам… и быть твоим рабом… Ты красива как юная богиня…

Вздрогнув, закрываю ему ладонью рот.

— Нельзя «богиня», — шепчу я. — Харам. Только Бог. Мужчина. Я — к твоим ногам… Владей…

Под натиском его поцелуев в шею, плечи, лицо забываю, о чём говорю. Прикоснувшись к губам, замирает. Мы тяжело дышим друг другу в приоткрытые губы. Его пальцы рисуют на моём затылке, и я снова вся в мурашках…

Мы соприкасаемся телами.

Моя голова кружится…

Глаза закрываются…

Я чувствую его тихий низкий стон…

Давление губ…

Терпкий мужской вкус…

Мои колени подкашиваются. Боясь рухнуть в обморок, хватаюсь за крепкие плечи. И уплывая в полубессознательное состояние от накатывающих ощущений, чувствую, как рефлекторно отвечаю ему, тихо постанывая с ним в унисон. И так же ритмично сжимая ноготки на его затылке.

Поцелуй… это вот так? Не хочу, чтобы он останавливался…

Глава 29 — Визит отца (Ляйсан)

Обернувшись палантином, чувствую себя практически одетой. И гораздо комфортнее, когда муж не выпускает меня из рук. А он не выпускает. То обнимая за талию, то держа за руку…

Поцелуй в лопатку, плечо, шею, висок, нос! И мы дальше прогуливаемся по пустынному берегу. Собираем красивые ракушки.

Только совсем маленькой девочкой я чувствовала столько нежности к себе и настолько себя любимой! Всё внутри меня порхает. Кусаю губы, пряча улыбку. А потом решаю не прятать. Эта улыбка принадлежит ему. Как ещё женщине благодарить своего мужа? Только доставляя ему радость. Я чувствую, что моя улыбка доставляет.

Целует меня в уголок губ.

— Ещё купаться пойдём?

Отрицательно кручу головой. Купальник только высох.

— Пойдём домой? — ловит Тимур мой взгляд.

— Пойдём.

— В воскресенье обещал Марусю свозить в театр на «Снежную королеву». Хочешь поехать с нами?

Я никогда не была в театре.

— Очень хочу.

— Отлично…

Издали вижу на стоянке большую чёрную машину. Тимур тоже хмуро смотрит вдаль, чуть притормаживая. Обнимаю его за талию и прячусь за спину, вжимаясь лицом между лопаток.

Только не заставляй меня такой выходить к людям!

Вглядываюсь внимательнее.

— Это отец! — разгоняется от паники моё сердце.

— Чего испугалась?

— Я раздета!! Харам! Позор! Тимур… — жалобно смотрю на него.

— Да ё-моё…

Снимает свою рубашку. Отдаёт мне.

— Беги в номер. С обратной стороны открыт пожарный вход. Оденься и выйди к нам. Хорошо?

Запахиваю на себе его рубашку, перевязываю за его широкой спиной палантин на манер длинной юбки и убегаю. Шлёпая босыми ногами по полу, несусь в наш номер. Трясущимися руками натягиваю платье.

Приехал! Может, простил? Пожалел? Может, с мамой?

Мысли несутся…

Завязываю тонкий палантин как хиджаб, закалываю брошью. И выдыхаю… Вот теперь прилично.

Спускаюсь медленно по лестнице, слушая голоса.

— Завтра, значит? — слышу голос отца. — Быстро дело обернул. Хваткий делец. Хорошо… Как Ляйсан?

— Ляйсан — умница. Осваивается, помогает. Даже не думал, что обрету такое сокровище в её лице.

— Мне, как отцу, отрадно слышать, что моя дочь тебе угодила.

— Благодарю за неё.

Моё сердце словно опять согревает горячей волной. Замираю. Спускаться страшно…

— Тимур, я бы тебе советовал забрать её с учёбы. Вот пусть здесь и помогает, под твоим присмотром.

— Почему? Ляйсан хочет учиться…

— Зачем ей это с таким хватким мужем? Рожает пусть, дома тебя радует…

— Хм…

— А на учёбе что? Какой ей пример? Я пошёл на поводу у её матери, разрешил ей. Но младших учиться не пущу. И тебе, как старший, настойчиво советую забрать её.