Наследник криминального Малыша (СИ) - Лина Вазгенова

Пока приводил себя в порядок малышка успела переодеться в спортивный костюм и накинув на себя сверху, висевший в стенном шкафу рабочий халат, достав от туда же ведро с тряпкой принялась за уборку.

Такая домашняя, моя девочка.

Теперь когда первый пар спущен, я мог внимательно ее рассмотреть.

Оставшись одна она выглядит совсем иначе.

Нет даже намека на былой блеск в глазах, словно ее выкрутили как лампочку или спиралька в один миг перегорела.

Как ненормальный маньячило вожу пальцем по монитору пытаясь осязать ее, а она будто чувствует и смотрит в точку где вмантирована камера, и взволновано хлопает своими глазенками.

Ну, чисто, блядь, ангел поднебесный.

Такая маленькая, хрупкая, но с осунувшимся лицом и бледная как полотно. Словно ее снедает тоска и она страдает.

Страдает по своему любовничку небось.

Моментально помрачнев, сжимаю челюсти так, что начинают ходить желваки.

— Сука-а-а-а!

Пришел в бешенство, скидывая рукой все со стола. И в стену кулаками, до крови, пока кости не затрещали. Бил, бил и остановиться не мог.

Разнес здесь все к чертовой матери, а все равно от боли задыхаюсь.

— Нет. Нет сука. — просто орал и не мог успокоиться, пока не осип, и не стал хрипеть как столетний, умирающий от астмы старик. А потом глаза закрыл и мычу как немое животное, разбивая о стену лоб.

Я чувствовал как едит крыша, как трещат мои мозги. Я бы сука поверил каждому ее слову, если бы не этот хуев диагноз, черт его подери. Да я бы был на седьмом небе от счастья, прыгая как цепной пес на задних лапах.

— За что? За что блядь, ты так со мной? — на разрыв связок, оглушая себя собственным криком. Обращаясь к этой суке, которую все зовут судьбой.

Меня трясло, с кулаков текла кровь. Достал из бара коньяк и глотаю, а он по горлу течет, и ничего. А потом еще бутылку и еще. А потом Карлсон лает и горячо вдруг стало, и голова тяжелая, тяжелая словно битой кто приложил, и едкий запах дыма, и темнота.

Глава 24

— Здравствуй дорогой, чем порадуешь?

— Приветствую вас Икер Джамилевич. Алах на нашей стороне. Пока все идет по плану и складывается куда нельзя лучше.

— Нам повезло и мой человек смог внедриться в службу охраны Малыша.

Стало слышно как на том конце провода глубоко затянулись сигарой.

— Это первые хорошие новости за последние две недели Тагир.

— Если дело выгорит, моя благодарность будет очень и очень щедрой.

— Ты же в курсе…что в настоящее время, в силу обстоятельств я не могу вернуться в страну и заняться этим делом лично. Но именно по этой причине его надо провернуть сейчас, когда враг думает что противник зализывает раны и не способен на удар.

— Ты моя надежда Тагир.

— Ты знаешь Беслановы не остаються в долгах, не забывают добро и всегда платят по своим счетам.

— Да, мне пришлось со многим расстаться, но померу я не пошел. Так что о деньгах можешь не волноваться. Вся сумма и в положенный срок осядет на твоих счетах.

— Что вы Икер Джамилевич, у меня нет ни одной причины вам не доверять. Мы не первый год сотрудничаем.

— И думаю, что уже совсем скоро я смогу порадовать вас отличными новостями.

— Достань мне его Тагир. И я озолочу тебя.

Я скоро его увижу. И от одной этой мысли мне становиться дурно.

Неопределенность и предчувствие неминуемой беды как удавка сжимает горло и душит.

Немного опускаю стекло и жадно глотаю морозный воздух. Голова страшно гудит, а тело пробивает озноб.

В который раз сетую, что я не безбашенная оторва, которая ни о ком не думает, которая ничего не боиться, которой не до кого вообще нет дела, которая махнет на всех рукой и без лишних думок, и сожалений будет в свое удовольствие наслаждаться жизнью.

Вот и сейчас всю дорогу до нашего с Сашей дома, нет… к большой моей скорби этот дом, так и не стал моим.

Меня раздирают мысли.

Понимаю, как жалко это все выглядит со стороны, но ничего не могу с собой поделать. Мои чувства к Саше сильнее гордости, сильнее здравого смысла, и даже сильнее инстинкта самосохранения, отчаянно вопящего "Беги!!!".

Обречено смахиваю с глаз горячую влагу и погружаюсь в омут своих утопических рассуждений, задаваясь в тысячный раз одними, и теми же вопросами.

Пустит ли он меня на порог? Выслушает ли? А если пустит, то с чего начать этот непростой разговор? Как он отреагирует на то, что он является отцом моего ребенка? Поверит ли мне? Как это вообще все будет?

И чем больше я задаю себе вопросов, и не нахожу на них ответов, тем сильнее разрастается мой страх.

Может все-таки вернуться, пока не поздно?

Еще и Маринку втянула.

Подруга всю дорогу держит мою руку поддерживая во мне решимость, а я мечусь от одной крайности в другую.

Пока таксист не останавливается и не сообщает что дальше частная охраняемая территория, и без спец кода нас не пропустят.

Вот он, мой шанс. Это отличный повод чтобы развернуться и бежать назад, но какая-то неведомая сила толкает меня вперед.

На секунду прикрываю глаза, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями.

— Ну и что будем делать? — Маринка локтем пихает меня в бок, а в ее голосе слышится озадаченность.

Выдыхаю. И обращаюсь к водителю который нас сюда привез.

— Вы не уезжайте пожалуйста, подождите минутку на тот случай, если нас развернут.

Открываю двери, таксист молча кивает, а мы с Маринкой выходим и я очень надеюсь, что мои данные еще в базе, и мы не зря проделали весь этот путь. Потому как навряд ли после сегодняшней вылазки, мне удастся еще раз сбежать от моего личного конвоя. А главное решиться…Снова…

Предъявляю паспорт и нас безпрепятственно впускают на территорию коттеджного поселка. До Сашиного дома чуть больше пол километра.

По мере приближения я начинаю все сильнее нервничать, а чувство тревоги внутри, усиливается в геометрической прогрессии.

Я не вижу охраны и мне кажется это весьма странным. Я делюсь своими опасениями с Маринкой и всматриваюсь в плохоосвещаемый периметр.

— Может твой Малыш всех попереубивал. — скорчив серьезное лицо выдает подруга.

— Марин перестань так шутить. Это не смешно. — волна дрожи от ее слов проползает скользким, ледяным угрем по спине.

— Нет, ну, а что? Плохое настроение ты своими заявлениями ему обеспечила. Вот мужик и сорвал…

Видя мое побелевшее лицо, замолкает