Дикое правосудие - Филипп Марголин

– Это была Джастин Касл. Я… я сбежала, даже не поговорив с ним. Не надо было себя вести так по-детски. Мы ведь просто несколько раз встречались, и никогда… У нас не было интимных отношений. Да ладно, все равно это теперь не имеет значения. Тони только что приняли стажером в больницу в Нью-Йорке, так что его вообще здесь не будет.

– Откуда ты об этом знаешь?

Аманда покраснела еще сильнее.

– Я позвонила ему, чтобы извиниться. – Она вздохнула. – Мне он в самом деле нравится, папа. Боюсь, что я очень разочарована, – сказала она так, что сердце у Франка заныло.

– Возможно, Тони не тот человек, с кем тебе стоит строить серьезные отношения.

Аманда взглянула на Франка, но тут же снова уставилась на дорогу.

– Тебе не нравится Тони?

– Он не сказал тебе, что встречается одновременно с Джастин Касл и с тобой?

– Между нами не было ничего серьезного. Он даже ни разу не попытался приставать ко мне. Если он встречался с Джастин, то это его личное дело. Он меня не вводил в заблуждение. Я… я надеялась без всяких оснований. И вообще, как я уже сказала, все кончено. Тони переезжает в Нью-Йорк.

31

Первое, что заметил Васкес, когда шериф Миллс ввел его в узкую и длинную комнату для допросов, была рука. С нее сняли отпечатки пальцев, вымыли и поместили в большой сосуд, где она плавала в специальной жидкости, придававшей коже слегка желтоватый оттенок. Сосуд стоял в конце стола перед Фредом Скофилдом. Фред был в рубашке с короткими рукавами, у которой две верхние пуговицы были расстегнуты, а галстук приспущен с мясистой шеи. В комнате было тепло, но Шон Маккарти так и не снял свой пиджак, на нем был шикарный галстук. Справа от Маккарти сидел мужчина по имени Рон Хатчинс из министерства внутренних дел, одетый как похоронных дел мастера. Он носил бородку. Шериф Миллс был в форме.

Скофилд показал на руку:

– Что скажешь по этому поводу, Бобби?

– Жуть кошмарная, – ответил Васкес. – Чья она?

– А ты не догадываешься? – спросил Скофилд.

– Это что, игра отгадай-ка?

– Садись, Бобби, – сказал Маккарти спокойно, без всякой угрозы в голосе.

Васкес уселся на свободный стул. Шериф сел за спиной Хатчинса. Все теперь смотрели на него. Бобби должен был чувствовать себя подавленным, но он не чувствовал вообще ничего.

– Как поживаешь? – спросил Маккарти так, будто в самом деле беспокоился.

– Как любой, чья карьера уничтожена и кого ждет тюрьма и банкротство, – ответил Васкес с усталой улыбкой.

Детектив из убойного отдела тоже улыбнулся:

– Я рад, что ты сохранил чувство юмора.

– Это единственное, что мне удалось сохранить, приятель.

– Где твой адвокат? – спросил Скофилд.

– Он берет почасовую оплату, да мне он и не нужен. Я знаю, как сослаться на Пятую поправку, если будет нужда.

– Справедливо, – заметил Скофилд.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Маккарти. – Кока-колы, кофе?

Васкес рассмеялся:

– А кто сегодня изображает плохого полицейского?

Маккарти усмехнулся:

– Нет плохих полицейских, Бобби. И потом, разве нам тебя обмануть? Ты ведь все трюки знаешь.

– Я не хочу пить, – сказал Васкес и посмотрел на руку. – Вы все еще не сказали мне, чья она.

– Это правая рука доктора Винсента Кардони, – сказал Маккарти, внимательно наблюдая за его реакцией. – Мы нашли ее в подвале в доме в округе Милтон.

– Шутите?

Маккарти показалось, что изумление Васкеса было искренним.

– Доктор Смерть собственной персоной, – добавил Скофилд. – Отпечатки совпадают.

– А где все остальное?

– Не знаем.

– Какая несправедливость.

– Я называю это хладнокровным убийством, – ответил Скофилд. – Мы здесь руководствуемся законом, Бобби. Вина определяется судом. Ну ты помнишь, жюри присяжных и все такое.

– Вы думаете, что это моя работа? – спросил Васкес, показывая на сосуд с его ужасным содержимым.

– Ты среди подозреваемых, – ответил Маккарти.

– Не откажите в любезности просветить меня, на каких таких основаниях? – спросил Васкес, наклоняясь вперед. Он старался выглядеть крутым, но Маккарти заметил, как напряглись его шея и плечи.

– Ты ведь зуб имеешь на Кардони и выбросил в помойку свою карьеру, чтобы достать его. Затем Прочаска положил тебя на обе лопатки, и Кардони пошел гулять на свободу.

– И что? Я собираюсь убивать каждого, кого мне не удалось прищучить?

– Ты так сильно хотел до него добраться, что ворвался в его дом и лгал под присягой.

Васкес опустил глаза.

– Мне ничуть не жаль, что Кардони мертв, и мне не жаль, что его разрезали на куски. Я надеюсь, что этот сукин сын мучился. Но я бы так не смог, Шон. Только не пытки.

– Где ты был в четверг ночью и в пятницу утром? – спросил Скофилд.

– Дома, один. И нет никого, кто бы мог это подтвердить. Да, я мог бы поехать к горному домику, убить Кардони и вернуться, и никто бы этого не заметил.

Маккарти внимательно присматривался к Васкесу. У него были средства, мотив и возможность, точно как говорят в детективах, но стал бы Васкес из мести отпиливать человеку руку? Тут Маккарти сомневался. И если они не смогут принять решение, то окажутся там же, где начинали, с подозреваемыми, но без оснований для ареста. Арт Прочаска отрицал, что убил хирурга, у него даже было алиби. Адвокат Прочаски прислал им список из пяти свидетелей, которые готовы под присягой показать, что играли с ним в покер с шести вечера в четверг до четырех утра в пятницу. Беда была в том, что все эти свидетели работали на Мартина Брича.

– Следующий вопрос? – спросил Васкес.

– Пока больше нет вопросов, – ответил Скофилд.

– Тогда разрешите мне задать вам один вопрос. Почему вы все так уверены, что Кардони мертв?

Маккарти склонил голову набок, а Скофилд и Миллс переглянулись.

Васкес присмотрелся к руке.

– Вы ведь подали ходатайство об отмене решения об изъятии, верно, Фред?

Скофилд кивнул.

– Каковы шансы, что судья Броди удовлетворит ходатайство и отменит решение?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Если вы выиграете, Кардони снова окажется в тюрьме. Каковы ваши шансы в суде?

– Если мне удастся добраться до суда, с теми показаниями, что нашли в доме в горах и доме в Портленде, я добьюсь для него вышки.

Васкес кивнул:

– Ходят слухи, что Мартин Брич заказал Кардони, поскольку он считает, что Кардони был напарником Клиффорда и надул его при сделке в аэропорте.

– Мы эти слухи слышали. К чему ты ведешь?

– Может ли врач ампутировать свою собственную руку? – спросил Васкес.

– Что? – вскричал Миллс.

– Ты полагаешь, что Кардони сам отрезал себе руку? – в ту же секунду спросил Маккарти.

– Его заказал самый крутой и безжалостный сукин сын, с каким мне только приходилось иметь дело. Если он уйдет от бандитов Брича, ему грозит вышка. Полиция и Брич перестанут искать Кардони только в одном случае – если увидят его мертвым.

– Курам на смех, – сказал Миллс.

– В самом деле, шериф? – Васкес помолчал и снова взглянул на руку. – Есть звери, которые отгрызают свою собственную лапу, если она попала в капкан. Подумайте об этом.

Часть II

Гоуст-Лейк

32

восемь часов в ветреный вечер пятницы Аманда Джаффе припарковала машину на пустой улице напротив здания суда округа Малтнома, показала свою адвокатскую карточку охраннику и на лифте поднялась на третий этаж. Два недели назад присяжным понадобился всего час, чтобы признать Тимоти Дулинга виновным в ужасном преступлении. Те же самые присяжные заседали уже два с половиной дня, чтобы решить, будет Дулинг жить или должен будет умереть? Скоро она узнает.

За те пять лет, что Аманда проработала в отцовской фирме, здание суда округа стало ее вторым домом. В дневное время его коридоры и судебные залы становились свидетелями человеческих трагедий. Иногда здесь разыгрывались и комедии. Поздним вечером Аманда слышала в полной тишине цокот своих каблуков по мраморному полу.

Когда она подошла к залу судьи Кэмпбелл, она вспомнила толпы репортеров, заполнивших здание суда в округе Милтон, когда слушалось дело «Штат против Кардони», ее первое дело, связанное с высшей мерой наказания. Печально, но факт: преступления, требующие вышки, стали настолько привычным делом, что дело Дулинга привлекло только репортера из «Орегониан».

Это был не первый случай, когда Аманда вспоминала о Винсенте Кардони за четыре года, прошедших после его таинственного исчезновения. После этого дела она действительно задумалась, хочет ли заниматься уголовными делами. Сейчас ей удалось потянуть пару месяцев, выиграть сфабрикованное дело об изнасиловании и освободить нищего студента-отличника, который сейчас учится в замечательном колледже, вместо того чтобы гнить за решеткой за преступление, которого не совершал. Это дело убедило Аманду, что она может сделать много хорошего как адвокат. Она также поняла, что не все обвиняемые похожи на свихнувшегося хирурга, хотя ее последний клиент недалеко от него ушел.