Пара для Эммы (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Пластик.

— Не слышал.

— Я издалека.

— Можно мне его оставить себе?

— О да, конечно, но это одноразовая вещь… впрочем, вы и сами видите, что он хрупкий.

— Так что вы хотите… Эмма Горчакова? — уже мягче повторил он свой вопрос.

— Я не понимаю вас, чуть пренебрежительно пожав плечами, она собралась поскорее уйти.

— Подождите, остановил её мужчина, и Эмма замерла на полуобороте.

— Я судья, в моей власти многое… он начал уверенно, а потом осёкся, нахмурился и замолчал, отворачиваясь от неё, видно, чувствуя, что говорит совсем не то и досадует на себя.

Эмма желала уйти, сделать вид, что его хвастливых слов не было, но её успокоили сомнения судьи в своём поведении, и она неожиданно решилась посоветоваться с ним насчёт тигрят.

— Пожалуй, я попрошу у вас совета, она осмотрелась и, выбрав крупный камень, села рядом с ним. — В королевстве гномов попросили защиты двое маленьких оборотней. Они оказались в большой беде. Что-то случилось в прайде белых тигров, и нынешний глава решил убить своих племянников. Девочка с братом сбежали, но малыш уже длительное время находится в зверином обличье и, возможно, потерял возможность вернуть человеческую ипостась.

— Убить детей? Это невозможно!

— Я вам рассказываю то, что гномам поведала девочка. Я её не видела: она выполняет опасную и тяжёлую работу в шахте в то время, как её брат сидит в клетке, так как на всех бросается. Они оба влачат жалкое существование у подгорного народа, но считают, что на поверхности их ждёт неминуемая смерть.

— Вас обманули эти жалкие коротышки! Недопустимо, чтобы дети жили внутри горы. Они сойдут с ума! Их удерживают там силой!

— Вы не правы, — стала заводиться Эмма. — Гномы стараются помочь, но делают это так, как умеют! Речь идёт о простых жителях горы, и они в меру своих сил и разумения поддерживают детей.

— Держать ребёнка в клетке — это называется помочь? А девочка работает в шахте, и вы оправдываете это?

— Даже маленький тигрёнок опасен и не может гулять сам по себе, тем более, малыш агрессивен!

— Он напуган! — судья напирал на Эмму, не считаясь с тем эффектом, что производит на неё его злоба.

— Послушайте, я не буду с вами спорить, потому что сама была угнетена тем, что видела, но вместо того, чтобы осуждать гномов, помогите решить эту проблему! А по поводу девочки скажу так: ваши сородичи предложили бы маленькому гному добывать пищу в лесу и не задумались бы о том, каково ему было бы там, — она искренне попыталась объяснить всю сложность ситуации и перейти к обсуждению конкретной помощи, но, видимо, недооценила нелюбовь судьи к гномам.

— Не оправдывайте их!

— Нет уж, позвольте! — спокойно сидеть она уже не могла. Зря сунулась с этим делом к нему, но назад не отмотаешь! Именно оборотни загнали в безвыходную ситуацию двух ребят, а гномы позволили им выжить, продержаться до помощи!

— Вы ничего не понимаете, вас обманули! Почему вы не поговорили с девочкой? Всё, что вы знаете, это со слов гномов!

— У меня на руках были свои подопечные, и я старалась вывести их из горы как можно скорее, а гномы не врали! Я могу это почувствовать. Тигрята им в тягость, и все будут только рады избавиться от обузы.

— Если они их убьют…

— Да вы не слушаете меня! Потрудитесь напрячь извилину, что нелепой складкой легла на вашей мозговой горошине и извольте выдать нечто удобоваримое и толковое, минуя инсинуации микроскопической пользы! — не выдержала Эмма.

— Что?! — они стояли напротив друг друга, не замечая, как вокруг всё стихло.

С широко открытыми глазами оборотни наблюдали, как магичка даже поднялась на носочки, чтобы быть повыше и как бы на равных противостоять судье, а тот наклонил голову и был вне себя от гнева.

Альфы приготовились отвлечь судью, чтобы выхватить девчонку у него из-под носа, пока он не сорвался на неё, но она вдруг отступила на шаг и, чуть отклонившись, чтобы придать себе высокомерный вид, небрежно бросила:

— Кроме как трепать мне нервы, вы ничего не можете! — развернулась и пошла. Мрак прикрыл рукой глаза, а Орлик схватился за сердце. Все остальные боялись моргнуть, чтобы не пропустить дальнейшее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А Эммино разочарование оказалось огромным, если не сказать безразмерным. Не то что бы она на что-то надеялась, но теперь она оказалась крайней в ситуации с тигрятами. Мягко говоря, неприятно, да что там, это ужас как плохо!

— Стоять!

— Бесполезное существо, намеренно небрежно отмахнулась она рукой, желая досадить. Пусть почувствует то, что и она, после его высказываний!

Оборот судьи произошёл мгновенно. Одним гигантским прыжком он перепрыгнул через голову Эммы и навис над нею, медленно с рыком наклоняясь вперёд.

«М-да, не волк», мелькнула мысль.

Перед ней стояла вариация древнеегипетского бога Анубиса.

Человек, мощнейший человище, с головой пса! Страшного пса, лохматого, наверняка не породистого, но с выдающимися клыками. Когти и наличие хвоста она не успела заметить, зато прыгучесть оценила. Прижав руку к сердцу, отпрянула.

Парочка образов для подпитки воображения!

— Бо-о-оже, раскрыв в шоке глаза, протянула Эмма и неожиданно добавила: Какие страсти! — и получилось это как-то так противненько-уничижительно, что неожиданно взбодрило её. — Явились во всей красе! Не стоит нависать надо мной, поверьте, я вас от этого уважать не стану.

Эмма хотела было гордо развернуться и уйти, но любимые ножки подвели её, да и не только они. Этот страхолюд так неожиданно прыгнул, что будь он прекрасной бабочкой, она бы всё равно испугалась.

А ещё ото всех оборотней тянуло всепоглощающим страхом, и вместе с её собственным испугом это оказалось адской смесью.

Было неописуемо жутко! Будь у неё в руках электрошокер, то она не смогла бы пошевелиться и нажать на спасительную кнопку.

Этот ужас нависал над ней, устрашающе рычал и, казалось, вот-вот из смрадной пасти капнет ядовитая слюна!

Эмма принюхалась, но от этого чудовища пахло её клубникой.

Стало так обидно!

Она упаковки облизывала, а он теперь на неё ягодками дышит и запугивает насмерть! Всхлипнув, Эмма хотела дать пощёчину, но ослабевшая от страха рука вяло мазнула ногтем по его носу, цепляя за самый кончик. Он лязгнул пастью и отпрыгнул от неё.

Её нервы не выдержали. До слёз стало жалко десерт, накрыла обида за то, что он так напугал её, а больше всего оказалось неприятно, что он отскочил от неё, как будто это она чудовище!!!

Ещё раз всхлипнув, Эмма, как давеча, махнула на него рукой: мол, что с убогого взять и, покачиваясь, отправилась к костру.

Её провожали ошалелыми взглядами, а Белка заложив круг, ползла к ней, чтобы выразить свой восторг, но так, чтобы судья не видел.

Эмма буквально упала на свой разложенный матрас и долго сидела, не понимая, что ей тычут в руки.

— Попей, уговаривал её Орлик, ну же, попей, полегчает.

Она выпила немного, обожглась, но зато отпустило. Оборотень сидел перед нею на корточках и вглядывался в её лицо. Эмма подумала, что, наверное, поседела от страха и потянула прядку волос под нос, но вроде всё было в порядке. Тогда она ухватила этого замечательного, сердечного альфу за рубашку и заставила придвинуться к себе, а потом уткнулась в его плечо и расплакалась.

Дурной мир, где нет счастья одной единственной попаданке! Ну что ж ей так не везёт? Сплошной стресс, на который никакой молодости не хватит.

— Он ушёл, кто-то доложил альфе.

— Да и хвост с ним! — буркнул рядом Мрак, а Эмма оторвалась от рубахи Орлика, чтобы уточнить.

— Кто ушёл?

— Судья.

— А как же моя печь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну-у…

Эмма рывком поднялась и требовательно посмотрела на стоящих рядом здоровенных оборотней. Печкой никто не желал заниматься. Стройка шла полным ходом: рыли погреб, валили деревья, снимали с них кору, а кое-кто даже начал готовить опалубку для фундамента, но до печи никому не было дела.

Молчание затягивалось.