Вечный кайф - Илья Рясной

- Да-а-а.

- Моджахед ему голову-то отрежет, - усмехнулся я. - Откуда ты это знаешь?

- Как откуда? - удивилась Свинота. - Софа под Пистоном лежала. Все знает.

- Как Пистона звать? Фамилия?

- Колян. Фамилию не знаю.

- Где живет? - напрягал я ее. - Телефоны?

- Ничего не знаю-ю, - вновь заголосила Свинота.

- И где сейчас твоя Софа? Лежит?

- Под кем лежит? - не поняла Свинота.

- У тебя хочу узнать.

- Она дома-а.

- Ладно, мы тебе поможем, девушка, - я присел около Свиноты и потрепал по похожей на свиной окорок коленке. - Мы тебе даем деньги. Ты у Софы героин берешь. Мы берем Софу. Вопросы есть?

- Это я ее заложу, получается?

- Получается... Понимаешь, жизнь такая. Или ты ее продашь. Или твоя дочка будет с мужем-алкашом расти. Глядишь, тоже алкашкой станет.

- Я согласная! - громко и решительно произнесла Свинота.

У меня внутри подвело от ощущения, что нежданно- негаданно свалилась удача. Мы неожиданно получили доступ к окружению Моджахеда. Теперь только надо использовать Рсдставившийся шанс. Может, тут и разберемся с порченым героином.

- Boт и отлично, - сказал я. - Сейчас придешь в себя и будешь звонить.

- Буду, - Свинота всхлипнула.

- А то куртки рвать. Шустрая, - Арнольд зло посмотрел на нее.

- А чего вы?..

- Ну что? Что теперь с курткой делать? - никак не мог успокоиться Арнольд, держа в руке свою новенькую джинсовку с оторванным рукавом. - Теперь не пришьешь нормально.

- Дай, - я взял у него куртку. И рывком оторвал другой рукав.

- Ox, - как от боли вскрикнул Арнольд.

- Нормальная безрукавка, - сказал я. - Можно даже сказать - жилет.

- А, - махнул рукой Арнольд и напялил ее. - Буду хипповать.

* * *

Дальше все пошло как по маслу. Вечером мы уже стояли у машины, защелкнув браслетики на черноволосой, похожей на ведьму с Брокена, но на ведьму привлекательную, Софе. Она только что толкнула Свиноте полграмма зелья.

- Продала меня, блядь такая! - покачала головой Софа, ошпаривая глазами Свиноту.

- Меня тоже продали, - заголосила Свинота. - Все друг друга продают.

- Ничего, я тебе устрою, блядина! - пообещала Софа.

- Что ты? - осведомился я у нее. - Ты в тюрьме на пяток лет зависнешь.

Софа раскрыла рот. Так с раскрытым ртом и запихали ее на заднее сиденье моей машины. Я уселся на переднее сиденье. Асеев присел рядом с задержанной. Арнольд прислонился к открытой дверце.

- Пистон - твой хахаль? - спросил я.

- Кто? - с нарочитым непониманием воскликнула Софа.

- Что, забыла благодетеля своего?

- Ну, хахаль.

- Давно?

- Уже год.

- И как мужик? - гыкнул Арнольд.

- Он меня любит!

- Прав-да-а? - всплеснул руками Арнольд, глядя на ее как на сказавшего милую глупость трехлетнего карапуза.

- Да, - с вызовом ответила она.

- Интересен нам Пистон, - сказал я.

- Чем это? - поджала губу Софа.

- С научной точки зрения. Как одичавший подвид гомо сапиенса.

- Чего?

- Притом подвид вымирающий.

- Почему вымирающий?

- Потому что Моджахед, заметь, кличка к нему не зря прилипла, он действительно кровавый дикарь с гор... Так вот Моджахед ему отрежет голову. На хрен, чтобы не мешалась, - зловеще улыбнулся я.

- Почему? - ошарашенно посмотрела на меня Софа.

- Потому что Моджахед не любит, когда его товар - прекрасный товар, высококачественный товар - какой-то Пистон бадяжит вечерами.

- С чего вы взяли? - неуверенно возмутилась Софа.

- Кстати, он и тебе голову отрежет. Потому что ты продавала ворованный у него героин. Нет, ну воровать у Моджахеда - это нужно совсем с дуба рухнуть, покачал я головой.

- Пистон решил умереть молодым, - кивнул Арнольд. - и тебя, красавица, с собой взять, чтобы на том свете ему одному не скучно было.

- Но... Моджахед же не узнает, - растерянно произнесла Софа.

- Еще как узнает, - сказал я. - Нам зарплату не выкатили, я ему за пару сотен баксов эту информацию спокойно продам.

- У, мент, - прошипела она.

- А тебя в камере подержу, пока он не решит, как тебя побольнее прирезать. А потом выпущу. Годится, красотка? - осведомился я.

- Что вы от меня хотите? - воскликнула она.

- Ты нам расскажешь, чем дышит Пистон, как "геру" берет. А мы подумаем, как тебе помочь.

Софа расслюнявилась. Та же картина, что и у Свиноты - текущие по щекам слезы, размазанная по всему лицу косметика.

- Давай, давай, дуреха. Ни у тебя, ни у меня времени нет, - кивнул Арнольд. - Тебе уже на панель пора. А нам в театр.

- В какой театр? - посмотрела Софа на Арнольда ошалело.

- В оперный.

- И что говорить? - спросила она.

- Как познакомилась с хахалем. Где бывает Пистон. Как нам его сейчас найти, - перечислял Арнольд.

- Ладно...

Напрягать ее больше не пришлось. Видно, до любовной идиллии этой ведьме и Пистону было далеко, поскольку она вошла в раж и начала сливать на него всю компру, которую знала.

- Он принимает товар, который привозят таджики. И хранит его, пока за ним не придут. Скоро снова наркотики для Моджахеда привезут.

- Когда? - напрягся я.

- Они сами сообщат Пистону, - произнесла она. - Прям по телефону.

- Где Пистон хранит это зелье? - спросил я.

- Где-то хранит, - пожала она плечами.

- Придется узнать, голубушка, - сказал я.

- Я не могу!

- Через не могу, - погладил я ее по волосам. - Потому, что своя голова ближе к своему телу. Без нее ты будешь вы глядеть куда хуже, красавица.

- Сволочи вы, - всхлипнула Софа. - Все рыщете. Все людям жить не даете!

- Не даем, - согласился я. - Наркотой не даем торговать.

- Я не воровала. И не убивала. Люди просят, я отдаю. Я их на иглу не сажала.

- Конечно, - кивнул Асеев. - А мы, гады, не даем уминать от нее. Все хотим, чтобы люди не обдалбывались до смерти. Чтобы не умирали.

- Умирать? А ты не думал, мент, что это их дело? Это наше дело, наша жизнь. Мы ею можем распорядиться. Имеем право! - крикнула она.

- Право имеете?

- Да. Свобода выбора.

- Ах, выбора... Понятно, - кивнул Асеев.

- Что, не так? Наркоманы же никому не мешают жить. Они хотят, чтобы и им не мешали. Не так?

- Так все. Именно так, - кивнул Асеев. - Свобода быть уродами - главное завоевание демократии.

- Сами вы уроды, - обиделась Софа. - Попытаюсь узнать у Пистона насчет его склада... Только не скажет. Кто такие вещи говорит?

- А ты ласково попроси, - посоветовал я.

- Что теперь со мной? - деловито осведомилась она.

- Документы на тебя в конторе оформим, чтобы ты с крючка не спрыгнула и вела себя разумно. И когда начнешь дурить, мы им ход дадим, - сказал я.

- А чего дурить?

- Например, расскажешь о нашем разговоре Пистону... Я бы делать этого не стал ни при каких условиях. Я продемонстрировал диктофон. - Узнаю - я ему послушать дам. И Моджахеду. - Она закусила губу.

- Приперли мы тебя, коза, - потрепал ее по щеке Арнольд. - Ту теперь наша рабыня. Если будешь себя вести хорошо, цела останешься. Понятно?

- Да. Уж взяли за горло, сволочи, так взяли, - в отличие от Свиноты, она чем дальше, тем больше наливалась не жалостью к себе, а злобой к нам.

- Язык у тебя... Так леди не выражаются, - сказал укоризненно Арнольд.

* * *

Закончили мы со всеми делами только ночью. По адресному бюро установили данные на Пистона - им оказало Баранов Николай Николаевич, двадцати пяти лет, не судимый, прописан на улице Чапаева. Со слов Софы, проживал на Шарикоподшипниковом проезде.

Когда стрелки показывали полвторого, мы всучили Софе полтинник на такси, чтобы добралась до дома. Галицын сказал, что добросит Арнольда до хаты, и они отбыли. Остались мы с Асеевым.

- Довезти тебя? - спросил я.

- Давай, - согласился он. - Хотя можно и не уходить. Два ночи. Утром опять - вечный бой.

- Покой нам только снится... Надо начинать работать по Пистону.

- Как тебе нравится эта стерва? Право она имеет колоться и торговать наркотиками, - покачал Асеев головой

- Она в этом свято уверена, - сказал я. - И ты ее никогда не убедишь в обратном.

- Не такая глупая мысль, кстати, - сказал Асеев. - Ты никогда не думал, что наркотик - это некий пик "свободной" потребительской цивилизации, которая весь двадцатый век вдалбливает человеку, что в мире есть главная ценность - Я ХОЧУ. Доведенный до абсурда этот принцип выражается в одном слове - КАЙФ. КАЙФ - это и е№ высшее выражение свободы. Наркотический кайф.

- Что-то не видно, - возразил я, - чтобы в тех же Штатах и Европе у наркоманов была вольница.

- Естественно, ни одно общество не может позволить этой заразе беспрепятственно гулять. Наркотики - смерть цивилизации. Но принцип "право имею" - тут выражен кристально чисто. Недаром все либералы и "правочеловеки" в голос орут о необходимости ослаблении контроля за наркотиками. Это принцип.

- Да чего либералы. У них вообще три любимых группы населения - пидоры, уголовники и наркоманы. Остальные для них не люди. Тут никуда не денешься, сказал я.

- Да уж, факт... Смотри, лучше всего наркота расползается там, где общество выросло на культивировании этого "я хочу". Или где, как у нас, разом сдуло старые идеалы и воцарился принцип - все дозволено.