Смертельно безмолвна - Эшли Дьюал

Раз, два, цыган оторопело распахивает черные глаза, налитые ужасом.

Три, четыре, он взмахивает ножом в воздухе, цепляя грудь Джейсона, что злит моего напарника гораздо сильнее. Зарычав, словно настоящий зверь, Джейсон кидается вперед, впивается ладонями в лицо Ловари и уже в следующую секунду сворачивает ему шею.

Звучит такой громкий хруст, что я застываю, я и не знал, как звучит Смерть, вот она.

Глухой удар, соприкосновение мертвого тела, мешка с костями и земли.

Джофранка застывает с открытыми глазами, превращаясь у нас на виду в иссохший, разваливающийся скелет, а затем и вовсе исчезает, оставив лишь груду пыли. Я перевожу взгляд на Джейсона, тот переводит взгляд на меня. Пожалуй, мы неплохо поработали.

Топот ног вырывает нас из иллюзии.

Мы одновременно глядим на дверь и одновременно вспоминаем, что еще десятки, а, может, и сотни Ловари ждут нас с распростертыми объятиями за порогом. Черт возьми! Я обозлено хмурю лоб, а Джейсон захлопывает дверь и прижимается к ней спиной.

— Непредвиденные обстоятельства, — спокойным голосом бросает он, стирает кровь с подбородка и тянется в карман за сигаретами. Я удивленно вскидываю брови, когда он, не обращая внимания на ор неприятелей, толпящихся за порогом, начинает курить.

— Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время для перекура?

— Сейчас самое худшее время для перекура, мальчик. Поэтому мне и хочется курить.

— Ладно. Что будем делать? Ты вроде как сам собирался принимать решения.

Джейсон ухмыляется и выдыхает серый дым в потолок.

— Забавно.

— У нас нет выхода, — я делаю шаг вперед и киваю, — сделай это.

— Что сделать? Не пугай меня. Может, это и последние минуты нашей жизни, но…

Он смеется, а я недовольно свожу брови.

— Я говорю о твоих способностях. Превращайся. Мы не справимся с ними.

Джейсон недовольно опускает сигарету и спрашивает:

— Ты оглох? Кажется, я уже говорил свое мнение на этот счет.

— Да наплевать мне на твое мнение. Разве у нас есть другой выход?

— Есть. Сейчас я докурю сигарету, ты пока можешь немного поностольгировать и все в этом духе, а потом я открою дверь, и мы попытаемся выжить.

— И это ты называешь выходом?

— Именно так. Вот, видишь, дверь, — Джейсон кивает на дверь позади себя и вновь на меня смотрит пренебрежительно, — значит, за порогом — выход. Уяснил?

Это не вариант. Это самоубийство. Отчаянные решения тоже должны иметь смысл, а я не хочу умирать лишь оттого, что моему напарнику лень было раскинуть мозгами. Резко отворачиваюсь, хватаюсь пальцами за шею и жмурюсь. Так, так. Десятки цыган, сотни, да и тысячи неприятностей поджидают нас там. Более того, совсем скоро они ворвутся уже и в эту комнату. Нам надо сваливать. Срочно. Но как? Окна забиты, проход один.

Мы в ловушке.

— Послушай, — понизив тон, хрипит Джейсон, — я не вру, я не могу этого сделать.

— По какой причине? Это ты, такой, какой есть. И сейчас это вполне пригодится.

— Ты хочешь спастись, верно? — Оборачиваюсь, киваю, а мужчина отбрасывает в угол окурок и пожимает плечами. — Так вот ты не выживешь. Я не могу себя контролировать. Я выберусь из деревни, да. Но выберусь один.

Мужчина смотрит на меня серьезно, а я неожиданно понимаю, что только из-за меня он сгниет здесь, он не решится стать чудовищем, боясь перегрызть мне горло. Осознание данного факта меняет во мне что-то… внезапно я гляжу на Джейсона под абсолютно иным углом. Он пытается спасти меня? Предпочитает умереть вместе, а не спастись в одиночку?

— Хватит пялиться, — бросает он, отвернувшись, — иначе передумаю.

— Знаешь… спасибо.

Джейсон вновь глядит мне в глаза и усмехается.

— Было бы за что, мальчик. Поверь, перспектива превратиться в волка, чтобы сожрать целую деревню, отнюдь меня не радует.

Я внезапно прыскаю со смеха и устало потираю пальцами лицо. Черт, что же делать?

Неужели мы, действительно, вырвемся из комнаты, тая надежду на то, что Ловари от нас побегут, как от самого Люцифера?

Люцифера.

Меня вдруг, словно молния, пронзает абсолютно ненормальная, сумасшедшая идея! Я порывисто оборачиваюсь, гляжу на Джейсона и шепчу:

— Конечно.

— Конечно?

— Амулеты, развешенные по всей территории, знаки на стенах. Да ведь цыгане боятся бесов и Дьявола, что означает лишь то, что нам стоит их вызвать!

— Что нам надо сделать? — Напарник ошеломленно вскидывает брови и осматривает меня таким взглядом, словно я спятил. — Ты спятил? — Да, я верно определил эмоцию.

— Послушай, это разумно. Сам подумай. Удача говорила, что Ловари воруют магию и пользуются ей незаконно. Знаки скрывают деревню от слуг Люцифера, а мы с тобой сами сюда его приведет, подскажем, поможем. Как тебе еще объяснить?

— Ты хоть знаешь, кто такой Люцифер, мальчик? Черт подери! Это не тот парень, про которого ты книжки читаешь или фильмы смотришь. Это Отец Лжи. Это Зло. И ты вдруг решил, что он просто явится к нам и вытащит нас из дерьма?

Не знаю, что ответить, поэтому очень красноречиво пожимаю плечами.

— Ты сошел с ума.

— Мы все равно умрем. Какая разница, кто именно свернет нам шею? Или ты реально веришь, что нам удастся прорваться сквозь десяток цыган, владеющих магией? Они уже в спину нам дышат, около двери толпятся.

— Это Дьявол, Мэтт.

Ого. Джейсон назвал меня по имени, значит, я действительно сбил его с толку. Но я не собираюсь брать своих слов обратно. Я уверен, что я прав.

— Говори, что делать.

Уже в течение следующих минут я рисую на деревянном полу перевернутый, кривой треугольник. Опыта у меня мало. Рука саднит от раны, щепки впиваются под кожу, пока я вывожу линии по шершавому покрытию, но я не жалуюсь. Глаза горят. Кожа горит. Да, на этом моя жизнь вполне может закончиться. А, может, и нет.

— Повторяй три раза: Vocavit vos, Lucifer… — Джейсон подрывается вперед из-за того, что кто-то со всей силы врезает по двери и стискивает зубы. — Давай, живее!

Я киваю и, пару раз сжав и разжав пальцы, хриплю:

— Vocavit vos, Lucifer. Vocavit vos, Lucifer.

— Сделай одолжение, притворись, будто мы скоро умрем, и скажи с выражением.

— Может, сам скажешь?

— Может, тогда дверь подержишь?

Порывисто отворачиваюсь, зажмуриваюсь, и произношу:

— Vocavit vos, Lucifer! Vocavit vos…

Невидимая волна сбивает меня с ног. Я отлетаю на несколько метров и с такой силой врезаюсь в стену, что перед глазами вспыхивают краски, а между висков проносится звон, скрипящий и оглушающий. Предметы в помещение подрываются в воздухе и застывают в невесомости, в полете. А пыль превращается в густую думку, проникающую в ноздри и не дающую дышать. Я жутко пугаюсь. Желудок скручивается в тугой узел, а ноги становятся в разы тяжелее, неминуемо оттягивая тело все ниже и ниже… Я думаю, что свалюсь прямо сейчас на пол, но нечто удерживает меня. Нечто костлявое и ледяное, нечто еще незримое, правда, лишь в течение нескольких секунд. Вскоре призрачные силки приобретают форму тонких пальцев, потом и рук, и плеч, будто в замедленной съемке постепенно передо мной появляется сам Дьявол в идеально выглаженном, черном костюме.