Сердце гор (Сборник) - Феликс Крес

Прекрасный город, и как же он не похож на угрюмые каменные города Громбеларда! Здесь строили из кирпича, стены штукатурили, белили, украшая их замысловатыми барельефами, карнизами и фресками. Повсюду можно было увидеть изящные колонны, широкие балконы, террасы, элегантные ограды вокруг многочисленных парков и садов. Гольд знал, что тому размаху, с которым дартанцы возводили свои города, пытались довольно неудачно подражать почти во всех странах Шерера, с тех пор как возникла Империя. Даже в самом Армекте, который мечом завоевал Дартан, будто в отместку дартанцы навязали всем и всюду свою архитектуру, искусство… Если Армект все еще не был вторым Дартаном, то лишь потому, что его хранили освященные веками традиции, заколдованные в могуществе армектанского языка…

Они добрались до кольцевой дороги. Здесь было людно. В глаза бросались богатство и красота одежд даже обычных горожан. Женщины шелестели платьями, мужчины позвякивали посеребренными пряжками туфель. Гольду, однако, эти люди казались почти нагими… Ни у кого не было оружия. Даже легкого, парадного меча, даже стилета. Легионеры (безоружные! полностью безоружные!) расхаживали с резными, покрытыми красным или черным лаком жезлами, которыми, пожалуй, и собаку не отгонишь!

Гольд насупился. В его голове мелькали мысли о том, что он с легкостью захватил бы этот город, для него довольно было бы только усиленного патруля Громбелардского Легиона.

У Северных Ворот четверо солдат в блестящих от всяческих украшений нагрудниках крутили рукоять подъемника. Окованные латунью ворота медленно опускались.

Из будки неподалеку вышел худощавый верзила-офицер и быстро направился к всадникам. Гольд остановил коней, соскочил с седла и двинулся навстречу. Сказав что-то вполголоса, он достал из-за пазухи какую-то бумагу. Офицер внимательно прочитал ее, затем кинул взгляд на Лейну. Узнав ее, он отвесил поклон. Гольд тоже обернулся, но вид его был суров и грозен. Она демонстративно отвернулась, но все ее существо превратилось в чуткий слух.

Громбелардец что-то подчеркнуто резко говорил. Ему ответил неуверенный голос офицера. Послышалось еще несколько слов, после чего уже почти опустившиеся ворота медленно поползли вверх. Гольд вскочил в седло, отдал легионеру честь и двинулся к воротам. Миновав стену, всадники выехали в Северное Предместье.

Лейна молчала. Гольд остановил коня.

— Почему ты не пыталась бежать, госпожа? Почему не звала на помощь? Такого случая уже, возможно, больше не будет!

— Не знаю… — наконец сказала она. — Может быть… может быть, мне хочется, чтобы меня похитили?

Он смерил ее быстрым взглядом, даже не пытаясь скрыть своего удивления, однако рассмотреть ее внимательно не удалось: Лейна лица не повернула, а растрепанные волосы застилали точеный профиль.

— Поехали, — кинула она.

Они пришпорили лошадей.

— Что за бумагу ты показал офицеру?

В ее голосе не было ни превосходства, ни презрения, ни гнева — лишь обычное любопытство. Он только что узнал эту женщину, но уже видел, что ему ее не понять.

— Удостоверение, — помолчав, ответил он. — Я сотник Громбелардской Гвардии.

2

Байлей подбросил хвороста в огонь. С треском в небо порхнули искры.

— Ты разбойница?

Выражение лица собеседницы никак не изменилось.

— Нет.

— Нет?

Тишина.

— Тогда кто?

— Оставь меня в покое. И не пали так хворост.

Ни о чем не спрашивая, он застывшим взглядом всматривался в языки пламени. Странная ночная встреча. Странная женщина. Явилась из темноты, долго приглядывалась… Села у костра, съела кусочек сушеного мяса. Отвечала односложно, воспринимая его как пустое место.

У нее был низкий, слегка хрипловатый голос. Эта легкая хрипота странным образом его беспокоила; Байлею хотелось откашляться после каждой ее фразы.

Он искоса посмотрел на нее. Решительный, четкий профиль, красивый небольшой рот и длинные ресницы… Однако она явно о себе не заботилась и, видимо, в горах была уже давно. Ногти на руках были сломаны и неухоженны, густые черные волосы спутались, свисая грязными патлами. Одежда давно превратилась в кучу лохмотьев, юбка и рубаха едва прикрывали стройное, сильное тело. Лежавшая на земле куртка тоже истрепалась, как и плащ. Зато сапоги у нее — новые и добротные.

— Чем промышляешь в Горах?

Он не сразу нашелся что ответить.

— Путешествую, — наконец сказал он. — Просто путешествую.

— В Бадор?

— Нет, не в Бадор. Я иду в Дурной Край.

Первый раз на ее лице появилось какое-то выражение. Она быстро посмотрела ему в глаза. Красавицей, однако, она не была, даже симпатичной ее нельзя было назвать…

— Зачем?

Он тянул с ответом.

— Это долгая история.

Она продолжала смотреть ему прямо в лицо. Взгляд ее показался странным, даже жутковатым, и Байлей почувствовал, что не в силах его выдержать.

— Что ты так на меня смотришь?

Вместо ответа она забормотала, словно про себя:

— В Дурной Край… Просто так. За славой? Богатством? А может быть, за смертью?

Его взгляд утонул в пространстве.

— За женой.

Тишина. Потом — ее голос, звучавший неожиданно дружелюбно и тепло:

— Больше ничего не скажешь?

Он уставился на пляшущие по веткам отблески огня.

— Зачем? Тебе-то какое дело?

Голос ее снова стал безразличным:

— По сути — никакого. Я только хотела тебе помочь.

— Мне не нужна помощь. По крайней мере, от тебя.

Волна гнева захлестнула его, хотя в глубине души он понимал, что не прав. Зачем строить из себя героя, если ты вовсе не герой? Его отчаянное предприятие едва только началось, а он уже сбился с пути и чувствует себя беспомощным и потерянным. Что же будет, когда он пересечет границу Дурного Края? Впрочем, это еще большой вопрос, доберется ли он до нее вообще…

Женщина встала, наклонилась, подняла свое тряпье с земли и стоявшие возле камня колчан со стрелами да лук.

— Утром иди на восток, — сказала она. — Выйдешь к ущелью. Там тропа сворачивает на север. Иди по ней, пока не выведет тебя к небольшой хижине. Там найдешь человека, который тебе поможет. Скажи, что тебя послала Охотница.

Шаг от костра, и она уже скрылась в темноте. Байлей долго сидел, не в силах сдвинуться с места. Потом вскочил, хотел было позвать ее, но не стал. Он оскорбил ту, которую называют Охотницей. Именно ее. Круглый дурак.

Он медленно сел и безучастно уставился на пламя. Машинально взяв ветку, он поворошил угли костра. Фонтаном взлетели искры. Опять покачал головой, словно хотел отогнать мысли.