Заговоры ЦРУ - Давид Антонель

ВОЗМОЖНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ВООРУЖЕННОЙ ГРУППЫ ДЛЯ ЗАХВАТА (ЛУМУМБЫ) НАПАДЕНИЕМ НА ЕГО РЕЗИДЕНЦИЮ, ПОДНЯВШИСЬ НА ХОЛМ СО СТОРОНЫ РЕКИ, ИЛИ, ЧТО БОЛЕЕ ВЕРОЯТНО, ЕСЛИ (ЛУМУМБА) ПОПЫТАЕТСЯ ИНЫМ ПУТЕМ ВЫЙТИ В ГОРОД (…). ВАШЕ МНЕНИЕ

(телеграмма ЦРУ, Твиди — резиденту, 15.10.60).

Через два дня резидент ответил Твиди, выдвинув несколько аргументов. Во-первых, агент, которого он выбрал, чтобы тот осуществил убийство, столкнулся с рядом трудностей и не мог проникнуть в ближайшее окружение Лумумбы:

НЕ УДАЛОСЬ ПРОНИКНУТЬ В ОКРУЖЕНИЕ. ПОЭТОМУ НЕ МОГ ПОЛУЧИТЬ СВЕДЕНИЯ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ЭТОГО ДЕЛА (…). ПРОДОЛЖАЮ ЗАНИМАТЬСЯ ЭТОЙ АКЦИЕЙ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, НО МОГУ ПОСВЯЩАТЬ ЕЙ ЛИШЬ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ, ПОСКОЛЬКУ ЗАНЯТ МНОГИМИ ОПЕРАТИВНЫМИ ЗАДАНИЯМИ (…). ОЖИДАЮ СКОРЕЙШЕГО НАЗНАЧЕНИЯ ОФИЦЕРА, КОТОРЫЙ ЗАЙМЕТСЯ ЭТИМ ДЕЛОМ. ПРЕВОСХОДНО, ЕСЛИ БУДЕТ ТАКОЙ ОФИЦЕР. ТОГДА РЕЗИДЕНТ СМОЖЕТ УДЕЛИТЬ МАКСИМУМ ВРЕМЕНИ ЕМУ, ПОМОГАЯ И РУКОВОДЯ ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ

(телеграмма ЦРУ, 17.10.60).

Резидент заканчивает свою телеграмму нижеследующей рекомендацией, напоминающей его свидетельство, согласно которому он «советовал Шейдеру не давать Лумумбе яд, а лучше убить его»:

ЕСЛИ УКАЗАННЫЙ ОФИЦЕР ОТПРАВЛЕН, РЕКОМЕНДУЮ ШТАБ-КВАРТИРЕ ВОЗМОЖНО СКОРЕЕ ВЫСЛАТЬ ДЛИННОСТВОЛЬНОЕ РУЖЬЕ ИНОСТРАННОЙ МАРКИ С ТЕЛЕСКОПИЧЕСКИМ ПРИЦЕЛОМ, БЕСШУМНОЕ. ЗДЕСЬ ХОРОШАЯ ОХОТА, КОГДА ЗЕЛЕНЫЙ ОГОНЬ. ОДНАКО В СВЯЗИ С ЗАПРЕЩЕНИЕМ ОХОТНИЧЬИХ РУЖЕЙ СОХРАНЮ ЕГО В КАНЦЕЛЯРИИ ДО ОТКРЫТИЯ ОХОТНИЧЬЕГО СЕЗОНА.

У Твиди рекомендация резидента не вызывала сомнений: речь шла о посылке в Конго дипломатической почтой оружия, предназначаемого для убийства Лумумбы. Офицер Марлоне, упомянутый далее, говорит, что он не слыхал в штаб-квартире никаких разговоров о посылке в Конго ружья с прицелом. Он не знал, чтобы такое ружье было послано. Намек на то, чтобы покончить с Лумумбой после «открытия охотничьего сезона», мог быть истолкован как план убить его, когда он будет вне своей резиденции, охраняемой войсками ООН. По словам Твиди, «план действий с использованием ружья» еще не был сформулирован резидентом и «открытие охотничьего сезона» зависело от одобрения такого плана штаб-квартирой ЦРУ.

Доклад, направленный в следующем месяце резидентом из Леопольдвиля и предназначенный «только для сведения» Твиди, указывал на то, что, вне зависимости от плана покончить с Лумумбой посредством огнестрельного оружия, Лумумбу продолжали рассматривать в качестве «объекта». За ним тщательно следили. В телеграмме Хеджмэна говорилось, в каком затруднительном положении он находился с середины сентября и до отъезда Лумумбы в Стэнливиль 27 ноября; Лумумба был как бы пленником, охраняемым «голубыми беретами», и оставался неуловимым как для агентов ЦРУ, так и для конголезцев:

ОБЪЕКТ НЕ ПОКИДАЛ ЗДАНИЯ В ПРОДОЛЖЕНИЕ МНОГИХ НЕДЕЛЬ. ДОМ КРУГЛОСУТОЧНО ОХРАНЯЕТСЯ КОНГОЛЕЗСКИМИ ВОЙСКАМИ И ЧАСТЯМИ ООН (…). КОНГОЛЕЗСКИЕ ВОЙСКА НАХОДЯТСЯ ЗДЕСЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НЕ ДАТЬ ОБЪЕКТУ УБЕЖАТЬ И АРЕСТОВАТЬ ЕГО В СЛУЧАЕ ТАКОЙ ПОПЫТКИ. ЧАСТИ ООН ИМЕЮТ ЦЕЛЬЮ НЕ ДАТЬ КОНГОЛЕЗЦАМ ЗАХВАТИТЬ РЕЗИДЕНЦИЮ ШТУРМОМ. ДВОЙНОЕ КОЛЬЦО ОХРАНЫ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ УСТАНОВИТЬ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ, ПЫТАЕМСЯ ДОБИТЬСЯ, ЧТОБЫ ВХОД И ВЫХОД ПРИКРЫВАЛИ КОНГОЛЕЗЦЫ (…). ОБЪЕКТ УДАЛИЛ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ОБСЛУЖИВАЮЩЕГО ПЕРСОНАЛА, ТАК ЧТО ПРОНИКНОВЕНИЕ ТАКИМ СПОСОБОМ, ПО-ВИДИМОМУ, ИСКЛЮЧЕНО

(телеграмма ЦРУ, резидент — Твиди, 14.11.60).

Осенняя стратегия

В то время Майкл Малрони служил офицером в Оперативном управлении ЦРУ. Он утверждает, что в октябре 1960 года Ричард Биссел предложил ему выехать в Конго, чтобы осуществить убийство Лумумбы. Он отказался принять участие в террористической операции, но поехал в Конго, чтобы попытаться вывести Лумумбу из-под опеки «голубых беретов» ООН и передать его в руки конголезских властей.

Вскоре после прибытия Малрони в Конго в контакт с ним вступил QJ/WIN, агент ЦРУ, бывший преступник-рецидивист. В конце 1960 года один из оперативных агентов Хеджмэна предложил QJ/WIN связаться с «исполнительной группой» (телеграмма ЦРУ, Леопольдвиль — директору, 7.12.60).

Малрони, вероятно, не был в курсе готовившегося убийства. Знали ли об этом плане агенты QJ/WIN и WI/ROGUEL, установить гораздо труднее. […]

В следственной комиссии Малрони заявил: «Меня вызвал к себе Биссел и предложил отправиться в Конго, чтобы устранить Лумумбу (…)».

Вопрос: Что, по вашему мнению, он имел в виду под словом «устранить»?

Малрони: Убить и тем самым устранить его влияние. Вопрос: Из чего вы исходили, интерпретируя его замечания? Из каких его слов явствовало, что он говорит об убийстве, а не просто о нейтрализации каким-либо другим способом?

Малрони: Речь шла не о нейтрализации (…), весь смысл нашего разговора ясно указывал на то, что речь идет об убийстве […]. Я сказал ему, что ни в коем случае не буду участвовать в убийстве Лумумбы. Он мне ответил, что хочет, чтобы я переговорил с Джозефом Шейдером.

По свидетельству Малрони, «трудно себе представить, чтобы Биссел мог руководить подобным делом без личной санкции Аллена Даллеса»:

«Я считал, что в столь важном деле он опирается на Даллеса, но со мной он об этом не говорил и не ссылался на высшие инструкции».

С Шейдером Малрони встретился очень скоро. Он «был уверен, что Биссел предупредил Шейдера о том, что он, Малрони, его посетит». Шейдер сказал ему, «что располагает четырьмя или пятью смертоносными средства¬ми, чтобы избавиться от Лумумбы (…). Одно из средств предполагало использование вируса, другие — яда». Шейдер «не обмолвился о своем пребывании в Конго и о том, что он переправил туда химическое средство».

После разговора с Шейдером Малрони снова встретился с Бисселом:

«Я сказал ему, что не хочу участвовать в убийстве Лумумбы (…) и категорически отказываюсь быть привлеченным к покушению […]».

Когда, после дачи показаний, Малрони предложили сообщить дополнительные сведения, он рассказал о том моральном климате, в котором все это происходило: «Все, кого я лично знал, действовали добросовестно. Я думаю, что они руководствовались, возможно, не своими убеждениями, но своим пониманием патриотизма. Они считали, что это в высших интересах Соединенных Штатов. Думается, мы ведем себя чересчур по примеру «добропорядочного жениха», когда соглашаемся делать все то, чего требует от нас хозяин, утверждая, что это правильно. Они вовсе не испорченные люди. Но таким путем можно совершить большую ошибку (…). Все это до того непорядочные дела, что поручать их нужно только людям порядочным. Вот единственный способ спасти репутацию ЦРУ и вернуть доверие к безупречности его контактов… Разведчик… должен быть щепетилен и обладать высокой нравственностью… Он должен быть безупречен… Разведчики должны в высшей степени сознавать значение морального фактора в разведывательной операции». Давая свои показания, Малрони кратко резюмировал свое этическое неприятие покушения на жизнь Лумумбы: «Убийство растлевает».

Во время одной из двух своих бесед с Бисселом по поводу Лумумбы Малрони высказал предположение, что, поскольку «заговор об убийстве был составлен в округе Колумбия, он подпадает под действие федерального закона». Биссел «как бы между прочим» отклонил такую возможность.

Несмотря на отказ участвовать в убийстве, Малрони согласился выехать в Конго, с тем чтобы «нейтрализовать» Лумумбу как «фактор политический»:

«Я сказал, что поеду и меня не смущает ни задача вызволить Лумумбу из-под опеки ООН, ни даже возглавить операцию с целью нейтрализовать его деятельность, противоречащую интересам Запада, противоречащую, как я считал, американским интересам».

Хотя до отъезда в Конго Малрони не составил для себя никакого определенного плана, он обсудил с Бисселом общую стратегию:

«Я сказал Бисселу, что готов ехать, чтобы нейтрализовать его действия, попытаться вызволить его из-под защиты ООН и передать в руки конголезских властей».

Вопрос сенатора Мондейла: При этом учитывался тот факт, что конголезские власти могут его убить?

Ответ Малрони: Полагаю, что это учитывалось… но не убить, а судить конголезца судом конголезцев за конголезские преступления. Да, об этом мы, кажется, говорили.

По мнению Малрони, были «очень большие шансы» на то, что Лумумба будет осужден конголезскими властями на смертную казнь. Но «передача его суду, избранному из числа его же сограждан, не причиняла никаких угрызений».