Кукловод - Геннадий Марченко

Примерно через пятнадцать минут Гоша созрел для того, чтобы поцеловать Вадика. Однако тот избежал французского поцелуя, ограничившись легким касанием чужих губ, чем еще больше распалил своего партнера. Гоша уже начинал сходить с ума по этому темноволосому красавцу. Его смущало только одно; он так и не понял, к пассивным принадлежит Вадик или к активным? Сам-то он всегда работал вторым номером, и если новый партнер окажется также пассивным - для них это станет проблемой. Поэтому, набравшись смелости, Гоша спросил:

- Вадик, а ты вообще как предпочитаешь?

Тот недоуменно приподнял левую бровь, и Гоша, запинаясь и краснея (хорошо, что разговор проходил в полусумраке), объяснил, что он имел в виду.

- Ах, вон ты о чем... А тебе как больше нравится?

- Я всегда был девочкой.

- Ну а я мальчиком, - усмехнулся Вадик. - Что-то жарко, может, проветримся?

- Почему бы и нет?

Держась за руки, они вышли из грохота клуба в ночную тишину. Гоша закурил свой 'Житан' с ментолом, предложил другу, но тот сказал, что не курит. На освещенной парковке стояло несколько машин.

- Вон моя 'Лянча', - кивнул брюнет в сторону приземистой иномарки.

- Крутая тачка.

Гоша не поленился, обошел ярко-красную машину, заглянул в салон, и восхищенно поцокал языком.

- Никогда на такой не ездил.

- Если хочешь - давай прокатимся.

- Ты серьезно? - Гоша от возбуждения сжал кулачки. - Конечно, хочу.

Ну, уж в тачке он наверняка сольется с новым другом в затяжном поцелуе. Гоша считал себя настоящим профессионалом в этом деле. А там, когда у Вадика в штанах кое-что набухнет, можно будет перейти и к более активным действиям.

- Куда поедем?

- Успел разведать в ваших краях одно местечко, там никто нам не помешает.

Красавчик машину вел уверенно, словно прожил в их городе не один год. Гоша молчал, предвкушая постельную сцену, и нервно теребил в мочке правого уха золотое колечко - подарок одного из прежних любовников. Думал, что во время езды вряд ли удастся покрыть мальчика поцелуями. Впрочем, это не должно стать препятствием на пути к конечной цели.

- Ну вот, приехали, - наконец нарушил тишину Вадик, останавливая машину во дворе какого-то дома. - Прошу вас, мадам.

Вышел первым, галантно подал Гоше руку. Тот осмотрелся, но местность вокруг была незнакомой. Впрочем, какое это имеет значение, если они сейчас с этим мачо сольются в любовном экстазе! Однако Вадик повел Гошу в сторону небольшого строения, стоявшего чуть в стороне.

- Что это?

- Вообще-то котельная. Но, уверяю, когда попадем внутрь, ты найдешь то, о чем мечтал.

Странно, подумал Гоша, москвич, а как успел изучить приволжские дворы.

Между тем Вадик быстро справился с навесным замком, который висел на двери только для виду, щелкнул зажигалкой, освещая дрожащим пламенем небольшой кусочек пространства впереди, и они оказались в небольшой комнатушке. В глубине, чуть дальше, поблескивал серебряным боком холодный бойлер. До наступления холодов у него еще оставалось время отдохнуть.

Танцор зажег заранее приготовленные толстые свечи, и мрачный сумрак сконцентрировался по углам котельной.

У дальней стены Гоша разглядел широкий матрас, постеленный прямо на полу. Воображение рисовало ему застланную шелковыми простынями постель, здесь же его ожидало совсем другое.

- Мы что же, вот на этом матрасе...

- Ну, если тебе захочется, можно и на нем. Но я приготовил кое-что другое.

Вадик показал на сложную систему ремней и предложил Гоше полностью раздеться.

- Это будет такая игра, да? - спросил тот, стягивая с себя майку с Микки-Маусом.

- Точно, среди столичных геев это сейчас последний писк...

А он умеет завести, этот парень. Гоша совсем разделся и позволил подвесить себя на ременной конструкции. Запястья и лодыжки оказались крепко схваченными кожаными лентами, а руки и ноги разведены в стороны, так что он напоминал того самца с гравюры Да Винчи под названием 'Витрувианский человек'. Правда, названия произв6едения Гоша не помнил, но сама картинка, увиденная в каком-то журнале, врезалась ему в память. Вдобавок еще один ремешок со специальным шариком оказался у него во рту, заменяя кляп.

- О, как твой малыш возбудился, просто смотреть приятно, - легко шлепнул по его причиндалам красавчик.

Член у Гоши и впрямь здорово набух, того и гляди свершится преждевременная эякуляция. Быстрее бы что ли Вадик стянул брюки и приступил к делу...

Однако тот начал делать что-то непонятное. Отошел в угол и принес металлический лом. Затем обошел Гошу сзади, и тот почувствовал, как холодный металл медленно заполняет его задний проход. Юноша ощутил, что больше не может сдерживать рвущихся наружу коней. С тихим стоном он изогнулся и кончил прямо на посыпанный угольной крошкой пол. Боже, бывает же так здорово, воистину райское блаженство!..

Однако Вадик не собирался на этом заканчивать свою игру. Лом все еще продолжал свое движение внутрь его организма. Вскоре стало больно. Такая игра ему уже не очень-то нравится. Юноша замычал, пытаясь сказать Вадику, что пора остановиться, и тот действительно остановился. Правда, только для того, чтобы произнести нараспев загадочную для Гоши фразу:

- А вот и вторая пешка в нашей игре, - сказал красавчик, не выпуская из рук вторую половину стального стержня. Другая была загнана в анальное отверстие несчастного гея. - Может, Леша, ты гомиков и не любишь, но, наверное, не стал бы так с ними расправляться. Но для меня он всего лишь пешка, как и остальные участники нашей игры. А в тебе я надеялся обрести достойного противника. Но пока ты не оправдываешь моих надежд. Что ж, даю тебе еще один шанс найти меня. Здесь для тебя помимо надписи на стене, которую я сейчас сделаю, тоже будет послание. Оно связано... с несъедобной грушей. Загадка детская, сообразите со своим напарником из прокуратуры. Разберешься с ребусом - и у вас появится шанс поймать меня. Думаю, на этот раз вы со следаком найдете ответ быстрее. Поэтому ждать вас столько же, как и в прошлый раз, я не собираюсь.

Что Вадик хотел этим сказать, Гоша не понял, да и не нужно это ему было. Лишь бы вытащили из его задницы этот треклятый, ставший словно раскаленным лом. Однако вместо этого Вадик поднатужился и вогнал почти всю вторую половину лома в тело несчастного Гоши. Раздался мерзкий хруст, в глазах у юноши потемнело, но сознание, словно в издевку, и не думало его покидать. Гоша чувствовал, как по бедрам обильно течет теплая кровь, а вместе с ней из него утекает жизнь. Его мучитель, которому он искренне готов был отдать свою любовь, видимо, боясь перепачкаться, придвинул ногой табурет, на который отпустил конец металлического стержня, таким образом, избавившись от нужды его постоянно держать.