Узкое место - Михаил Март

— Кто такой?

— Фима Подберезовиков по кличке Гриб. Пятьдесят два года, шесть ходок, среди избачей в большом почете, в бытность отличным шнифером был. Сейфы, как консервные банки, открывал. Работал только под заказ, на рывок не ходил. Десятка два учеников воспитал. В разработках давно находится, но взять его никому не удавалось. Как рыба, из рук выскальзывал. А тут обычные опера его на чердаке берут. Короче говоря, мужик напуган, требует защиты как свидетеля. Сказал, что много знает, но колоться согласен только если оформят явку с повинной и допрашивать будут на Петровке люди, занимающиеся праздничными сюрпризами. Самые цветастые сюрпризы на День Победы тебе достались. Может, это твой клиент, Степа?

— Где он сейчас?

— Я послал за ним машину. Сюда привезем.

— У тебя материалы на него есть?

Подполковник положил на стол увесистый том:

— Ну что, поговоришь с Грибом?

— Еще бы! Ты, Димыч, молодец.

Марецкий повернулся к Сухорукову:

— Быстро, Боря, беги в архив. Мне нужны списки всех, кто сидел с Грибом в зоне.

— На такой список в управлении бумаги не хватит. У него же шесть ходок, — заметил Лисин.

— Меня интересуют только уроженцы города Зареченска Владимирской области. И пересекались ли тропочки Гриба и Хохлова в какой-либо из зон. Задача упрощена в сотни раз. Ходячая энциклопедия тебе поможет. Я видел Сорокина в буфете час назад. К домушникам он испытывает особую любовь. Всех по именам и отчествам помнит, не только по кликам. Дуй быстрей. К свиданию с Грибом мы должны быть готовы, а то он на жалость бить начнет и половины не расскажет. Психолог. В первую очередь нас прощупывать начнет, а потом свои шансы взвешивать.

Сухоруков выскочил из кабинета.

— А ты имел с ним дело, Димыч?

— Был случай. Но я не вел следствие, а косвенно участвовал, как оперативник. Хочу сказать тебе, Степа, что Гриба взять очень трудно. Хитер зараза. Меня до сих пор сомнения мучают, того ли Гриба они взяли. Может, самозванец какой-то, страдающий манией величия. Слишком просто его накрыли. Серьезный товарищ. Расколоть его невозможно. Представишь неопровержимые доказательства — факты, улики, он пойдет на контакт и все возьмет на себя. Подельников не сдаст. Ему групповуха ни к чему. Другое дело, если его кто-то заложит. Он его не пощадит. А вообще, кодекс он знает не хуже нас, может в адвокаты идти. Ум острый, память прекрасная, за словом в карман не полезет, но и лишнего не скажет.

— Так что же ты мне предлагаешь? Головой об стену биться? А я-то обрадовался.

— Тут что-то не так, Степан. Фима у шикарных шлюх ночи проводит, шпану на стреме держит. Живет, как шах, на широкую ногу — с обслугой, в окружении шутов и шестерок. А тут, как затравленный волк, в угол забился. Значит, мужика прижали конкуренты. Мишенью сделали.

— Думаешь, на испуг его можно взять?

— Можно, конечно. Пустить слух, что Гриб на Петровке сидит, а потом выпустить. Мол, сам не сдашь, на живца возьмем. Его пасти будут. При таком раскладе ему никаких гарантий даже Господь Бог не даст. Только этот вариант вряд ли сработает. Гриб — парень обидчивый, злопамятный. Обозлится только и вообще зрачки в себя повернет.

— Ладно. Общий портрет пациента обрисован обстоятельно. Ты будешь присутствовать?

— Нет. Он на меня зуб имеет. Тебе лучше с ним наедине побеседовать, без протокола. Больше пользы будет. Он же на областном УВД висит, вот пусть они и составляют протоколы, а у тебя свой интерес. Я не вижу разницы, гуляет Гриб на свободе или сидит на нарах. Каждый день сотня таких уходит в зону, а другая сотня выходит на свободу. Всех не пересажаешь. Хотя Ефим Подберезовиков особый случай. Таких мастеров по пальцам пересчитать можно. И зоной его не напугаешь. Он в любом лагере будет жить не хуже, чем на малине.

Ничего примечательного в знаменитом уголовнике Марецкий не заметил. Низкорослый, худощавый, татуированный мужичок с огромной облысевшей головой. Взгляд только необычный, как у человека умного, знающего и проницательного. Смотрит на тебя, точно учитель на ученика.

Конвоир вышел, и они остались один на один.

— Присаживайтесь, Ефим Константинович.

Гриб потер запястья после снятых наручников и сел. Пауза затянулась.

— Мне-то вам сказать нечего, Подберезовиков. Вы сами просились на прием. Вот и рассказывайте то, что считаете нужным. Если ваша история меня заинтересует, тогда посмотрим, как мы сможем друг другу помочь.

— Все правильно, начальник. Сам напросился. Оформлять будете?

— Нет. Сначала надо разобраться, что к чему. Может, пациент не к тому доктору пришел. Зовут меня Степан Яковлевич. Гражданинов, товарищей и начальников оставьте в стороне. С ними вы потом пообщаетесь. Сейф на Пролетарской девятого мая вы вскрывали?

— Пятеро нас было. Людей своих перечислять не буду. О них потом поговорим. Пришел ко мне один тип с заказом. Дело еще в феврале месяце началось. Мне его Клещ рекомендовал. Сказал, что клиент надежный. Представился он Иваном. Более о нем ничего не знаю. Не из наших. Похоже, «чертежник».

— Это тот, что планы разрабатывает?

— Мелкий организатор. Промежуточное звено. Берет заказ, ставит диагноз, проводит разведку, а потом составляет схему. Сам в деле руки не пачкает. Мы таких «чертежниками» называем. Наше дело оценить работу и получить от него аванс.

— А кто такой Клещ?

— Если вам нужно, то по своим каналам узнаете. Впрочем, о нем мы тоже поговорить успеем. Иван принес схему. Две точки в Москве, две — в Питере. Представил только фотографии сейфов и планы действий. Сказал, что чистка намечена на начало мая. Времени вагон. Да и железки мне эти знакомы. Есть сложности, но не такие, чтобы потеть над ними. Инструмент я заготовил, людей подобрал. Проверенные ребята. Первый заход назначен был на восьмое мая в Питере.

— Адреса?

— Московский проспект, дом 12, квартира 41. Мы ее обработали в девять вечера. В это время футбол передавали. Гонку не устраивали. Хозяева в отъезде. Пошли втроем. Один на стреме, второй со мной, ассистентом. Сейф «Веймер». Квартира не вопрос, сейф занял пятнадцать минут. Двенадцать коробок с орденами. Машина нас ждала внизу. Шофера Иван предоставил. Чтобы самим уйти при необходимости чисто и быстро, мы город плохо знаем.

— Какая машина, номер?

— Джип. Черный «Лексус-350» номер А 336 ЕЛ 78, но думаю, что номера фальшивые. Случайно запомнил. Привычка. Товар сдали шоферу. Тот не торопился отъезжать. Все коробки по описи принял. Потом поехали на улицу Кибальчича, дом 26, квартира 17. Сейф «Клейфер». С этим пришлось повозиться. Час ушел. Я со злости сейф опять запер, но повредил одну засечку, думаю, хозяин его уже не сможет открыть. Придется дверь автогеном резать. Опять сдали коробки шоферу по описи. Тридцать три штуки. Он отвез нас на вокзал, мы сели на «Красную стрелу» и утром были в Москве.

— Работали в кроссовках?

— Да. Идею Иван подал и обеспечил обувью. Но это же пижонство. След все равно не возьмешь.

— Аванс выплатил?

— По десять кусков зелеными на рыло, мне — тридцать.

— Не мало?

— Аванс. Обещал утроить по окончании работы.

— И вы поверили?

— Клещ в ответе за свои рекомендации. Куда он от меня денется! В Москве работать было сложнее. Квартира на Пролетарке стояла на сигнализации. Пришлось через крышу по воздушке спускаться. Сработали впятером. Ребята дорогу вычистили, а потом я спустился. Сейф оказался номерным. Я по таким не работаю, пришлось снести ему крышу. Сорок минут ушло на всю операцию. С восьми вечера до восьми сорока.

— Значит, вы номерными сейфами не занимаетесь. Вас на Пролетарку отправили только потому, что не знали, как в квартиру попасть. Вы люди опытные и через трубу проникли.

— Клещ себе работу облегчил, мне номерной сейф подсунул. Хотя мог бы и код дать. Его команда на кодовых ящиках специализируется. Они умеют эти коды считывать. Я по замкам работаю. Тонкое ювелирное дело, никакой электроники.

— Какая машина вас развозила?

— Вишневая пятерка с подмосковными номерами. Вышли, сели в машину и тут же уехали. На этот раз ничего по описи не принимали. Дважды проверили, и хватит. Отвез нас в центр и велел ехать на метро до площади Революции. Там нас ждал милицейский «уазик». Немного насторожились. Шофером был мент. Потом маскарад разгадали. Машина к Историческому музею подкатила во время народных гуляний. Дали ключи от бокового входа и схему. Никакой сигнализации. Музей пуст. Работали с фонариками. Шесть отсеков прошли. Взяли мундир с орденами из стенного шкафа. Обычного, даже не железного, замочек навесной. Такие только на почтовые ящики вешать. Правда, там пломба была, но кто ее увидит, если она с ноготь величиной. Мундиров в шкафу штук двадцать висело, все с орденами. Могли и больше взять, но велели прихватить только черный, обшитый золотом. Мы все сделали. Замочек я на место повесил. На улице народу уйма. Мы сели в милицейский «уазик», и нас отвезли на дачу в Горенки.