Молоко для вредного ректора - Хельга Блум

— Ректор едва ли похож на человека, часто меняющего свои решения, — не покривила душой я. — Однако, если конфликт не исчерпан и подобная выходка повторится, он может принять дополнительные меры.

Девушка нахмурилась, тонкий нос слегка дернулся, словно она принюхивалась к чему-то неприятному, а потом… Она вернулась к своему домашнему заданию.

От донны Первис ничего путного узнать не получилось. Не люблю пускать дела на самотек, но видимо, придется, так и поступить в данном случае. В конце концов, не ходить же мне по замку, допрашивая студентов!

Не нравится мне все это. У меня такое чувство, словно я что-то упускаю. Есть какой-то выход, но я его не вижу, потому что слишком долго блуждаю в потемках. Права ли я, думая, что министерство хочет прикрыть академию, потому что мы стоим на слишком жирном куске природной магии? Или каменная спираль это дело рук кого-то другого? Впрочем, я, кажется, знаю, где найти ответ хотя бы на один из своих вопросов. О каменной спирали я молчала, выполняя приказ ректора, но теперь, когда я знаю, какова цена неудачи… теперь я постараюсь разузнать о происходящем как можно больше, не будь я Мередит Маккой.

Прежде всего я отправилась к Эхои Шикоби*. Даже если у нее нет ответов, она может помочь натолкнуть меня на них. Эхои талантливый артефактолог, ее не раз пытались переманить власть имеющие, но профессорская доля ей милее. Наверное, чтобы работать преподавателем, нужно быть немного сумасшедшим. Да, плата вполне приличная, хотя и не такая щедрая, как в частных организациях, но взамен… Мы работаем чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, тащим работу домой и думаем о ней ночами. Наша работа не остается за дверьми аудиторий, когда те закрываются.

Моя спальня в башне Визисерда достаточно удалена от других жилых  помещений замка, чтобы могло показаться, будто бы я нахожусь в безопасности в личных покоях, но на деле ушлые студенты достают меня даже здесь. В прошлом году во время летней сессии под дверью моих комнат выстроилась целая очередь из желающих покаяться во всех грехах и сообщить, что их загрызла совесть и только поэтому они пришли сюда с работами, которые должны были сдать еще давным-давно.

— Профессор Маккой, вы, быть может, помните, что мой сосед-оборотень сгрыз доклад, который я готовил для вас в прошлом месяце. В общем, я все переделал и готов сдать его сейчас, — переминался с ноги на ногу студент, сжимая в руках измочаленную картонную папку.

— И, разумеется, столь похвальное желание сдать доклад посетило вас именно сейчас, незадолго до выставления годовых отметок, на которые, как вы помните, влияют не только результаты экзаменов, но и все написанные вами доклады? — поинтересовалась я. — Удивительное рвение.

В те дни на каждом этаже лестницы длинной башни Визисерда меня поджидал очередной страждущий. Совершенно случайным образом каждый из них вдруг проснулся однажды утром и решил закрыть все долги, сделать парочку дополнительных заданий, а заодно поинтересоваться у профессора Маккой, не нужна ли ей помощь в какой-нибудь внеучебной деятельности.

В общем, преподавательская доля не дает нам оставлять работу за стенами аудиторий. Студенты подстерегают нас повсюду. Одни хотят повыше оценку, другие, как дон Никотич, постоянно подсовывают свои дополнительные письменные работы, будто нам и без того нечего проверять, и отрывая преподавателей от обеда, беседы или личной жизни, задают массу вопросов о «некоторых деталях, которые противоречат друг другу в современной теории магии, выведенной Анри Ваердом».

При всем при этом может показаться удивительным, что ни один из нас еще не сбежал отсюда, теряя обувь на ходу, но разве можем мы куда-то деться? Вот и Эхои, которой сулили зарплату в два раза выше и условия куда лучше, остается в академии несмотря ни на что. Наверное, потому что преподавание это ее призвание. Наверное, потому что она не представляет себя в другом месте. Мне хочется думать, что это так. Возможно, я идеалистка, но зачем еще молодая красивая женщина будет тратить время, вдалбливая знания в головы студентов в академии на краю мира? Потому что она это любит.

— Ты уверена, что видела именно спираль? — спрашивает Эхои и глаза ее расширяются от удивления, когда я, наконец, рассказала правду о том, что видела в тот день в лесу. — Вот такую?

Она поспешно нарисовала пальцем в воздухе огненную спираль. Магия огня выходит из-под ее руки легко и непринужденно, что неудивительно, ведь в профессоре Шикоби течет кровь саламандры.

— Да, — кивнула я.

— Значит, это то, что ты недосказала мне в прошлый раз, — медленно промурлыкала коллега. — Любопытно.

Кабинет, в котором мы сидели, окнами выходил на запад, так что заходящее осеннее солнце освещало помещение. Эхои в этом свете казалась еще более огненно-золотой и неземной, чем обычно.

— И что это значит? — разорвала я тишину. Загадочность коллеги, конечно, внушала благоговейный трепет и все в этом духе, но мне до пикси в печенках хотелось понять, наконец, что же происходит.

Эхои мягко улыбнулась, тряхнула головой и ее серьги зазвенели, словно сухие колосья на ветру. Огненная спираль осыпалась искрами на пол.

— Эта магия основывается на магии стихий и лишь по этой причине я слышала о ней и могу представить, что происходит.

— Но ведь если так, то это явно магия земли, а ты… — я указала на коллегу. Тайны магии стихий рьяно охраняются представителями этих самых стихий. Каждый чародей может работать с магией огня, воды, воздуха или земли, но постичь самую их суть и совершить невозможное… для обычных волшебников это недоступно.

Даже я, обладающая крыльями и искренне считающая воздух своей родной стихией, не знаю тех его тайн, что доступны лишь истинным сильфидам — детям воздуха. Во мне течет кровь сильфид, но куда меньше, чем в той же Эхои крови саламандры. Моя прабабушка была сильфидой. Слишком тонкая нить, слишком разбавленная кровь, чтобы я могла постичь всю суть магии стихий.

— Воздух и земля находятся на противоположных частях великого квадрата жизни, так что они уравновешивают друг друга в этом ритуале.

Огонь противоположен воде, а воздух земле. Камни, то есть земля, парили в воздухе. Две стихии, расположенные на разных концах спектра.

—