Египетский манускрипт - Борис Батыршин

Барон хохотнул:

– Вот уж не думаю, молодые люди. Голову на отсечение – сейчас эта мамзель уговаривает моего друга Сержа взять ее с собой. Я-то сразу понял – стоило увидеть, как у нее глазки вспыхнули. Барышня-то не так проста, как он думает.

Николка хотел было возразить, что ничего такого Никонов не думает, раз уж знает, что Ольга из будущего, – но вовремя прикусил язык. Вчера, после жаркой дискуссии, они договорились пока не просвещать Корфа насчет этого обстоятельства.

Тут встрял Яков:

– Вам-то хорошо смеяться, господин барон. А мне как быть – бежать на Самотеку или нет? Уговорились ведь…

Во время состоявшегося вчера военного совета было решено – Яков отправляется к клинике первым, занимает привычный наблюдательный пункт и не меньше двух часов следит за швейцарской и парадным входом подозрительной клиники. А когда прибывают основные силы в виде Никонова, Корфа и Николки, – докладывает о результатах.

– Беги, – великодушно разрешил барон. – Устраивайся там, присматривай, как и что. Ну а мы тут пока разберемся что к чему…

Яков пожал плечами и нехотя пошел к выходу – ему явно не хотелось уезжать в самый разгар событий.

Николка со вздохом отошел от двери и присел на канапе. И вовремя – створки распахнулись, и в гостиную прошествовала Ольга. Всем своим видом девушка показывала, как горда она одержанной в нелегком споре победой.

Следом из комнаты появился Никонов; ему было не по себе. Барон скрестил руки на груди и молча воззрился на друга – Корф явно не собирался облегчать лейтенанту его нелегкую задачу. Никонов принялся с деланым интересом рассматривать английскую гравюру на стене.

В гостиной на целые две минуты воцарилось молчание.

– Ну что же ты, Сережа? – не выдержала наконец Ольга. – Давай, скажи им, что мы решили!

– Вы решили? – язвительно осведомился барон. – Не знал, сударыня, что вы в курсе нашей маленькой шалости.

Надо сказать, сам барон узнал о намеченной авантюре только сегодня с утра: вчера Никонов его не застал, зато сегодня с утра заехал в клуб и без лишних разговоров увез недоумевающего Корфа с собой. На вопрос: «Серж, что ты на этот раз затеял?» – лейтенант загадочно молчал и лишь намекнул на данное несколько недель назад обещание прояснить барону некоторые обстоятельства – например, эскападу с американским гостем. Корф спорить не стал, но по всему видно – на этот раз он уж добьется внятных объяснений.

Недоумение Корфа длилось недолго – Никонов изложил другу заранее заготовленную историю о попавшем в беду ученом, иностранном авантюристе и заокеанском путешественнике, который во время скитаний по Востоку набрел на некую загадку – и вот теперь явился в Россию, чтобы продолжить свои поиски. Барон порывался было задавать вопросы, но лейтенант решительно эти попытки пресек – надо было срочно готовиться к предстоящей вылазке. Буркнув что-то вроде: «Ну ладно, Серж, будь по-твоему, но не рассчитывай, что я это просто так забуду», – барон принялся за дело. До приезда мальчиков оставалось еще часа полтора; за это время Корф успел сгонять выбеговского привратника на Маросейку, в свой клуб, с запиской. Посланный явился назад, навьюченный разнообразным снаряжением. Компактные, удобные «бульдоги» – Корф затребовал аж четыре револьвера; два взял себе, а один предложил Никонову. Лейтенант, впрочем, отказался – у него был свой. За огнестрельным оружием последовал целый набор кастетов, зловещего вида стилет, а на закуску – две короткие дубинки из гуттаперчи (американская новинка, похвастал Корф). Кроме всех этих смертоубийственных и зубодробительных штуковин посыльный доставил короб с одеждой – пару мягких теннисных туфель и удобный прогулочный костюм неброского коричневого цвета. Никонов остался в своей полотняной паре. Кастеты и дубинки он проигнорировал, ограничившись револьвером и тростью, в рукоять которой, как некогда у Пушкина, был залит свинец. И потом долго, с явной иронией наблюдал, как выбирает себе снаряжение Корф. Барон, перебрав кастеты, выбрал один, самый шипастый; потом пристроил за пояс дубинку. За голенище высокого английского ботинка на шнуровке всунул клинок в особых ножнах с ремешком, позволяющим закрепить их на икре.

Одоспешившись, барон принялся бродить по комнатам, то приседая, то подпрыгивая, то резко поворачиваясь, – проверял, не мешает ли движениям вся эта воинская экипировка. Так он и расхаживал, пока не появился Яков и не уставился горящими глазами на разложенный на столе арсенал. Поняв, что нашел в лице молодого человека внимательного и заинтересованного слушателя, барон взялся за очередную жертву – и скоро Яков стал счастливым обладателем револьвера системы «бульдог» и кастета (в дополнение к уже имевшейся у него свинцовой гирьке на петле). С ней молодой человек с некоторых пор старался не расставаться.

Когда в гостиную вошла Ольга (за ней, изнывая от чувства неловкости, плелся Николка), барон как раз закатал правую штанину до колена и поправлял прилаженные на могучей волосатой икре ножны со стилетом. Ремешок охватывал ногу барона под самой коленкой – поверх матерчатого пояска, к которому крепились миниатюрные подтяжки, поддерживающие высокие, на ладонь не доходящие до колена, носки. Увидев эту картину, Ольга фыркнула и отвернулась от барона, силясь скрыть усмешку. Корф побагровел и, засуетившись, принялся приводить свой туалет в порядок. Реакцию девушки бывший конногвардеец воспринял превратно – на самом деле Ольгу рассмешило вовсе не неловкое положение, в котором очутился Корф, а невиданный ею доселе аксессуар, больше всего напомнивший девушке некоторые игривые детали женского туалета.

Сконфуженный барон покраснел, набычился, но быстро взял себя в руки – сделал вид, что ничего особенного не произошло. Он поправил штанину и принялся с независимым видом расхаживать по комнате; Ольга же, уединившись с Никоновым в кабинете, устроила лейтенанту сцену – и конечно же результат не заставил себя ждать.

– Значит, вам не нравится мое общество, сударь… простите, мы, кажется, не были представлены? – Девушка надменно взглянула на Корфа.

– Барон Корф, – любезно ответил барон. – Ротмистр лейб-гвардии кирасирского его величества полка в отставке, к вашим услугам, мадемуазель…

– Ольга Смольская. – Девушка делано присела в реверансе. Барон слегка поморщился – он не терпел излишне самостоятельных барышень, и уж особенно – бестужевок и прочих суфражисток[21]. Заметив недовольную гримасу барона, Ольга было вскинулась, но тут же взяла себя в руки.

– Так чем же вы, барон, недовольны? – повторила она вопрос, уже несколько помягче. – Серж не смог отказать мне в просьбе и позволил участвовать в вашей… небольшой затее. Вы полагаете, что он поступил опрометчиво?

Барон неопределенно хмыкнул:

– Сержу, конечно, виднее, сударыня… но позволю себе заметить, что прогулки такого рода – неподобающее занятие для столь прелестных особ. Мы, видите ли, собираемся…

– …поймать парочку негодяев, намотать им кишки на забор – а заодно вытащить из дурдома весьма достойного человека? – мило улыбаясь, закончила за Корфа Ольга. – Поверьте, барон, я полностью поддерживаю это начинание. Кстати… Сережа говорил, что у вас завалялся лишний ствол? – Девушка подошла к столу, взяла «бульдог» и картинно, как в кино, протарахтела барабаном по предплечью.

Барон ошеломленно воззрился на собеседницу. Никонов прислонился к косяку двери и ждал, предпочитая не вмешиваться; Ольга тем временем продолжала:

– Я понимаю, что мой туалет несколько… мм… не подходит для предстоящей прогулки, но все же надеюсь не стать вам обузой. – Девушка откровенно наслаждалась произведенным эффектом. – Итак, барон, не посвятите ли вы меня в детали предстоящей операции? Ведь вы, как говорил Сергей, человек опытный в делах определенного рода? Так кого будем валить?

И девушка торжествующе обвела взглядом мужчин – и обомлевшего барона, и Никонова, который так и не покинул своего наблюдательного пункта у дверного косяка, и Николку, старательно изображавшего из себя жену Лота, после не вовремя проявленного любопытства…

Дверь с треском распахнулась:

– Сергей Лексеич! Беда, Сергей Лексеич! Стрейкеровы головорезы на Гороховскую поехали, к дому Овчинниковых! Затеяли, видать, что-то нехорошее!

Яша появился столь стремительно, что прислуга даже не успела доложить Никонову о новом визите нахального молодого человека. Заговорщики как раз заканчивали сборы; условленные с Яшей два часа подходили к концу, пора было ехать к клинике. Барон, в очередной раз проверивший, ладно ли пристроен под одеждой арсенал тайной войны, совсем было предложил присесть на дорожку – как по лестнице застучали торопливые каблуки, и в гостиную влетел Яков. Он судорожно дышал, будто после долгого бега.