Стальные Волки Крейда - Георгий Смородинский

– Извините, дар, – привел меня в чувство голос вернувшегося стража. – Магистр сейчас очень занята и не может вас сегодня принять. Еще она сказала, что через недельку, быть может, освободится и тогда сможет уделить вам несколько минут, – привычным движением почесав бороду, пожал плечами демон. Выглядел он виноватым, словно это он только что культурно послал меня куда подальше.

«Через недельку, значит, – с досадой подумал я, – вот ведь сука!» Стоп! Несколько раз глубоко вздохнув, я подавил рвущуюся наружу ярость. Да что я о себе возомнил? Кто я такой на самом деле, чтобы указывать магистру и главе гильдии?.. «Я высший, и я вправе!» – мелькнувшая в голове мысль была какой-то чужой, но и в то же время моей. Это истинная кровь говорит во мне или обычная звездная болезнь? Блин, да что за бред, никогда не замечал за собой такого.

Видимо, мои метания отразились у меня на физиономии, так что в глазах стражей мелькнул испуг, а старший, выставив перед собой раскрытую ладонь, отшагнул на несколько метров назад.

– Передайте Ваессе дар Луан, что, если она вдруг захочет узнать, как жил и погиб ее отец, она сможет найти меня в той части города, где живут калезцы, – прорычал я и, развернувшись, отправился прочь.

Внезапно из воздуха передо мной появилась женщина-тифлинг. Черный берет, приталенная черная кожаная куртка, обтягивающие штаны и высокие, до колен, сапоги. Серебристая вязь рун и узоров органично вплеталась в ее гардероб, а бледный цвет лица, слегка раскосые глаза и ярко-алые губы делали ее похожей на одну из героинь американских комиксов о вампирах. Еще один разрыв шаблона – я почему-то ожидал, что некромант обязательно должен быть облачен в серую рясу с капюшоном, но, судя по всему, женщины-некроманты ничем не отличаются от обычных женщин и им тоже хочется всегда выглядеть привлекательно. Длинные черные волосы дарессы были собраны в косу, в которую вплетена серебристая лента. На поясе висел короткий прямой клинок. Выглядела она не старше тридцати – тридцати пяти лет. По всей видимости, дочь Диартена услышала мои слова через открытое окно и использовала прыжок, чтобы не утруждать себя спуском по лестнице.

– Черный, ты ведешь себя как обиженный мальчишка, – тихо произнесла она, изучающе глядя на меня своими темно-зелеными глазами. – Я действительно занята и не могу отрываться по мелочам, но весть об отце… – в ее взгляде что-то проскочило, но я не готов ответить, что это была за эмоция. – Пойдем, дар, поднимемся ко мне, и там ты расскажешь…

Она, кивнув расступившимся стражам, пошла вперед, а я, так и не найдя, что ответить на ее в общем-то справедливое замечание, пошел следом за ней, любуясь ее стройными ногами и гибкой фигурой. Уровень у дочери погибшего магистра был двести сороковой, выше в княжестве я видел только у сатрапа и командующего армией. Внешне она была очень даже привлекательна. Излишне резкие черты лица совсем не портили ее, так что если бы я не знал, сколько Ваессе лет, и забыл о своих, хм, некоторых проблемах…

«О каком вообще возрасте я думаю? Да им тут всем, если задуматься, всего несколько месяцев», – неожиданно посетившая меня мысль заставила улыбнуться. Что же, в подобном случае это вполне может сойти за оправдание, а уж в условиях ограниченности выбора…

Глава 8

Жилище дочери некроманта находилось на пятом уровне над алхимическими лабораториями и комнатами рядовых магов гильдии.

– Все маги с армией, – заметив мой вопросительный взгляд, ответила, поднимаясь в личные апартаменты, демонесса. – Раз уж из-за твоего вмешательства боя не получилось, старик решил провести учения. Да и не так нас много осталось, – вздохнула она.

– А ты почему не с армией?

– Я единственный некромант и темный маг в сатрапстве захваченного нежитью княжества. Мои исследования важнее моего умения драться на поле боя, да и толку от меня там немного. Я передала управление гильдией дару Тилану, он воздушник, а сама продолжила исследования, – открывая одну из дверей пятого этажа, пожала плечами она.

Следуя за ней, я прошел две заставленные книжными шкафами комнаты и оказался в просторном светлом помещении. Как-то иначе я представлял себе жилище темного мага, а здесь никаких тебе скелетов черепов и прочих атрибутов профессии. Обычные бежевые, украшенные коричневым рисунком обои. Письменный стол из темного дерева у окна. На нем я увидел несколько раскрытых книг, слабо светящийся магический светильник на подставке, стопку бумаги и мраморную статуэтку вставшего на дыбы единорога. Темный шкаф у стены, несколько кресел около небольшого столика и в углу кабинета коричневый кожаный диван. На стенах висели четыре картины. Три из них изображали обычные деревенские пейзажи с домиками и яблонями, а вот напротив письменного стола висел портрет. Я сразу узнал его, на портрете дар Диартен выглядел несколько задумчивым и совершенно не был похож на магистра темной магии и некромантии.

Ваесса проследила за моим взглядом, внимательно посмотрела на меня и кивнула на одно из стоящих в комнате кресел:

– Присаживайся. Что-нибудь выпьешь?

– Нет, спасибо, – вежливо отказался я.

Даресса села за стол, сложила руки в замок на столешнице и опустила глаза. Некоторое время в кабинете стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием прячущегося в соседней комнате сверчка. Наконец женщина глубоко вздохнула и подняла на меня свои зеленые с вертикальным зрачком глаза.

– Ты сказал, что знаешь что-то о моем отце? Расскажи мне о нем, Черный…

Рассказ занял у меня не больше десяти минут. Я коротко поведал о явлении в Суону богини смерти Кильфаты, о том, как она остановила призванного отрекшимися Пожирателя Душ. Рассказал о порученной Диартену миссии, о последнем пути магистра из города в Болотную пещеру и месте, где зарыт его прах.

– Камень души теперь у меня. Твой отец попросил меня закончить начатое им дело, и богиня, похоже, одобрила его выбор. Еще он просил передать, что очень тебя любит, – сказал я, переведя взгляд на портрет Мастера Смерти. – У него было слишком мало времени, и это, к сожалению, все, что я могу тебе о нем рассказать…

– Моя мать из рода Полосатых Барсов, – после некоторой паузы тихо произнесла Ваесса. – По законам рода женщина остается в племени, мужчина же должен принять окрас или, если говорить нормальным языком, вступить в род. Исключение допускается лишь тогда, когда он связан клятвой крови. Всю жизнь мой отец разрывался между Эрисхатом и матерью, а когда она умерла во время мора, забрал меня к себе. Мы очень редко виделись, я по пальцам могу пересчитать те моменты, когда отец был дома хотя бы в течение нескольких дней. Он очень любил свое дело, – с грустью в голосе произнесла она.

– Тебя он любил больше, – поправив ножны, я посмотрел ей в глаза. – Мне пришлось вместе с ним пережить тот его путь от Суоны до Болотной пещеры. Так вот, он очень сожалел о том, что больше никогда тебя не увидит…

– Теперь он у Госпожи, – в глазах женщины блеснули слезы. – Ты знаешь, Черный, что только избранные служители могут видеть ее лик и сохранить рассудок? – горько усмехнулась она. – Мой отец был очень сильным магом. Я бы взгляда на богиню не пережила.

– Да ничего такого страшного в вашей богине нет, – пожал плечами я, – красивая молодая женщина. Правда, немного грустная, но, как я понимаю, она такой и должна быть. Смерть – это вообще не очень веселая штука.

– Ты же видящий, – Ваесса вытерла бежевым платком слезы, кинула его в стол и улыбнулась, – ты можешь видеть госпожу без вреда для себя.

– Слушай, я часто слышу это от других, но, поверь, не знаю, ни что такое эти самые видящие, ни как я докатился до того, чтобы стать одним из них?

– Что тут непонятного? Само слово раскрывает весь смысл. Ты видишь то, что не могут видеть другие. Быть видящим – великая честь и огромная ответственность.

Она встала, подошла к стоящему в углу комнаты шкафу, достала из него пузатую бутылку из темного стекла и два высоких стакана. Плеснув в них кроваво-красную вязкую жидкость, она протянула один из стаканов мне.

– Ты взял на себя ношу моего отца, Черный, так давай почтим его память и выпьем за то, чтобы этот груз не оказался для тебя неподъемным.

Комната наполнилась ароматом корицы. Я взял из ее рук стакан и в два глотка расправился с его содержимым. Когда пьешь за что-то, лучше пить быстро и сразу – так всегда говорил мой отец, и я всю жизнь следовал этому правилу. Приятное тепло скользнуло в желудок, оно словно развеяло некоторую висящую в воздухе неловкость. Нет, Ваесса не осуждала меня за то, что я со своими людьми пытался убить ее отца, и убил бы, не покончи Диартен с собой сам, но все равно где-то в глубине души осталось чувство вины, ведь некроманта можно было оставить в живых, достаточно было забрать у него камень души.