Прокурор жарит гуся - Эрл Гарднер

— Не знаю.

— Вы читаете газеты?

— Да.

— Значит, вполне способны понять, насколько важно для вас вспомнить о том, где вы были в те часы.

— Наверное, это действительно важно, но я не знаю, где я был.

— Может быть, вы вели машину?

— Весьма возможно. Ее возвратили нам в четверг после полудня.

— Кто вместе с вами находился в машине?

— Я даже этого не могу вспомнить, особенно сейчас.

— Где вы с женой в настоящее время живете?

— Послушайте, Селби, — сказал Лосстен, — вы правильный парень, не то что эта пузатая обезьяна, величающая себя шефом полиции. Я готов вести с вами честную игру. Но сейчас мы боремся против скользкого адвокатишки, который хочет оттяпать у нас состояние. Если вы пустите в ход свой авторитет, дело может решиться не в нашу пользу.

— У меня для вас есть вполне достойное предложение, Лосстен, — заявил Селби.

— Выкладывайте.

— Отправляйтесь в контору вашего адвоката Инес Стэплтон. Оставайтесь там, пока я за вами не пришлю. Другие аспекты вашей деятельности трогать не будем.

— Почему такое великодушие? — спросил Лосстен.

— Да потому, — ответил Селби, — что я целюсь в другую дичь.

— А почему вы так уверены, что я не смоюсь?

— Я вовсе в этом не уверен.

— Значит, испытываете судьбу?

— Совсем нет. Это вы играете с ней.

— Не понимаю.

— Сейчас в присутствии свидетелей я заявил, что намерен вас допросить. Я также сказал, что могу доставить вас в здание суда и посадить под замок. Но я не хочу этого. Предлагаю честную сделку. Обещаю, что буду допрашивать вас по делу об убийстве лишь в присутствии вашего адвоката. Вы со своей стороны даете слово отправиться в ее контору и ждать моего прихода. Я принимаю ваше слово, и вы сейчас же уходите отсюда.

— Принимаете слово бывшего уголовника?

— Да. Если вы убежите, Лосстен, то не очень далеко, а сам факт бегства затянет петлю на вашей шее.

Некоторое время Лосстен молча курил, а затем произнес:

— Согласен. Можно идти?

— Идите.

— Но если ее не будет в конторе?

— Позвоните и вызовите ее туда.

— Как долго мне придется ждать?

— До двух часов дня, если, конечно, я не дам знать о себе раньше.

— Но это будет очень долгое ожидание.

— За решеткой оно не было бы короче.

— Заметано, — произнес Лосстен, поднялся, подобрал лопату и включил свой фонарь. Прикрытый вдвое сложенным носовым платком, он бросал вокруг приглушенный, рассеянный свет, создавая таинственный ореол, в котором окружающие деревья выглядели уставившимися на вас призраками.

— Ну ладно, — бросил Лосстен, — я пошел.

— Ну думаю, что вы захотите рассказать, каким образом ухитрились собрать такую богатую информацию о происходящем в Мэдисон-Сити.

— Я маленький человек, меня трудно заметить среди других людей, и я хорошо умею слушать.

— Вам было известно, что Гролли женат и что его супруга прибывает в Мэдисон-Сити?

Лосстен помолчал немного, опершись на лопату, затем произнес:

— Я в большой замазке. Они хотят сделать Сэди и меня козлами отпущения. Я когда-то подделывал документы и делал это совсем неплохо. Теперь я свое отсидел и вроде бы получил отпущение грехов — считается, что человек, побывав за решеткой, заплатил свой долг обществу. Но все равно с моим прошлым надо совсем немного улик, чтобы повесить на меня убийство. Я много раз видел, как это делается. Когда я сегодня прочитал газеты, то решил, что здесь спрятана пачка зеленых, которые принадлежат нам. Ну и пришел. Так все и было, как на духу. Ту девушку пришил не я. Сэди тоже не убивала ее. Но этот адвокат намерен повесить труп на нас, да и у вас достаточно фактов, чтобы упечь нас за решетку, если вы негодяй. Но мне кажется, вы честный человек. Я готов вести с вами честную игру, даю слово. Ну как, ваше предложение все еще в силе или вы тащите меня в камеру?

— В силе.

— Ладно, значит, увидимся позже, — сказал Лосстен, взял лопату и затопал прочь меж деревьев.

Селби стоял молча, пока не затих вдали звук шагов и не осталось даже воспоминаний о таинственном свечении завернутого в саван фонаря Лосстена.

— Что мы теперь предпримем? — спросила Сильвия, соскользнув с дерева.

Селби задумчиво рассматривал яму, которую успел выкопать Лосстен.

— Вот уж странный кульбит, — задумчиво произнес прокурор.

— Ты ожидал не этого?

— Нет, и даже сейчас я считаю, что был прав.

— Что ты рассчитывал узнать?

— Тот тайник в хижине сделан недавно.

— Ты считаешь, его выкопал не Эзра Гролли?

— Нет.

— Но почему?

— Куски мешковины, которые мы вытащили из ямы, не были покрыты плесенью. Если ткань разложилась во влажной почве, плесень должна была появиться обязательно. Мешковина не потемнела, напротив, она сильно выцвела. Короче говоря, мешковина гнила не в земле, а на солнце.

— Но она же была влажной…

— Да, ее специально намочили, прежде чем поместить в яму.

— И тайник устроил Лосстен?

— Да. Для того чтобы получить подходящий фон для завещания. Правда, он сделал это после того, как нашел готовый раскоп. Он вошел в хижину в поисках местечка, где можно было бы припрятать завещание, увидел, что кто-то уже производил раскопки, воспользовался ситуацией, выложил яму мешковиной и подбросил документ. Сегодня я устроил ловушку, чтобы схватить того, кто в действительности копал под полом в спальне.

— Кто это мог быть, Дуг, Старый АБК?

Селби отрицательно покачал головой.

— Карр и за тысячу долларов не дотронется до лопаты.

— Тогда кто же?

— Отто Ларкин у меня в кабинете пытался извлечь из кармана свои сигареты, — сказал Селби. — Я обратил внимание, что у него на правой руке водяная мозоль.

— Дуг! — воскликнула Сильвия. — Ведь ты не думаешь…

Он утвердительно кивнул.

— О Дуг! Если бы нам удалось поймать его… Мы не можем вернуться на платформу?

— Нет. Наши фонари послали ему сигнал. Я не сумел все учесть.

— Но предположим, это был Ларкин. В таком случае, вероятно, Лосстен не попадет к Инес Стэплтон. Ларкин ждет где-то поблизости и сейчас наложит лапу на Лосстена.

— Я подумал об этом уже после того, как разрешил Лосстену уйти… Двигаем быстро в контору к Инес, чтобы лично проверить, прибыл ли туда Лосстен.

В конторе Инес Стэплтон не было никаких признаков жизни, никаких следов Лосстена. В холле отеля Селби набрал номер домашнего телефона Инес и, услышав ее голос в трубке, сказал:

— Инес, говорит Дуг. Что случилось с Лосстенами?

— Я уже говорила, Дуг, не знаю.

— Он не звонил тебе только что и не просил прийти в контору?

— Нет, с какой стати?

— А миссис Лосстен?

— Нет. Что случилось, Дуг?

— Ничего, — ответил Селби. — Я просто еще раз хотел проверить. Если получишь от него весть, сообщи мне, пожалуйста.

Повесив трубку, он повернулся к тревожно смотревшей на него Сильвии.

— Так что же произошло, Дуг? Где он?

— Держу пари, его забрал Отто Ларкин.

Резко повернувшись, Селби пересек холл, постоял у окна, затем обернулся к девушке.

— Мне, наверное, следовало понять раньше, что законы, определяющие возможность представления улик в суде, являются результатом многовекового опыта человечества… Когда закон говорит, что данная улика не может быть представлена в суде, это означает, что годы человеческого опыта подсказывают — на данную улику нельзя полагаться.

— О чем ты?

Селби рассмеялся, но в его смехе чувствовалась нервозность.

— О том, что я старался изо всех сил найти пути, обходящие закон об уликах, чтобы представить в суде одно письмо. Это заняло все мои мысли. Пошли, Сильвия, нам надо побывать в нескольких местах. Прежде всего потолкуем с нашим банковским служащим, Элмером Стоукером.

Глава 17

Элмер довольно быстро откликнулся на трель дверного звонка, на веранде зажегся свет, и в полуоткрытой двери появилась голова молодого человека. Узнав посетителей, он широко распахнул дверь и сказал нервно, с явно наигранной сердечностью:

— О. хэлло, мистер Селби! Как поживаете, мисс Мартин? Входите, входите. Все наше семейство отправилось в кино. Есть успехи в расследовании убийства?

— Думаю, есть, — ответил Селби. Прежде чем продолжить, прокурор подождал, пока все расселись в гостиной, сел сам и, нарочито пристально глядя в глаза Стоукеру, сказал: — Сегодня вы выглядите гораздо лучше, чем при нашей последней встрече.

Элмер Стоукер нервно заерзал на стуле.

— Элмер, — продолжал Селби твердо, не сводя взгляда с молодого человека, — вы были сильно потрясены, когда обнаружили тело, не так ли?

— Я бы сказал, очень сильно. Мне стыдно, что я оказался слюнтяем, но я видел такое первый раз в жизни. Для вас это не в новинку, а для меня страшное потрясение. Я больше не мог ни минуты оставаться в комнате…