Магический круг - Кэтрин Нэвилл

Глубоко вдохнув чистый поднебесный воздух, я окинула взглядом горные хребты. На горизонте величественно вздымался мой ориентир, Гранд-Титон. Чтобы найти заветную расселину и пещеру, мне нужно было для начала спуститься к его подножию. И в этот момент мне показалось, что я слышу за спиной тихую лыжную песню, исполняемую в дуэте со снегом. Странно, поскольку я находилась на самом высоком лыжном склоне горы и, как мне думалось, пропустила вперед всех доставленных наверх гондолой подъемника.

— Вы довольно ловко проделали Wedeln,[15] — серьезно произнес прямо за моей спиной голос с заметным немецким акцентом.

По нашим лыжным трассам носится множество туристов из Германии, сказала я себе. Это невозможно.

Но оказалось — возможно. Он притормозил рядом со мной, и я предпочла остановиться, вновь почувствовав легкую слабость в коленках. Он снял очки, нацепил их, как резиновую ленту, на рукав строгого черного лыжного костюма улыбнулся мне потрясающими бирюзовыми глазами.

— Доброе утро, доктор Хаузер, — умудрилась сказать я. — Почему вы вдруг решили покататься на лыжах в рабочее время?

Потом я овладела собой. Такая встреча вряд ли была случайным совпадением. А значит, в ней могла таиться опасность. Поэтому я вновь направилась вниз по склону.

— Я мог бы задать вам тот же вопрос, мадемуазель Бен, — отозвался он, легко догнав меня. — Мне поручено руководство одним крайне важным проектом. Но вас, очевидно, что-то в нем не устраивает.

Глянув в его сторону, я отметила, как красив его рот и лицо с высокими скулами.

Мы практически одновременно — и весьма своевременно — отвели глаза друг от друга, поскольку едва не налетели на бугор. Объехав его, мы вновь соединились, и доктор Хаузер рассмеялся. Мы спускались вниз бок о бок на хорошей скорости. Вдруг совершенно неожиданно для меня он, упершись палками в снег, ловко перепрыгнул через лежавшее на пути дерево. Казалось, это не составило ему никакого труда; он продолжал плавно спускаться дальше, с легкостью скользя по волнам этого снежного моря.

Несложно было понять, как он узнал меня. В конце концов, по словам Пода, он просматривал мое досье и ознакомился не только с моими статистическими данными, но и с моими фотографиями. Однако это не объясняло, что он делает здесь в горах, в сотне миль от города. Словно прочитав мои мысли, он затормозил на лыжной развилке и, взметнув фонтан снега, повернулся ко мне.

— Ради встречи с вами мне уже пришлось проехать два штата и подняться на эту верхотуру. По-моему, вполне достаточно для одного утра. Давайте вернемся на лыжную базу, в верхний Schloss,[16] где я смогу угостить вас вкусным горячим ланчем. Там мы могли бы побеседовать и узнать друг друга лучше. Если, конечно, — добавил он, — вы не захватили с собой завтрак в рюкзаке.

— Нет, я с удовольствием приму ваше предложение, — ответила я, надеюсь, не слишком поспешно. — И мне очень жаль. Я не знала, что это вы преследовали меня.

— Извинения приняты, — с легким поклоном сказал он. — Но вы мастерски спрятались в тумане. Потеряв вас из виду, я проехался от развилки по всем трем направлениям, пока наконец не понял, что вы сделали. Скажите, где в Америке такая молодая женщина, как вы, могла научиться столь мастерски «терять хвост» — так, кажется, у вас говорят?

— Наверное, именно поэтому меня привлекла работа в охранной области. Меня всегда интересовали детективные истории, в смысле поиск, обнаружение и сбор тайных сведений.

— Так же как и меня, — с загадочной улыбкой сказал профессор Вольфганг К. Хаузер.

Когда мы закончили ланч в ресторанчике, пристроившемся, как птичье гнездо, на горном склоне лыжной базы, доктор Хаузер уже называл меня Ариэль и настаивал, чтобы я называла его Вольфгангом. Он показал мне, как устроить сиденье из наших курток, натянув их между воткнутыми в снег лыжами и палками. Мы сидели на солнце рядом с навесом, макая хрустящий черный хлеб в устричный соус и попивая ароматный Gluhwein,[17] приправленный гвоздикой и припудренный корицей.

Пока мы спускались к этому ресторанчику, Вольфганг щедро давал мне полезные советы по катанию на горных лыжах. Он был потрясающим лыжником, даже более искусным, чем Оливер. Меня с детства таскали по международным лыжным курортам, поэтому я могла отличить почерк мастера. Редкий лыжник с таким непринужденным и легким изяществом преодолевал сложнейшие горные трассы.

Когда мы начали неохотно собирать наши вещи, чтобы спуститься вниз, мой новоявленный коллега вдруг с озадаченным видом повернулся ко мне.

— Интересно, что же я получу в качестве оплаты за данные вам сегодня горнолыжные уроки?

— Ничего, кроме вашего же удовольствия, — ответила я, пытаясь завязать куртку на талии поверх лыжного костюма. — Всем известно, что австрийцы по природе своей обожают давать подобные уроки. Для вас это так же естественно, как дышать. Разве то, что естественно, нуждается в оплате?

Он усмехнулся, как мне показалось, слегка смущенно.

— Но я должен задать вам один серьезный вопрос, — сказал он. — Вы знаете, я действительно сразу узнал ваше лицо по фотографиям, вернее, только по глазам, когда вы вчера вошли в холл, вся закутанная и похожая на белого медведя.

Вот это да, он действительно прочел мои мысли!

— Мне хотелось поговорить с вами прямо там, но было как-то неловко делать это на глазах у окружающих.

Он взял у меня рюкзак, который я собиралась закинуть за спину, и поставил на снег, потом положил руки мне на плечи. Жар от его пальцев проник сквозь костюм и воспламенил мою плоть. Мне еще не встречался — даже во сне — мужчина, чей взгляд вызывал бы у меня слабость в коленках, а теперь такой мужчина еще и дотрагивался до меня. Но от того, что произошло дальше, я совершенно лишилась дара речи.

— Ариэль, вы знаете, что вскоре нам предстоит тесно общаться во время выполнения одного важного задания. В данных обстоятельствах, насколько я понимаю, не рекомендуется говорить того, что мне хочется сказать, но я ничего не могу с собой поделать. Я должен признаться, что мне будет трудно, очень трудно поддерживать с вами чисто рабочие отношения — тот тип отношений, который необходим для осуществления этого проекта. Уверяю вас, я и не предполагал, что такое может произойти. В сущности, такого со мной еще никогда не бывало…

Его голос затих, словно он ожидал какой-то реакции от меня. Но поскольку я, затаив дыхание, с надеждой ждала продолжения его откровений, он добавил:

— Не знаю, как поточнее выразиться, но, Ариэль, меня отчаянно влечет к вам. Я очень сильно… увлечен вами.

Его влечет ко мне?! Святое дерьмо! Понятно, что я изрядно влипла. Я готова была утонуть в бездонной глубине его бирюзовых глаз, смотревших сейчас на меня с таким пристальным вниманием. Этот парень внушал опасения не только своим видом, а в моей жизни уже с избытком хватало опасностей и без дополнительных бесплатных лыжных уроков, повышающих технику катания. Если бы только он не был таким… привлекательным.

Да ладно уж. Он был не просто привлекательным, он обладал харизмой — харизматическим очарованием. Я поняла это с первого взгляда так же, как любой другой человек. И почему все это случилось именно сейчас, когда на меня навалилось столько проблем? Почему сейчас? Господи, ну почему Под решил подпоить меня таким смертельно опасным зельем? Я должна что-то придумать и поскорее вернуться в реальный мир, спуститься на грешную землю.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Призвав на помощь всю свою сдержанность, я отступила назад, и его руки упали с моих плеч, разорвав нашу связь. Я открыла глаза.

— Так какой же вопрос? — спросила я.

— Вопрос? — спросил он, мгновенно смутившись.

— Вы только что сказали, что хотите задать мне серьезный вопрос, — пояснила я.

Слегка огорченный, Вольфганг Хаузер пожал плечами. Похоже, он сам не знал, какого ответа ждет от меня, и не предусмотрел дальнейшего плана действий.

— Вы не доверяете мне, — сказал он. — И совершенно справедливо. С чего бы вам доверять мне? Как идиот, я преследовал вас в тумане, поймал на лыжне и притащил на ланч. А потом стал навязываться к вам с откровениями, которые следовало держать при себе. За все это я приношу вам глубокие извинения. Но все-таки я хочу сказать вам еще одно…

Я с волнением ждала, но оказалась совершенно не подготовленной к очередной взрывной информации.

— Я лично знаком с вашим дядей Лафкадио Беном из Вены, — сообщил Вольфганг. — Меня послали сюда в Айдахо, чтобы я всячески защищал вас. До вашего возвращения из Сан-Франциско я прилетел сюда, чтобы обеспечить ваше участие в моем проекте — не только из-за ваших профессиональных достоинств, признаюсь, но и потому, что унаследованные вами документы не должны попасть в плохие руки. Вы понимаете?