Властелин Времени - Мэл Одом

И тут в переулке раздался знакомый боевой клич.

В тот же момент два десятка бандитов, бегущих к Джагу, повалились лицом вниз, словно стопка костяшек в древней игре, как будто всех их разом толкнули в спину. Первый из них упал к ногам Джага, выпавший из его руки меч зазвенел о камни мостовой.

Над кучей упавших людей возвышался гном в полном латном облачении. Он был хоть и поменьше ростом, чем Халекк, но, хотя это и представлялось невероятным, еще шире, чем тот, в плечах. На щеках у него красовались во множестве шрамы, а на мощную бочкообразную грудь спадала седеющая борода. Гном поднял боевой топор, и его металлическое лезвие блеснуло в лучах вечернего солнца, как раз показавшегося из-за крыши соседнего дома.

– Привет, Джаг, – ухмыльнулся он. – Должен поблагодарить тебя за недурное развлечение.

– Кобнер!, – воскликнул ошеломленный двеллер, узнав товарища по прежним своим приключениям на материке вместе с Великим магистром.

Кобнер был в воровской шайке Бранта, когда захваченного в рабство Великого магистра привезли в Мыс Повешенного Эльфа. Брант тогда находился вне закона и не мог вернуться в родные земли и предъявить свои претензии на принадлежащий ему по праву титул – позднее ему, где силой, а где хитростью, удалось его себе вернуть. Брант купил Великого магистра на аукционе рабов, потому что увидел, как тот делает записи в дневнике.

Бранта привели в кишащий гоблинами город легенды о неописуемых сокровищах, но, чтобы до них добраться, требовалось разрешить головоломку – вот за нее-то он и велел взяться Великому магистру. В ту ночь на заброшенном кладбище, где зарыл свой клад волшебник и где Великий магистр обнаружил первые четыре книги из тех, что оставались в руинах на материке, он еще и рискнул жизнью, спасая Кобнера. Гном любил повторять, что на память о спасении его жизни Великому магистру достался шрам в весьма интересном месте. За годы, прошедшие с тех пор, они успели крепко сдружиться.

– Он самый, – отозвался Кобнер, ухмыляясь еще шире. – Не ждал поди?

Произнося эти слова, гном поднял свой боевой топор и небрежно стукнул обитой железом рукоятью по шлему одного из пытавшихся подняться на ноги бандитов. Тот мгновенно рухнул на камни мостовой, не проявляя более признаков жизни.

– Не ждал, честно говоря, – признался Джаг.

Бандит у его ног начал приходить в себя и потянулся за выроненным мечом. Двеллер наступил ему на пальцы, а потом пнул сапогом в висок, после чего тот снова брякнулся оземь.

– Ага! – с гордостью воскликнул гном. – Вижу, не забыл, чему тебя учил старина Кобнер. Это я на Вика глядя узнал, что половинчики хоть и невелики ростом, но в груди у них бьется отважное сердце.

Несколько бандитов начали подниматься на ноги и браться за оружие.

– Еще поговорим, – заверил Джага Кобнер. – Ты гляди не геройствуй слишком. Вик мне сказал, что здесь будет горячо. – Он опустил забрало шлема, добавив: – Вот я и жду, когда же все начнется.

Ухватив обеими руками боевой топор, гном яростно рванулся в битву.

Один из бандитов, подняв меч, бросился к двеллеру, собираясь поразить его в не защищенную доспехами грудь, но внезапно замер, словно наткнувшись на невидимую стену, и беспомощно уставился на собственную грудь. Из латного нагрудника торчал наконечник длинной стрелы. Бандит пошатнулся, сделал несколько шагов и упал лицом вниз. Стрела, вошедшая в спину и пронзившая тело насквозь, торчала у него между лопаток. Узор ее лилового с белым оперения трудно было спутать с каким-либо другим.

Проследив взглядом траекторию выстрела, за мертвецом и за Кобнером, который оттеснял к стене двух бандитов, прижав им к горлу острие своего топора, Джаг увидел в конце переулка молодую эльфийку – та спокойно накладывала на тетиву очередную стрелу.

Длинные, медного оттенка локоны этой стройной красавицы были стянуты на затылке в хвост, открывая слегка заостренные уши. На ней были сапоги до колена, лиловая куртка и белые штаны. Сбоку у ее бедра висел меч.

Эльфийка приветственно кивнула Джагу, и сорвавшаяся с ее тетивы стрела пронзила глаз противника, который как раз натягивал свой лук. Не успел бандит упасть на землю, как она уже доставала из-за плеча новую стрелу.

Это была Джессалин, дочь Тсералин, эльфийской наемницы, которую Великий магистр освободил из сетей гигантского паука возле гор Разбитой Наковальни. Тсералин с тех пор осела в торговом королевстве, которое сама же и основала на диких землях материка, но Джессалин еще в большей степени отличала тяга к странствиям, которую питала ее прекрасная мать.

«Это все Великий магистр», – невольно подумал двеллер. Это он их сюда созвал, наверняка он. В сердце Джага вспыхнула надежда. Что бы ни ждало на пути его и всех остальных, лучше и надежнее спутников ему было не найти.

В этот момент с небес стремительно и прицельно, словно одна из стрел Джессалин, сияющим драгоценным камнем упала крошечная драконетка. В последнюю секунду она развернула кожистые крылья, взмахнула лапой, распоров когтями лицо одному из бандитов, и тут же снова взмыла вверх, отыскивая новую цель.

Двеллер повернулся, чтобы убедиться, все ли в порядке с Крафом, и увидел, как с посоха волшебника сорвалась зеленая молния, отбросившая троих его противников в глубину проходившей за переулком улицы. Но спутники их всем скопом бросились на старика, размахивая ножами, топорами и мечами, тесня его к стене.

Джаг бросился вперед, надеясь, что в тесном пространстве в скорости с ним никто не сравнится. Он поднырнул под меч одного бандита и сильно пнул его в колено. Кость хрустнула; бандит, громко завывая от боли, свалился наземь.

«Советы и хитрости Эллгота для боев без правил», вспомнил двеллер. Урок восемнадцатый. И вот он уже бился рядом с Крафом, отводя своим длинным ножом удары мечей и заставляя бандитов сбиваться в кучу, так что они не могли полностью использовать свое преимущество в численности. Учитывая, как много их было, эти люди выбрали неподходящее поле сражения. Они вряд ли рассчитывали, что им будет оказано сопротивление, и теперь количество нападавших работало против них.

Волшебник снова ударил посохом, направив его на этот раз в латный нагрудник одного из бандитов; тот, беспомощно взмахнув руками, отлетел назад.

Джага заботило, как помочь Крафу и остаться при этом в живых, и он не заметил валявшегося у себя под ногами трупа; споткнувшись о него, он упал. Ближайший бандит, лицо которого исказил кровожадный гнев, занес свой меч. Напряженно следя за тем, как на него опускается сверкающий клинок, двеллер не сомневался, что сейчас его голова разлетится на мелкие кусочки.

– Нет! – воскликнул волшебник, бросаясь к нему на помощь, но он уже не успевал помочь Джагу.

8

ЗАГАДОЧНЫЙ ДНЕВНИК ВЕЛИКОГО МАГИСТРА

ОДНАКО наперерез мечу все же взлетела, отводя его удар в сторону, чья-то сабля.

С трудом осознавая, что он все еще жив, двеллер посмотрел сверху вниз на человека, который спас ему жизнь, и сразу же, хоть и изумился невероятно, его узнал. Это был Рейшо.

Джаг впервые повстречал молодого матроса в Рассветных Пустошах чуть больше года назад. Они быстро подружились и стали проводить время вместе, когда двеллер был свободен от своих обязанностей в Библиотеке. Он знакомил приятеля с занимательными историями и легендами, вычитанными им из исторических трактатов, а Рейшо рассказывал ему о том, что повидал на материке за время службы на пиратском судне под названием «Ветрогон», защищающем Рассветные Пустоши от тех, кто в дерзости и неведении своем осмеливался пересечь Кровавое море. Потом, когда Джаг пришел к выводу, что предназначенная ему стезя уводит его прочь от Великой Библиотеки, он еще крепче сдружился с молодым матросом, и они стали, используя знания двеллера, заниматься совместным торговым делом.

Не успел бандит занести клинок для ответного удара, как Рейшо в стремительном выпаде распорол ему живот. Молодой матрос гордился своей силой; он был высок ростом и отличался крайне свирепым видом. В ушах он носил серебряные серьги, которые блестели сейчас в солнечном свете, а гриву его волос придерживала красная кожаная повязка, украшенная перьями скопы. Лет Рейшо сравнялось два десятка, и восемь из них он провел в море, за тяжким трудом, либо перетаскивая грузы, либо работая на веслах. За это время он успел разукрасить себе руки, ноги и грудь синей татуировкой, приносящей, по поверью, счастье, четко выделявшейся на его смуглой, как у всех южан, коже. Как и Джаг, Рейшо рос сиротой, пока капитан «Ветрогона» не взял его в свою команду.

– Ты как там, книгочей? – с тревогой осведомился он.

– В порядке, – прохрипел, успокаивая друга, двеллер, опасавшийся, однако, что сердце его вот-вот выскочит из груди.

– Я уж боялся, что опоздал, ей-ей, – признался молодой матрос с белозубой улыбкой. Он помог Джагу подняться на ноги.