Сожженые мосты ч.6 (СИ,с иллюстрациями) - Александр Маркьянов

Он бежал по аллее, замощенной речным песком, отсчитывая в уме темп бега, примитивный речитатив, позволяющий втянуться. Это тоже было с армии — военные авиаторы относились к армии и вынуждены были вместе со всеми сдавать армейский общефизический тест, включающий в себя кросс пять километров по пересеченной местности. Вот и умирали на маршруте гордые летуны-авиаторы, многие из которых были в хороших званиях, в авиации продвигались быстро, там были надбавки за опасность и в жаловании и в очередности званий. И не было для рядового пехотинца большего наслаждения — чем смотреть на полумертвого авиатора, полковника, который, шатаясь и еле переставляя ноги, бежит к финишу.

Из ВВС он ушел глупо, по случайности — облетывали новый истребитель, и при резком маневре у него начал начало разрушаться правое крыло. Руководитель полетов просек вовремя, заорал, забыв про дисциплину радиосвязи «Восьмому — приказываю прыгать!» — но внизу был аэродром, были летчики и были другие самолеты. Хуже того — были бомбардировщики, готовящиеся выполнять задания с боевыми стрельбами. Он отвел самолет в сторону и только тогда рванул рычаг катапульты — на неуправляемом, уже беспорядочно кувыркающемся самолете. Приземлился плохо — высота были недостаточной, а самолет — поврежденным и не слушающимся управления. Хорошо хоть выздоровел, однако приговор ВВК[24] был суров: к полетам на всех типах реактивной боевой авиации не годен. Либо — уходи на разведчики, самолеты ДРЛО или транспортники, либо механиком, либо на штабную работу. Он ушел совсем — потому что в ВВС больше себя не представлял.

Как потом оказалось, в числе прочих готовящихся к учебному бомбометанию бомбардировщиков, был и самолет, командиром которого был тогда еще наследник престола, цесаревич Александр. Он дослуживал последний год, и учения эти для него были тоже — последними. Мужественного летчика, отказавшегося, несмотря на приказ руководителя полетов катапультироваться и отведшего самолет в сторону от летного поля он запомнил. Потом много лет спустя, его имя случайно попадется в числе прочих, в бумагах, поданных на подпись теперь уже Императору Александру Пятому. Через два дня ему придет конверт — отправителем будет Собственная, Его Императорского Величества Канцелярия. Но это все будет потом…

А пока — а пока он просто бежал, наслаждаясь предрассветным покоем и тишиной, с наслаждением чувствуя, как пружинит под ногами речной песок, коим была посыпана дорожка, как в легкие врывается исполненный запаха моря и сосновой смолы свежий ночной воздух. Здесь раньше была одна из резиденций одного из Великих князей старой ветви династии. Потом ветвь династии у руля сменилась, Министерство уделов больше не стало финансировать разгульную жизнь всех Романовых без исключения — и наследники Великого князя продали фамильный особняк крупному товариществу на вере. Товарищество оставило сад, спуск к воде и пристань, снесла старый особняк и воздвигла на его месте модерновую десятиэтажку санатория.

Не сбавляя темпа, он одним махом перескочил через невысокую живую изгородь — мало кто в его сорок лет способен был на такое — петляя, начал спускаться по извилистой, каменистой тропинке к пляжу. Он любил бегать по колено в воде — песок и водная толща давали отличную дополнительную нагрузку при беге. Ни разу даже не поскользнувшись, он выбежал на короткий, каменистый пляж у пристани и…

Она походила на русалку, выходящую из морской пены — такое сравнение пришло ему в голову. Он остановился — как рысак на полном скаку — а она какое-то время не видела его. Потом, услышав, или почувствовав что-то, повернулась, вскрикнула, присела в воду. А он стоял как дурак — и пытался привести растрепанные мысли в порядок…

— Ты кто?

Она не ответила, прячась в воде.

— Кто ты? Не бойся, скажи. Я Андрей.

— Варя…

— Варя… Ну, вылезай из воды, Варя…

— Я боюсь…

Он понял не сразу. Потом дошло — огляделся, подобрал с мокрой гальки купальник, бросил его в воду, близко к ней. Девушка начала одеваться, со страхом поглядывая на него.

— Ты не бойся. Выходи. Я не кусаюсь.

— Я все равно боюсь…

— Господи… Ну, хочешь, я отвернусь. Все. Не смотрю…

Шлепанье босых ног было ему ответом. Он честно не подсматривал — пока оно не затихло где-то вдали. Потом он совершил свою обычную пробежку — и вдруг понял, что не может забыть встретившуюся ему русалку.

На поиски он затратил пять дней. Но все-же нашел. Ее звали Вероника, Ника. Богиня победы. Родом из Киева. Когда они познакомились, ей было семнадцать. Ему — сорок.

Очередная фотография возникла из серых глубин экрана, замерла в неподвижности. Одна из десятка уже просмотренных за сегодня.

— Волынцев Андрей Борисович, сорок четыре года. Майор ВВС в отставке, летчик-истребитель, летчик-снайпер. Уволен из рядов ВВС, в связи с негодностью к летной работе на боевых реактивных самолетах, награжден Летным крестом первой степени за проявленное мужество. Летчик-инструктор, потом старший летчик-инструктор с правом принимать экзамены на классность в авиакомпании Слава. С одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года — личный пилот Его Величества, Императора Александра, принят на эту должность по настоянию самого Императора. Причины этого — неизвестны. Командир первого экипажа Особой авиаэскадрильи.

Женат, вторым браком. Первая супруга бросила его одиннадцать лет назад. Вторая супруга — Волынцева Вероника Владимировна, девичья фамилия Брагар, уроженка Киева, младше его на двадцать три года. В настоящее время учится в Санкт-Петербургском политехническом университете на специальности «промышленный дизайн». Брак заключен два года назад, в Киеве, живут в Санкт-Петербурге. Детей нет.

Компрометирующей информацией ни на Волынцева, ни на его супругу Секретная разведывательная служба не располагает. Наблюдение и оперативная разработка не велись.

Просматривающий фоторяд доктор (пятьдесят шесть лет, доктор психологии, профессор, более ста публикаций в профильной литературе, член Королевского медицинского общества) какое-то время сидел молча, потом поднял руку.

— Стоп!

Фоторяд замер — впервые за время просмотра.

— Что вам показалось примечательным, доктор? — спросил сэр Джеффри сидевший рядом. От темноты и яркого свечения большого экрана слезились глаза, болели голова.

— Он нестабилен — сказал доктор.

Сэр Джеффри потер пальцами виски.

— Господа, включите свет. Дадим глазам отдых. Можете покурить, если кому надо.

Свет включили, лишние быстро вышли из комнаты, так что остались только сэр Джеффри и доктор.

— Почему вы считаете его нестабильным, доктор?

Доктор немного помолчал.

— Как вы оцените человека, который женится на женщине вдвое моложе себя?

Сэр Джеффри задумался.

— Сложный вопрос. Обстоятельства разные бывают.

— Суть всегда одна. В данном случае — она как на ладони. Он потерял первую жену довольно давно — это, кстати, проблема во всех армиях, жены не хотят мириться с офицерским образом жизни, бросают семьи, забирают детей. И тут он находит себе новую любовь. Да еще по возрасту годящуюся в дочери. Скажите, что он будет испытывать при этом?

Сэр Джеффри знал, что доктора боятся все его студенты и аспиранты — без проблем сдать экзамен, защититься у него невозможно. Сейчас в роли экзаменуемого выступал он — глава Британской секретной службы.

— Ну… я бы испытывал этакое… мужское самодовольство, гордость от того что у меня такая молодая жена. Что-то в этом роде.

— Нет! — отрезал доктор — прежде всего он будет испытывать, и испытывает страх!

— Страх? — недоуменно переспросил сэр Джеффри.

— Именно, сэр, старый добрый страх. На чем бы я зарабатывал, если бы в палитре чувств человека не было страха.

— Какого рода страх?

— Страх его многолик. Это и страх оказаться несостоятельным, в том числе в постели. Это и страх потерять ее, причем страх очень сильный, для него она наполовину женщина и наполовину ребенок. И страх перед тем, что он сделает что-то не так и она бросит его — как бросила первая жена. И страх по поводу детей — вы заметили, что их у этой пары до сих пор нет? О, сэр, его терзает целая стая страхов, и я дождаться не могу момента, когда мне представится возможность поработать с этим человеком поплотнее.

— Вам представится такая возможность, доктор. Это я вам могу пообещать.

Сэр Джеффри достал рабочий блокнот — его он носил во внутреннем кармане пиджака на тонкой золотой цепочке, чтобы не лишиться его ненароком — и написал «Волынцев Андрей Борисович, личный пилот АV — в активную разработку».