Тегеран 1943 - Валентин Бережков

Черчилль пропустил мимо ушей это замечание и выдвинул ряд вопросов, которые, по его мнению, следует рассмотреть в связи с проблемой Турции:

— Каким образом мы сможем заставить Турцию вступить в войну? Что она должна делать? Должна ли она напасть та Болгарию и объявить войну Германии? Должна ли она предпринять наступательные операции или же она должна продвигаться во Фракию? Какова была бы позиция русских в отношении болгар, которые все ещё помнят, что Россия освободила их от турок? Какое влияние оказало бы это на румын, которые уже сейчас ищут путей для выхода из войны? Как это повлияло бы на Венгрию? Не будет ли результатом всего этого то, что среди многих стран произойдут большие политические перемены?

Обрушив на присутствовавших эти вопросы, Черчилль сделал многозначительную паузу, обвёл всех взглядом, пожевал губами и закончил своё выступление так:

— Всё это — вопросы, по которым наши русские друзья имеют, конечно, свою точку зрения.

После этого обсуждались некоторые другие проблемы, а к Турции вернулись несколько позже, когда Сталин в свою очередь спросил Черчилля:

— Если Турция вступит в войну, то что предполагается предпринять в этом случае?

— Я могу сказать, — ответил Черчилль, — что не более двух или трёх дивизий потребовалось бы для того, чтобы занять острова вдоль западного побережья Турции. Тогда суда с поставками могли бы идти в Турцию и в Чёрное море. Но первое, что мы сделаем, — отправим туркам 20 эскадрилий и несколько полков противовоздушной обороны. Это не принесёт ущерба другим операциям.

Выслушав это объяснение, глава Советского правительства высказал сомнение насчёт перспектив привлечения Турции на сторону союзников.

— Она не вступит в войну, какое бы давление мы на неё ни оказывали, — сказал Сталин. — Это моё мнение.

— Мы понимаем это так, — уточнил Черчилль, — что советское правительство весьма заинтересовано в том, чтобы заставить Турцию вступить в войну. Конечно, нам, может быть, не удастся заставить её сделать это, но мы должны предпринять всё возможное в этом отношении.

— Да, мы должны попытаться заставить Турцию вступить в войну, — согласился Сталин. — Было бы хорошо, если бы Турция вступила в войну.

Британский премьер спросил, не следует ли передать вопрос о Турции на рассмотрение военных специалистов? Сталин возразил:

— Это и политический и военный вопрос, — сказал он. — Турция является союзницей Великобритании и находится в дружественных отношениях с Советским Союзом и Соединёнными Штатами. Надо чтобы Турция больше не вела игры с нами и Германией.

После этого слово взял Рузвельт, который до того не высказывал позиции США в отношении проблемы Турции.

— Конечно, — сказал он, — я за то, чтобы заставить Турцию вступить в войну, но будь я на месте турецкого президента, я запросил бы за это такую цену, что её можно было бы оплатить, лишь нанеся ущерб операции «Оверлорд».

Сталин на это заметил, что надо всё же попытаться заставить Турцию воевать, поскольку у неё много дивизий, которые бездействуют.

На состоявшемся 29 ноября и описанном ранее совещании военных экспертов вопрос о Турции был также затронут. Английский генерал Брук, докладывая о военной ситуации, как она представлялась англо-американцам, отметил, что даже если отбросить политические соображения, то с чисто военной точки зрения вступление Турции в войну было бы очень желательным и дало бы союзникам большие преимущества. Это открыло бы морские коммуникации через Дарданеллы и имело бы большое значение в смысле возможного выхода из войны Румынии и Болгарии. Кроме того, англо-американцы могли бы установить контакт с Советским Союзом через Чёрное море и осуществлять этим путём поставки в Россию. Наконец, создание в Турции авиабаз союзников дало бы возможность осуществлять налёты на важные объекты немцев, в частности на необходимые немцам нефтяные источники Румынии.

Сокращение маршрута при перевозке грузов через Чёрное море высвободило бы часть тоннажа. Для открытия пути в Чёрное море достаточно было бы захватить несколько островов вдоль турецкого побережья начиная с острова Родос. Это, по мнению Брука, не будет трудной операцией и не повлечёт за собой использование больших сил. Далее британский генерал пояснил, что в Средиземном море англичане имеют специальные десантные баржи, которые можно было бы использовать для этих операций. В соответствии с основной линией, занятой Черчиллем, Брук подчеркнул, что для осуществления этого плана нужно было бы только отложить операцию «Оверлорд».

Видя, что советская сторона проявила заинтересованность в скорейшем вступлении Турции в войну, англичане попытались обусловить решение и этого вопроса оттяжкой вторжения в Северной Франции. Естественно, что советский представитель на совещании военных экспертов маршал Ворошилов решительно выступил против такого варианта.

На втором пленарном заседании участники конференции вновь вернулись к вопросу о Турции. Черчилль сказал, что Англия, являясь союзницей Турции, берёт на себя ответственность за то, чтобы убедить или заставить Анкару вступить в войну ещё до нынешнего рождества.

— Если президент, — продолжал Черчилль, — пожелает к нам присоединиться или захочет взять на себя руководящую роль, то для нас, англичан, это будет приемлемо. Но мы будем нуждаться и в помощи со стороны маршала Сталина. От имени британского правительства я могу сказать, что оно готово предупредить Турцию о том, что, если она не примет предложения о вступлении в войну, это может иметь серьёзные последствия для Турции и отразиться на её правах в отношении Босфора и Дарданелл.

Английский премьер напомнил, что ранее он поставил несколько вопросов, являющихся, главным образом, политическими. В частности, он хотел бы знать, что думает советское правительство по поводу Болгарии? Расположено ли оно в случае, если Турция объявит войну Германии, а Болгария нападёт на Турцию, заявить болгарам, что оно будет считать их страну своим врагом? Это, по мнению Черчилля, оказало бы огромное воздействие на Болгарию.

Английский премьер предложил, чтобы британский и советский министры иностранных дел, а также представитель президента Соединённых Штатов изучили этот и другие политические вопросы и представили рекомендации насчёт того, как заставить Турцию вступить в войну и каковы могут быть результаты этого.

Впрочем, Черчилль тут же добавил, что эти результаты представляются ему громадными, если не решающими. Объявление Турцией войны Германии будет сильным ударом для немецкого народа. Если умело воспользоваться ситуацией, то это должно также нейтрализовать Болгарию. Что касается других балканских государств, продолжал Черчилль, то Румыния уже сейчас ищет страну, перед которой она могла бы капитулировать, а Венгрия в смятении.