Сегодня вечером и всегда - Нора Робертс

– А чем ты занимаешься? О, я знаю, – и она подняла руку, мешая Кэйси ответить, – модельный бизнес.

– То есть я прогуливаюсь по подиуму? – спросила, явно забавляясь, Кэйси.

– Хотя нет – ты актриса, – переменила мнение Сирена. – У тебя слишком выразительное лицо.

– Спасибо, но я не играю на профессиональной сцене. Я занята только в ежедневных скетчах.

– И умная к тому же, – пробормотала Сирена. – Ты случайно не агент, старающийся переманить Джордана от Агнес?

– Мне слишком дорога моя жизнь.

– Ну что ж, дорогая, я тобой полностью очарована, но сбита с толку.

Сирена подозвала проходящего официанта и схватила с подноса бокал шампанского. На ее пальцах с ярко-красными ногтями сверкнули крупные драгоценные камни.

– Кто же ты такая?

– Я антрополог.

– Шутишь, – и Сирена вопросительно взглянула на Джордана. – Она шутит?

– Ты бы ни секунды не сомневалась, если бы прослушала лекцию о ритуальных обрядах индейцев племени сиу, – ответил Джордан и докончил свой бокал.

– Не может быть, – Сирена не знала, что сказать.

– Кэйси работает вместе со мной над моей новой книгой.

– Гм-м. – И Сирена сделала полновесный глоток.

– А ты случайно не знаешь чего-нибудь интересного о племени алгонкинов, миленькая?

– Это племя американских индейцев, которые в семнадцатом веке были рассеяны ирокезами. Большинство из алконкинов потом осело в Квебеке и на берегах Онтарио, – с готовностью сообщила Кэйси.

– Но это же судьба! – воскликнула Сирена, хватая за руку Кэйси, – ты веришь в судьбу, дорогая?

Кэйси бросила на Джордана взгляд и усмехнулась.

– В сущности, верю.

– Я только что начала новую книгу. Первая половина действия происходит в Англии, а во второй мой разорившийся аристократ отправляется в колонии. Он почти умирает с голоду, избитый до полусмерти, встречает на пути алконкинов. Ты мне вот что скажи. Они его не оскальпируют и не сделают с ним еще чего-нибудь ужасного?

Кэйси усмехнулась.

– Большинство индейцев-алгонкинов некоторое время относились к белым поселенцам дружелюбно. Все зависит от обстоятельств.

– Чудесно! Замечательно! – и Сирена подхватила Кэйси под руку. – Я у тебя ее похищаю на час, Джордан. Слишком большая удача, чтобы ею не воспользоваться. А ты выпей еще шампанского, – и она с материнской лаской похлопала его по щеке.

– Когда я закончу этот эпизод, я тебе отошлю ее обратно.

Кэйси успела только оглянуться на Джордана и пожать плечами, а Сирена уже деловито тащила ее прочь.

– Представь, впервые, – сказала она позже, – я встретила человека, который способен меня переговорить.

Она откинулась на спинку заднего сиденья, уютно устроившись на руке Джордана.

– И я, естественно, чувствую себя униженной. У меня появилось серьезное поползновение задушить ее уже через час.

Кэйси сидела так близко, запах ее волос был так соблазнителен. Боже, такая теплая, немного сонная, взбудораженная после шампанского. Он ее хотел.

– Она пилила тебя два часа и десять минут.

Кэйси тихо рассмеялась.

– Но она сногсшибательная женщина.

– И я всегда так думал до сегодняшнего вечера.

– Она тебя очень любит, – и Кэйси ему улыбнулась. – Она говорит, что ты замечательный писатель и чудесный человек, особенно когда забываешь о вежливости. – И засмеялась, увидев его удивленное лицо. – Мне пришлось с ней согласиться.

– Поглядеть, так вы прямо родственные души. – Джордан обнял ее за плечи и притянул к себе. Кэйси слегка куснула его за ухо.

– А почему ты меня не целуешь так, как на вечеринке? Как сильный и властный мужчина?

– Черт тебя побери, Кэйси, – он засмеялся и прижался ртом к ее губам.

– М-м-м, выругай меня, и я твоя, – невнятно проворковала она.

– Поосторожнее, – предупредил Джордан, ощущая все возрастающий, несмотря на ее насмешки, голод. – Я потерял всяческое терпение уже час назад.

Кэйси снова рассмеялась. И, почувствовав легкое головокружение, завозилась, устраиваясь поудобнее. «И он желал ее страстно, пламенно, – вспомнила она, – его сжигал адский огонь, который только она могла затушить».

Кэйси взглянула на Джордана, и ей снова захотелось смеяться: «Сирена Ньюпорт. „Женщина Честерфилда“. Ну не забавно ли?»

«Ах, вот в чем дело, – понял наконец Джордан. – Она по-настоящему пьяна».

– Кэйси, ты наклюкалась, – заметил он, развеселившись.

– Хорошо сказано, – согласилась она, – вы, писатели, умеете обращаться со словами.

Она подняла голову, рот ее был почти рядом с его.

– Ты что, хочешь воспользоваться моим состоянием? – таинственно прошептала она.

– Непременно.

– О, прекрасно! – И она обхватила его шею руками. – Начинай прямо сейчас.

Автомобиль затормозил у тротуара, и Джордан высвободился из ее объятий.

– Ну почему я не заплатил шоферу сразу?

– Это все ерунда, – Кэйси с помощью швейцара выбралась из машины. Холодный воздух, все еще пахнущий снегом, царапнул ее лицо, но в голове не прояснилось.

– Джордан, – и она оперлась на его руку, – я только сейчас поняла. Ведь ты, наверное, читал книги Сирены? Это правда или я спьяну несу невесть что?

– Разумеется, я их читал. – Он ловко повел ее к двери, потом через холл и дальше к их номеру. – Тебя это удивляет?

– Да я просто столбенею от удивления.

– Потрясающе, что тебе удается вообще держаться прямо. Оказывается, ты остолбенела. Ну тогда все понятно, – отпарировал он и вызвал лифт.

– Но, Джордан, мне трудно представить тебя за чтением «Женщины Честерфилда»!

Кэйси позволила втащить себя в кабину лифта.

– Почему? – ОН нажал кнопку их этажа и привлек Кэйси к себе.

– Говоря словами Гермейна, она слишком хорошо умеет рассказывать.

Он поцеловал ее быстрым, отчаянным, голодным поцелуем, от которого она едва удержалась на ногах. Он провел рукой по ее спине, платье прижалось к телу, но холодное прикосновение шелка нисколько не отрезвило ее… Жар разгорался медленно, и Кэйси потихоньку становилась податлива в его руках, словно воск. Страсть, подогретая вином, закипала под его прикосновениями, губы стали мягкими, тело вздрагивало от вожделения, голова кружилась. Она словно пылала и плыла одновременно. Больше она уже не могла стоять и почти повисла на его руках, чувствуя, что еще чуть-чуть и она упадет прямо здесь.

– Господи, Кэйси, никогда в жизни лифт не поднимался так долго.

Он зарылся лицом в ее волосы, пытаясь хоть как-то прийти в себя. Она была так податлива, так жаждала быть им любимой. Джордан чувствовал себя неимоверно сильным и властным. Непривычная ее слабость возбуждала необыкновенно. На самом деле причиной всему была сила ее темперамента, которую Кэйси уже не контролировала.