Герой ее грез - Элизабет Хардвик

У Дороти появилось ощущение, что, несмотря на готовность отца сегодня откровенно поговорить с ней за ленчем, он испытал облегчение из-за помехи и этому их разговору. Пусть даже причиной ее оказался Эван Джордан. А что имел в виду Нейл, заявив, что у них гость к обеду?

— Я забыл передать Дороти во время ленча вот это, — обратился гость к Гаролду, — так что вечером позвонил в офис и удостоился приглашения Нейлом к обеду.

«Это» оказалось большим коричневым конвертом. Его вид был хорошо знаком Дороти, и она не сомневалась, что знает о его содержании. После их встречи на прошлой неделе он, должно быть, успел закончить последнюю рукопись о Роджерсе. Но читать ее не было сил.

Она кивнула, храня на лице сдержанное выражение.

— Обед — прекрасная идея: у вас с Нейлом появится возможность поговорить и познакомиться поближе. А теперь, если вы извините меня… — Не дожидаясь ответа ни от одного из мужчин, она решительно направилась к дверям.

К сожалению, по пути она не могла миновать Джордана.

— Поговорить я хотел с вами, — сказал он глуховатым голосом.

Дороти уставилась в невидимую точку где-то за его левым плечом; стоило ему лишь появиться в дверях, ослепительно красивому в модном темном костюме и белоснежной рубашке с галстуком, как у нее зачастило сердце. Да он и сам, видно, был взволнован, едва коснулся ее руки.

— Теперь вашим редактором будет Нейл, — ровным голосом заявила она, высвобождая руку и чувствуя, как кожа горит от прикосновения его пальцев. — А у меня сегодня вечером свидание. — Дороти осмелилась поднять глаза и отважно выдержала взгляд гостя. Да, она соврала относительно предстоящей встречи, но надо же как-то унести ноги!

Эван прищурил глаза, которые превратились в две щелочки.

— И на этот раз свидание явно не с вашим отцом, — съязвил он.

Она презрительно скривила губы:

— Как видите, нет.

— С человеком, с которым у вас нет «ничего серьезного»?

Дороти издала нервный смешок.

— Далеко не все ощущения Мэгги соответствуют действительности. Желаю всем хорошего вечера; не сомневаюсь, что отец и Нейл приложат для этого все усилия. — Она снова направилась к открытым дверям.

— Доротея!

Отец был вне себя от возмущения, что было неудивительно, не могла не признать она. Скорее всего, он хотел выдать ей все, что думает по поводу ее сегодняшнего ленча, но его сдерживало присутствие гостя.

Вопросительно вскинув бровь, она повернулась к отцу.

— Да, папа?

Его взгляд был преисполнен гнева в адрес дочери. И снова она убедилась, насколько его сдерживает присутствие постороннего человека. Гаролд Уинтерс мог быть высокомерен и бесцеремонен, но в присутствии третьей стороны воздерживался от упреков в адрес своих детей из-за их плохих манер. На это она и рассчитывала!

Дороти прекрасно понимала, что ведет себя не лучшим образом; даже Нейл был несколько ошеломлен ее поведением — не говоря уж о том, что он растерялся от перспективы провести неведомо сколько времени в компании опасного для него человека. Она могла только в глубине души посочувствовать ему, ибо сама не испытывала никакого желания, оставшись в доме, быть объектом писательского сарказма.

Вне всякого сомнения, поздним вечером или завтра ей крепко достанется от отца за такие выходки, но в данный момент это ее не беспокоило. Все, на сегодня с нее достаточно общества этого романиста. Бежать, бежать от него! А все потому… потому… Господи, да потому, что, когда он поцеловал ее у ресторана, ей окончательно стало ясно — она влюблена не в Роджерса, а в создателя этого романтического образа. И как бы Джордан ни волновал ее чувства, она хорошо понимала: это всего лишь игра. Дотянуться до него ей было столь же невозможно, как до Луны или до звезд.

Но он относился к людям, которые не принимают никаких возражений и пользуются своим пониманием человеческой психологии, знанием людских слабостей, особенно женских, чтобы достичь цели. Вот и решил, что она будет плясать под его дудку, оставаясь его редактором.

Да ни за что на свете она с этим не согласится. Классический случай, когда непреодолимая сила столкнулась с несокрушимым препятствием. После чего, скорее всего, должен последовать взрыв. Поэтому и надо бежать от этого человека куда угодно. Лишь бы быть подальше от Джордана.

— Когда ты вернешься? — с трудом сдерживая негодование, спросил отец.

Она пожала плечами.

— Понятия не имею. Наверное, поздно. Я предупрежу Алису, что у вас гость к обеду. — Она уже подошла к дверям.

— Дороти…

Произнесенное почти шепотом имя заставило ее остановиться как вкопанную, ибо обратился к ней Эван.

Что ему надо? Что еще он может изречь? Думает, не все сказано?..

Она неторопливо повернулась, готовя себя к очередной стычке. Несколько длинных, бесконечно длинных секунд Эван смотрел на нее, всем своим видом демонстрируя полное спокойствие. Она же вся была в напряжении, сжимая кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.

На губах у него появилась неторопливая улыбка, полная такой искренней теплоты, что у Дороти перехватило дыхание.

— Желаю вам хорошо провести вечер, — услышала она.

У нее чуть было не подкосились ноги от облегчения, когда стало ясно, что разговор исчерпан.

— Благодарю вас, — ответила она, внезапно поймав себя на мысли о том, что с трудом сдерживает слезы. Нет, плакать она не будет! Этого еще не хватало!

Ничего не видя перед собой, Дороти шагнула за дверь, решительно прикрыв створку. Справившись с искушением обессиленно прислониться к стене, она сорвалась с места, остановившись лишь, чтобы схватить со столика в прихожей сумочку и ключи от машины и сказать экономке о присутствии гостя на обеде, после чего стремительно, словно спасаясь от погони, вылетела из дому.

Определенным образом именно так она себя и чувствовала; Эван не оставлял ее в покое ни в кабинете, ни в любимом ресторане, ни, наконец, в доме. И теперь она не представляла, куда деться, чтобы избавиться от его присутствия.

Есть Натаниел, с отчаянием подумала она, выводя машину на дорогу. Он жаждал увидеться с ней этим вечером, но она отвергла его предложение. Последнее время он стал относиться к ней с куда большей серьезностью, очевидно чувствуя, что изменения коснулись не только ее внешнего облика, и звонил по нескольку раз в день, что раньше совершенно не было ему свойственно. Звонил и сегодня утром, чтобы осведомиться, не изменились ли ее намерения относительно вечера. Она ответила ему, что нет, не изменились, но разве не типичная женская черта — менять свои планы?

На очередном перекрестке она автоматически повернула налево, не сомневаясь, куда следует ехать. Ей надо было оказаться в том месте, где ее ждут, в обществе человека, рядом с которым не придется быть все время настороже и она сможет забыть все, что связано с Званом Джорданом.