Ядерный шантаж - Сергей Москвин

– Вскрытие показало, что Варенников умер в результате остановки сердца. Следов яда в его организме не обнаружено, – объявил он нам результат медицинской экспертизы и, взглянув на Олега, добавил: – Нашего депутата никто не убивал, он умер сам, поэтому ты ни в чем не виноват. И этот рапорт, – Чернышов указал на две половинки разорванного листа, – придется переписать.

– Ясно, Павел Андреевич. Перепишу.

Олег старался сдержать эмоции, но я-то видел, что его настроение заметно улучшилось. Пока я наблюдал за реакцией моего друга, Чернышов перевел взгляд на меня и приказал:

– А ты сейчас съезди в морг и привези заключение о причине смерти Варенникова.

В морг – так в морг. Для того чтобы снять камень с души друга, я готов отправиться куда угодно.

Глава 22

ВЕТРОВ: «СЕРДЕЧНАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ»

22.05, вторник, 11.50

Приехав в морг, я отправился разыскивать Дениса Валерьяновича Мирского, который, по моим представлениям, должен был делать вскрытие покойного депутата Варенникова. Мирского я не нашел, зато около одного из кабинетов столкнулся с молодым парнем, который оказался опером-стажером Карачаровского РОВД. Милицейский лейтенантик, как и я, тоже приехал в морг за заключением экспертизы и сейчас ждал ее результатов.

Расставшись с лейтенантом, я продолжил свои поиски и в конце концов выяснил, что Денис Валерьянович еще в восемь утра сдал свое дежурство другому эксперту-патологоанатому. Именно этот ранее незнакомый мне эксперт, оказавшийся молодым мужиком примерно моего возраста, и провел вскрытие, на основании которого вынес заключение о причине смерти Георгия Яковлевича Варенникова.

– И стоило тебе ехать ради этой пустой бумажки, – заметил патологоанатом, передав мне заполненный бланк судебно-медицинской экспертизы.

В словах эксперта отчетливо прозвучала ирония, и я позволил себе поинтересоваться:

– Почему же пустой?

– А на хрена тебе заключение, где причина смерти не установлена? – задал он мне встречный вопрос.

– То есть как это не установлена? – удивился я. – Вы же здесь сами написали: «Сердечно-сосудистая недостаточность».

– А было бы лучше, если бы я написал, что мужик умер в результате вскрытия? – ехидно ухмыльнулся эксперт. – Что, не догоняешь? – Очевидно, у меня было такое лицо, что эксперт просто не мог не задать свой последний вопрос. – Ладно, пойдем со мной.

Повернувшись ко мне спиной, он пошел куда-то в глубь морга по пустому коридору. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Причем последовать вопреки своему желанию! Так как я помнил, что этот коридор заканчивается помещением, где хранятся доставляемые в морг трупы. Не так давно Мирский уже устроил для меня «экскурсию», повторять ее у меня не было никакого настроения. Тем не менее я мужественно собрал свою волю в кулак и вслед за экспертом вошел в зал, который, собственно, и являлся настоящим моргом. Патологоанатом остановился возле одной из каталок и откинул клеенку с распростертого на ней обнаженного женского тела.

– Вот, смотри сюда, – произнес эксперт. – Здесь причина смерти понятна. Множественные ушибы, черепно-мозговая травма плюс удушение. А в твоем случае…

Дальше эксперта я уже не слышал, потому что во все глаза смотрел на лежащую передо мной женщину. Несмотря на обезображенное ссадинами и царапинами лицо, я узнал «строгую учительницу», помощницу депутата Варенникова – Марину.

– Когда это случилось? – проглотив подступивший к горлу комок, спросил я.

Эксперт не сразу понял, что я хочу у него узнать, но, когда сообразил, сказал:

– Тело привезли сегодня утром. А убили ее, судя по всему, вчера вечером. Точнее сказать не могу.

– Ее что, били?

– И не только били, – ответил эксперт. – Женщину сначала изнасиловали, мазки выявили следы спермы двух человек. Очевидно, женщина сопротивлялась, у нее под ногтями частицы кожи насильников. Ее сопротивление озлобило их, и они начали ее избивать. Сломали четыре ребра, проломили череп и в довершение задушили ее же собственным шейным платком.

– Кто ведет это дело? – быстро спросил я.

– Карачаровское РОВД. Да ты, кстати, мог видеть их парня. Он где-то здесь бродит.

– Мне надо с ним срочно поговорить, – пробормотал я и, развернувшись, бросился обратно по коридору.

Лейтенант из Карачаровского отделения милиции стоял на том же месте, где мы расстались.

– Ты ведешь дело об убийстве женщины, тело которой доставили сегодня утром? – налетев на лейтенанта, спросил я у него.

– Ну, и я тоже, – растерянно ответил мне лейтенант.

– Что известно по делу?!

Высокий темп моих вопросов не давал лейтенанту опомниться, поэтому он отвечал вполне искренне:

– Да пока еще ничего не известно. Тело женщины было обнаружено сегодня утром в подвале одного из домов Саратовского проезда.

– Так вы что, даже не установили ее личность?! – выкрикнул я.

– При ней не было документов, – еще более растерявшись, выговорил лейтенант. – И никто из опрошенных свидетелей раньше эту женщину никогда не видел.

– Эту женщину зовут Марина, фамилию я, к сожалению, не знаю. Она была помощницей депутата Государственной думы, который скончался вчера вечером от сердечного приступа, – объяснил я лейтенанту и быстро спросил: – У вас есть какие-нибудь версии, кто мог ее убить?

– Какие-нибудь хулиганы? – скорее вопросительно, чем утвердительно ответил он. – В этом месяце у нас в районе это уже третий такой случай. Только в двух предыдущих жертв изнасилования не убивали.

Мне все стало понятно. Милицейский стажер скорее всего даже не слышал такого термина, как «зачистка». Но я уже не сомневался, что столкнулся с целенаправленной «зачисткой» свидетелей. Я еще мог допустить, что Варенников умер сам по себе. Но чтобы в один вечер с ним, став случайной жертвой насильников, погибла и его помощница Марина? Таких совпадений просто не бывает. За обеими этими смертями мог стоять только один человек – Берш! И если убийство Марины он поручил обыкновенным уличным бандитам, то для ликвидации Варенникова, безусловно, нанял своего киллера-чистодела. Вот почему Олег в ресторане ничего не заметил. Матерый убийца обвел моего друга вокруг пальца. Понемногу до меня начал доходить и смысл слов патологоанатома о неустановленной причине смерти. Окончательное разъяснение этого вопроса я получил уже в кабинете судмедэксперта.

– Короче, так, – начал патологоанатом свое объяснение. – Поступает к нам труп, а от чего человек умер – непонятно. Но заключение-то все равно давать надо. Вот мы и пишем: «Сердечно-сосудистая недостаточность».

– А почему? – наивно спросил я.

– Да потому что сердечно-сосудистая система – материя тонкая. Какой-нибудь кровеносный сосуд спазмом перехватило, или сердце неожиданно остановилось, и все – большой привет. А во время вскрытия уже все в норме, то есть мышцы расслаблены, просветы в сосудах открыты, сердце, как и положено, уже не бьется. А почему спазм, отчего сердце остановилось – кто знает, – развел руками эксперт.

– Значит, если совершенно здоровый человек вдруг ни с того ни с сего неожиданно умрет, у него как причина смерти будет записано «сердечно-сосудистая недостаточность»? – уточнил я.

– Точно, – ответил судмедэксперт.

Когда я появился в нашем кабинете, Олег сидел за столом и что-то строчил на листе бумаги.

– Переписал рапорт? – поинтересовался я.

– Дописываю, – ответил он.

Я подошел к его столу, забрал у Олега ручку, а лежащий перед ним листок отодвинул в сторону.

– Олег, я только что из морга. Там два трупа: Варенникова и его помощницы Марины. Вчера вечером женщину затащили в подвал выселенного дома двое каких-то подонков, там изнасиловали, а затем избили и задушили. Теперь самое главное! Острая сердечная недостаточность, как записано в заключении о смерти Варенникова, на самом деле полная туфта! Эксперты ставят такой диагноз, когда не могут установить точную причину смерти. Ты понимаешь, о чем я?

– Две смерти в одно и то же время… – повторяя мои мысли, произнес Олег Муромцев. – «Зачистка» свидетелей?

– Несомненно. Расследованием убийства Марины занимаются ребята из Карачаровского РОВД. А наша задача – вычислить убийцу Варенникова. Его мог убить только тот самый киллер-чистодел, не оставляющий следов. Рискну предположить, что он все же отравил Варенникова и воспользовался для этого ядом, полностью разлагающимся в организме жертвы.

– Артем, но я все время наблюдал за Варенниковым. К его столику никто не подходил, – повторил Олег то, что уже не раз говорил Чернышову.

– Пусть так. Но ведь депутат сидел не в пустом зале. Вокруг были люди. Они вставали со своих мест, выходили танцевать. Наверняка кто-то из них проходил рядом с его столиком.

– Возможно, – уклончиво ответил Олег.

Теперь в его голосе уже не было той категоричности, с которой он ранее отрицал присутствие рядом с депутатом посторонних людей.