Пикассо и его женщины - Сергей Юрьевич Нечаев

Когда еще ничто не предвещало грядущих бурь, маленького Пауло отчаянно баловали.

Биограф Пикассо Роланд Пенроуз констатирует:

«Полная блестящих открытий жизнь Пикассо в искусстве и семейная жизнь художника шли противоположными путями. Он всем своим существом стремился к достижению гармонии с женщиной, которая всегда оставалась бы для него источником чувственных наслаждений и опорой домашнего очага. В молодости простота манер и беззаботность Фернанды не позволили достигнуть этого. Терпимая и, по-видимому, слишком уравновешенная Ева рано ушла из жизни. И теперь он страстно мечтал создать семью с Ольгой, но, как вскоре стало очевидно, соблюдение свойственных браку условностей тяготило его: он не мог подчинить им свою склонную к быстрым переменам натуру. Многие мастерски выполненные портреты Ольги и Пауло — убедительное свидетельство трогательного внимания Пикассо к семейной жизни в ранние годы. Последовавший вслед за этим разлад объяснялся испытываемым художником нежеланием всецело посвятить себя семье и, как следствие, вести жизнь, которая мешала бы его творчеству. Любовь к Ольге и рождение сына явились единственными животворными опорами брака. Стоило отношениям между ними потерять остроту, и несовместимость их характеров постепенно привела к тому, что возникла угроза его духовной свободе, без которой он не мог существовать».

Глава тринадцатая

Утраченная гармония

В апреле 1925 года Пикассо вместе с Ольгой и сыном поехали в Монте-Карло к Дягилеву. Там на репетициях он снова стал рисовать балерин, словно надеясь таким образом обрести утраченную гармонию отношений с Ольгой. Но ситуация уже вышла из-под контроля. Положение усугублялось тем, что у Ольги, как мы уже знаем, совсем не сложились отношения с большинством друзей мужа. Исключением был, пожалуй, лишь Гийом Аполлинер, но он скончался в ноябре 1918 года после тяжелого ранения, полученного на фронте.

Март 1925 года Пикассо провел с Дягилевым в Монте-Карло, но его влияние на Великого Сержа уже ослабло. Появились другие художники, более молодые и не менее интересные: испанец Хуан Миро, немец Макс Эрнст и другие.

В мае 1925 года они вернулись в Париж. По возвращении Пикассо написал монументальную и очень вызывающую картину «Танец» — типичный образец ломано-кубистического сюрреализма. Ольга и подумать не могла, что балерины могут кому-то привидеться в таком издевательском виде: с угловатыми непропорциональными фигурами, с вызывающе торчащими грудями, с одним вертикально поставленным глазом… Обычно картины характеризуют то или иное состояние художника, в котором он находился в момент их написания. Возможно, Пикассо таким вот странным образом хотел окончательно порвать со своей привязанностью к «Русскому балету»? А может быть, он хотел выразить свою назревшую ненависть к сцене и танцам? Или просто он хотел банально досадить Ольге?

Этого не знает никто, но последнее ему явно удалось. По их и без того непростым отношениям прокатилась волна нового и теперь уже принявшего трагические очертания разлада. Основные претензии Ольги можно выразить несколькими словами: «Пропади он пропадом — этот твой кубизм и прочая метафизическая пакость, с их формальными экспериментами, моделированием миров, знаковыми кодами и подсознательными озарениями в придачу!» По сути же, возвращение Пикассо к сюрреализму означало лишь одно: Ольга потерпела полное фиаско.

Из-за господства устаревших мифов о вечной любви людям кажется, что их отношения закончились «внезапно». То есть вообще без причины. Но это не так, ибо отношения всегда заканчиваются по какой-то конкретной причине. Например, они заканчиваются, когда задачи, связанные с развитием, решены хотя бы одним из партнеров.

К сожалению, отношения не вечны. Они имеют срок жизни: у них есть начало, есть середина и есть конец. Ольга подсознательно уже понимала это и чувствовала себя очень одиноко. Ко всему прочему, из-за того что их сын Пауло был еще слишком мал, она, стремясь удержать мужа, начала устраивать ему сцены ревности, не имея тогда на то каких бы то ни было веских оснований. Мужчин это обычно очень раздражает. Но Ольгу одолевали подозрения. Может быть, в тот момент он и не изменял ей, но его эмоциональная жизнь явно стала проходить где-то в другом месте… Не с ней.

Обычно в такой ситуации женщины переключают всю свою нерастраченную нежность на ребенка. Но Ольга продолжала цепляться за разрушающуюся семью, ведь для нее семейные ценности имели приоритет над потребностями отдельной личности. А осознание того, что она тоже личность, имеющая свою, и притом немалую ценность, пришло к ней позднее. А Пикассо тем временем снова обрел уверенность в себе. Он оправился от шока, вызванного смертью Марселлы Юмбер, встал на ноги. Короче говоря, у него все было в порядке, а тут эта бывшая балерина с ее сценами…

Еще совсем недавно они оказывали друг другу поддержку и находили понимание, т. е. то, в чем оба так остро нуждались. Сейчас для него это отошло в сторону, и оказалось, что у них слишком мало общих интересов для долгосрочного брака. Да, он был готов жениться на «приличной», ведь до этого у него были только художницы, модели и проститутки! Да, она была идеалом! Да, она была очень начитанная и могла разговаривать на любые темы! Да, она была одаренной балериной, и ее профессиональное положение рядом с Великим Дягилевым было ему выгодно! Да, он вынудил ее оставить мысли о карьере, утверждая, что можно и без того наслаждаться жизнью, которую создал его успех! Да, да и еще раз да… Но это все было в прошлом и теперь уже почти не имело значения…

Сразу после свадьбы он приобрел новое жилье на улице Ла Боэси. Отметим, что это очень приличный район Парижа, неподалеку от Елисейских Полей и с видом на ажурный силуэт Эйфелевой башни.

Брассай по этому поводу пишет:

«Респектабельная жизнь улицы Ла Боэси с ее светскими развлечениями и суетой нравилась Пикассо и тешила его тщеславие, но со временем он стал ею тяготиться. Те, кто полагал, что за светской жизнью художник позабыл о молодых годах, тогдашней независимости, о радостях дружбы, глубоко ошибались: впечатление, что богемная жизнь целиком поглотила художника, было обманчивым. Когда проблемы обступили Пикассо, когда он изнемог от постоянных семейных скандалов до такой степени, что даже перестал писать, когда он остался один в своих двух квартирах, он позвал