Волки севера (сборник) - Дуглас Орджилл

Из него выпрыгнул офицер и к нему пошел Волков. Затем он вернулся.

— Эта машина берет восемь человек. Сейчас полетим мы, а они вызовут второй вертолет для солдат,

Молча они побрели к вертолету. Солдат помог взобраться Валентине. Лицо ее было пепельным в свете ламп и прожекторов вертолета. За нею взобрались в кабину Дайана и Солдатов. Они так замерзли, что еле двигались. Вскоре весь небольшой отряд разместился в тесном пространстве военной машины. Взревели моторы, и машина поднялась вверх, обрушив на остающихся солдат снежную бурю. Лес темнел под ними. Стовин потер иллюминатор, пытаясь рассмотреть что-то. Но внизу была только тьма. А где-то в ней волки, терпеливо ждущие добычу. Но для нас все кончено, устало подумал он. Реакция от пережитого подействовала на него отупляюще. Он откинулся на жесткую спинку. Геликоптер с ревом летел на юг, к Новосибирску.

— Все позади, — вслух произнес Стовин, — да, все позади.

Возле него шевельнулся Бисби, растирая замерзшие руки.

— Вы так думаете, Сто? — спросил он. — Я никогда не считал вас оптимистом. Все только начинается.

Председатель Совета Министров поднял трубку красного телефона.

— Андрей?

— Да, товарищ председатель.

— Я прочел твой рапорт, основанный на донесениях Волкова. Все достаточно ясно, но последствия трудно предугадать.

— Я согласен.

Последовала пауза. Шеф КГБ ждал, недоумевая, пока председатель не заговорил вновь.

— Мы должны знать все. С этого момента американцы в Новосибирске должны получать все, что им потребуется.

— Все?

— Все, что получают наши ученые. Всю информацию. Американцы будут бесполезны для нас, если мы будем держать их в неведении…

Выдержка из письма доктора Дайаны Хильдер доктору Френсису Ван Гельдеру, директору института сравнительной зоологии, университет Нью-Мексико, Альбукерк, Н. И.

«…и третье, но не менее важное: абсолютно нетипичное поведение волков. Такого поведения мы никогда не наблюдали раньше и даже не подозревали об этом.

Размер стаи в четыре раза превышает ту цифру, которую мы считали обычной для социальной группы. И волки охотятся за людьми, считая их своими жертвами. И они используют при этом простую, но эффективную тактику, видимо, выработанную многими предыдущими поколениями.

Что меня поразило больше всего, если отрешиться от ужаса, вызванного тем, что случилось, — это то, что волки предстали именно в том качестве, в котором они всегда были в наших мифах и легендах: злейшие враги человека, исчадье ада, воплощение зла…

Мы знаем, что волки и люди — это существа, которые успешно противостояли ледниковому периоду. Мы также всегда считали, что человек быстро взял верх над волками и волки представляют собой лишь еще одну тупиковую ветвь эволюции. Но я теперь начинаю сомневаться, что человек легко выиграл это состязание с волком. Может, это была более жестокая битва, чем мы предполагали? И мне почему-то кажется, хотя мне стыдно признаться в ном, что эта битва еще далеко не закончена.

И еще одно: я думаю над тем, что вызвало нападение волков на машину? Может быть, это эхо в памяти из далекого прошлого? Может, эти большие машины вызвали в их памяти воспоминания о мамонтах? Ведь то, как они нападали на машину, было тактикой нападения на мамонта — да и стая волков была именно такой численности, как вы говорили. Помните? Это было нападение на одного гиганта и отвлечение внимания другого.

Но самое удивительное не в этом. Самое удивительное в том, что стая для охоты на мамонтов уже сформировалась. Она уже существовала еще до нашего прибытия. Но ведь мамонты исчезли тысячи лет назад! Мне кажется, что изменение характера их поведения обусловлено изменением каких-то природных факторов — может быть, температура или атмосферное давление… Другими словами, они действовали так, как действовали их предки в эпоху ледникового периода, но напали не на мамонта, а… вы знаете, на что они напали.

Может быть, волки теперь лучше приспособлены, чем люди? Во всяком случае, они уже поняли, что условия жизни изменились…»

Глава 14

То, что происходило в позднем декабре на Северном полушарии, казалось метеорологам не чем иным, как повторением, только в более высокой степени, тех климатических условий, которые создались на Земле в «плохие» зимы 1976 и 1978 годов. Четвертого декабря газеты на пятнадцати языках сообщили о сильнейшем шторме столетия. Наблюдение за погодой в этом году было налажено исключительно хорошо: корабли, самолеты, спутники США, Советской России, Франции и Японии, воздушные шары, океанские буи — все выдавало массу информации, которая обрабатывалась мощными ЭВМ, благодаря чему ученые имели полную информацию о каждой точке Земного шара, о глубинах океана, о верхних слоях атмосферы… И все же… только через пять дней ученые вдруг поняли, что произошло нечто глобально новое, что вызывает изменение всех измеряемых параметров, и имеющаяся аппаратура уже не может обеспечивать их измерение. К этому времени масштабы катастрофы стали ясны каждому, хотя в ней были свои озадачивающие особенности. Засуха на юге Сахары нее более усиливалась, а на северных границах пустыни пролились сильные дожди, что дало повод диктатору Ливии заявить, что Аллах возлюбил его. В Антарктиде, на базе Мак Мурдо, температура достигла пятидесяти одного градуса по Фаренгейту — самая высокая температура за все время наблюдения. А на Южном полюсе температура поднялась на девять градусов.

Однако Северное полушарие было занято своим кризисом и не обращало внимания на эти аномалии. Снег валил повсюду: над Северным полюсом, в Северной Канаде, в Гренландии, Скандинавии, над Баренцевым и Балтийским морями, в северной Германии, Дании, Польше, северной России, Сибири… Зона снегопада захватила Британию и Северные Штаты Америки. Большие северные города были скованы льдом, северные порты прекратили свою работу. Самое интересное заключалось в том, что холод наступал широким фронтом по всему Северному полушарию одновременно. Снег не переставал идти даже на один день. Он выпадал и замерзал, выпадал снова и снова намерзал. Французский климатолог, работающий на одной из станций наблюдения, сказал: «Это похоже на умелые военные действия. Удары следуют туда, где обнаруживается слабое место…»

Итальянский климатолог из Бергамо выразился более экспансивно, когда его пост наблюдения был отрезан от путей сообщения: «Э финито иль постро мондо — наш мир погиб!»

Скорость нарастания катастрофы поразила даже пессимистов, предвещавших наступление конца света через несколько десятков лет. Внезапно вся техника людей оказалась беспомощной перед мощными силами природы, обрушившимися на них. Снег завалил все. Вся окружающая местность коренным образом изменилась. Техника людей отчаянно пыталась сохранить хотя бы небольшое количество дорог, годных для передвижения, для подвозки топлива, одежды, продовольствия. Ведь нельзя же было оставить десятки миллионов людей на погибель от голода и холода. Мир изменился. И казалось, что уже ничего нельзя предпринять.

Петр Билибин, родом из небольшого поселка на берегу сибирского озера Байкал, который зимой покрывается таким толстым слоем льда, что по нему могут ездить трактора, еще никогда не видел того, что происходило сейчас. Он сидел в открытом люке танка и смотрел на еле видимые через снежную завесу сигнальные огни идущего впереди танка. Танк Билибина был двухсотым в танковой колонне из 210, двигающихся по Восточной Германии сквозь снежный буран. Весь механизированный дивизион — танки, вездеходы, тягачи и 11 ООО человек — преодолевал семьдесят три мили между местом их последней остановки в Принцволке и местом назначения — Ростоком на Балтийском побережье, откуда они должны были направиться домой, в Советский Союз. Они ехали уже два часа и преодолели только пять миль. Только что они миновали селение Фалькенхаген, проехав по нему как бы в туннеле из льда и снега. По сторонам дороги, по которой проехала колонна, громоздились снежные горы высотой в тридцать футов. Из танка Билибин не мог видеть ни домов, ни света фонарей, ни деревьев. Просто белый туннель и красные задние фонари впереди.

Внезапно огни пропали. Четверть часа Билибин надеялся, что они появятся снова, что снежный заряд просто закрыл их на время. Но они не появились. Затем он почувствовал, что звук гусениц танка, перемалывающих дорогу, изменился. Под гусеницами был снег. Но по всему было видно, что они сошли с дороги и теперь ехали по замерзшему полю. Глубина снега достигала двенадцати футов. Билибину казалось, что они едут через ватную стену. Он ничего не видел впереди, никаких признаков машины, едущей впереди. По сторонам тоже ничего не было видно. А за ним двигались остальные танки. В наушниках Билибина прозвучало ругательство, и командир танка приказал остановиться. Затем, захватив фонарь, командир сполз с танка и исчез в пурге, направляясь к остаткам колонны. Билибин уменьшил обороты двигателя, и ждал. Он с гордостью посмотрел на новенькие немецкие часы, которые он купил, чтобы заменить свою «Победу». Девять часов. Холодный и уставший, он попытался задремать. За ним радист, долгое время безуспешно пытавшийся связаться по радио с остальными танками, опустил голову на рацию и закрыл глаза. Связь прервалась. Через час танк уже почти полностью занесло снегом. Билибин шевельнулся, посмотрел на часы. Десять тридцать, а командир еще не вернулся.