Право любить тебя - Ники Анро

и приняла мой язык, с готовностью отдаваясь поцелую. Внутри меня уже зрело желание подхватить девушку на руки, не отрываясь от этих потрясающих губ, и отнести ее к столу, чтобы мы могли без помех любить друг друга.

Свои руки я опускаю под ее попу и приподнимаю. Затем прижимаю ее спиной к стене.

— Виктор… — чуть слышно произносит она, ее шёпот подобен крику.

Сердце в моей груди бьётся так сильно, что пульс отдаётся в ушах, все что я хочу только ее, в своих руках. Наш поцелуй стал отчаянным, нескоординированным. Она наклонилась ко мне, я подавил стон, когда ее мягкие, полные груди коснулись моей груди. Я хотел уложить ее на спину. Сейчас же.

Желание в голосе полностью опровергало то, какой смысл несли мои слова, в моей голове. Разумное напоминание о том, что я должен быть в состоянии отпустить ее. К черту рациональность, я хотел ее безумно. Мой язык скользнул слегка по ее шее.

Она прильнула ещё больше ко мне всем телом и в то же время ее пальцы впились в мою спину. Она издала низкий, хриплый стон и я пропал.

Целовал ее жестко, погружаясь в ее вкус и в ощущения. Я был немного груб, желая оттолкнуть все сложные, раздражающие эмоции, которые выносили мне мозг на данный момент. Я говорил себе, что надо остановиться, но не мог этого сделать.

Не отпуская ее с рук, развернулся и направился к своему столу. Я услышал звук падающих предметов и понял, что, движением руки столкнув их на пол, освобождая место для того, чтобы ее уложить.

Ухватившись за тонкую ткань ее платья, я поднял вверх оставляя ее снова голой, стремясь добраться до нежного, мягкого тела девушки. Так я добрался до самой сладостной части ее тела.

Своими пальцами я погрузился в ее горячую плоть. Я ласкал ее, и тело дергалось от неловкости отчаянного желания и неопытности. Она прижималась ко мне, тяжело дыша мне в шею. Я проникал все дальше в ее глубину, и она, вскрикивая, непроизвольно крутила бедрами. Я испытывал наслаждение, касаясь девственной упругости ее тела. Одних пальцев мне казалось мало, я опустился к ее сладкому месту головой. Я должен попробовать ее.

Вторгаюсь в неё, дегустирую ее, исследую её тело, как будто это последнее, что я пробую в жизни. Я этого не заслуживаю, но мне наплевать.

Сжимаю её крепче и целую ещё глубже. Теряюсь в ней. Не прекращая ее исследовать я дотрагиваясь своим пальцем ее клитор. Своим языком я показываю как бы это было на самом деле, если бы я трахал ее как положено. От моей последней ласки ее тело взрывается от мощного оргазма. Мои прикосновения становятся все более невесомыми, продлевая ее кульминацию. Каждый мускул в ее теле до сих пор находится в эйфории. До меня доносится хныкающий звук, и понимаю, что это она издает его. На внутренней части бедер я чувствую ее влагу. Это словно попасть в гребаный рай, позабыв навсегда про ад. Словно ничего больше не имеет значения, кроме ее.

Мне не хватает воздуха, поэтому прерываю поцелуй и отстраняюсь, тяжело дыша, как и она. Виктория облизывает нижнюю губу кончиком своего языка, и из меня вырывается стон от желания поцеловать её снова. Я приподнялся и начал расстегивать брюки.

— Люби меня, Виктор. Люби…

Ее слова отрезвили меня, Господи, что я делаю, она же невинна, я не имел права лишить ее невинности в своем чертовом кабинете, моя рука застыла в воздухе. Все моё тело окаменело. Она, черт возьми, не заслуживала этого.

22

Виктория

Как бы мне не хотелось признаваться самой себе, но меня бросили. Я понятия не имела, где он был, у кого остался и с кем он сейчас. Все что я знаю со слов Макса, он уехал назад в клуб по делам. Но прошло уже пять дней он должен вернуться ведь так? После той ночи он не стал со мной разговаривать, я честно пыталась, но он молчал. Рядом друг с другом нам было некомфортно и странно…

Все что он сказал перед тем как уехать обратно, мне нужно подумать. О чем? Я бы хотела сказать, что я сильная, независимая женщина, и он может отвалить, но на самом деле его предложение стало огромным облегчением.

Я не могла вспомнить, когда в последний раз мне выдалась относительно свободная неделя, так что я наслаждалась. Я все дома переделала, сделала генеральную уборку, пытаясь найти хоть что-нибудь из его жизни до меня, но дом оказался настолько новым, что там даже его вещей не было, я нежилась на солнышке, гуляла по территории. В любом случае я решила, что лучшим способом отплатить Виктору- это стать его неофициальной домработницей. Он не собирался брать с меня плату за жилье, но я бы чувствовала себя некомфортно, если бы не отплатила за моё пребывание здесь.

Была вторая половина дня четверга, и в целом неделя прошла неплохо. Я не умела включать посудомоечную машину, поэтому мыла сама. Я постоянно думала о нем, где он и что делает. Я знала, что не могу обладать им, но от мысли о нем с другой женщиной меня все еще коробило. И я прекрасно понимала, насколько все это запутано, но моих чувств это все же не меняло.

Топот чьих-то ног и стук дверей, разбудил меня примерно в три ночи в пятницу. В голову залетела мысль, что Виктор дома, я осторожно вышла из комнаты. Его негде не было, поэтому я зашла в его спальню. В ней было чертовски темно, лишь небольшой луч света светил из приоткрытой двери его ванны. Подходя ближе я увидела его рубашку, подняв ее я заметила что она, была довольно сырая, но подождите дождя ведь нет, поднося ее к свету я воскрикнула от ужаса, она вся была в крови.

Резко поднимаю голову, и мой пульс учащается, когда я встречаюсь с ним взглядом.

Его брови нахмурены, губы сжаты в тонкую линию. Беспокойство и сострадание — то, чего я и ожидала от него.

— Ты ранен? — Расправляю плечи, чтобы казаться равнодушной, несмотря на охватывающий меня ужас.

— Это не моя кровь. — его голос тих и спокоен.

— Но как же? Твоя рубашка.. — Слеза скатывается вниз по моей щеке.

Его взгляд пристально осматривает мое лицо, глаза затуманиваются, а брови сходятся вместе, он большой рукой обнимает меня, притягивая ближе. Мое сердце бешено бьется в груди, ускоряясь с каждой секундой. Он