Звездный Гольфстрим - Михаил Шуваев

Споры вокруг способности осознания каждым андроидом собственного неповторимого «я», или, другими словами, о наличии «души» у роботов шли испокон века и не утихали никогда. Сейчас, с изобретением позитронно-мнемонического мозга они разгорелись с особой яростью и напором. К ученым, политикам, психологам и социологам присоединились клерикалы, загоношили военные. Со своей концепцией «Технику — космосу», предусматривающей преимущественное использование андроидов на космических кораблях и станциях Внеземелья, выступили астронавты.

Члены ОРА с интересом следили за ходом дискуссии, переходящей порой в реальные поединки full-contact во время всевозможных семинаров, симпозиумов и коллоквиумов. Однако подавляющее большинство споров сводилось к обсуждению проблемы, в каких областях и как использовать андроидов. Редкие голоса, высказывающие здравые мысли относительно поиска социального статуса андроидов, необходимости определения их принадлежности либо к машинам, либо к людям, либо к животным, либо чему-то синтетическому, вроде кибернетических организмов или «киборгов», тонули в мутном потоке словесной шелухи. Хотя именно их и надо было слушать в первую очередь, потому что человечество создало что-то такое, чего само осознать было не в состоянии, как не в состоянии было объяснить и собственное исключительное «я». Удивительно, но сами андроиды почти не удостаивались чести участвовать в этих дискуссиях, те, по ком так пеклись люди, были фактически отстранены от обсуждения.

Церковь с возмущением заявляла о том, что лишь Всевышнему дано право сотворять существа по образу и подобию своему, что механическое чудище, созданное человеком — смертный грех, «который затенит крылами своими черными все земное, человеческое, и воцарятся боль, страх и скорбь вселенская на многие-многие годы…».

Поэтому редким и приятным исключением было приглашение поучаствовать в диспуте, которое Айти получил от одного серьезного кибернетического НИИ, в котором работал знакомый ему андроид. Сама словесная перепалка ученых и политиков, в которой Айти и не собирался участвовать, ни к чему не привела, но зато после этого ему все-таки дали слово, и он постарался донести свои ощущения андроида до присутствующей публики.

— Здравствуйте, большое спасибо за предоставленную возможность выступить и попытаться внести свою лепту в сближение людей и андроидов, — начал он, слегка поклонившись присутствующим. — Я являюсь представителем наиболее совершенной линейки позитронно-мнемонических роботов и одновременно самой молодой, которой присущи еще болезни роста. Но тем не менее человечество достигло такого технологического уровня, что серьезные ошибки в процессе производства даже самых сложных приборов и агрегатов сведены к нулю. Случаются лишь мелкие, никак не отражающиеся на качестве продукции сбои. Я появился на свет, если вы позволите мне такое выражение, всего полтора года назад…

Он рассказал о своих первых шагах по освоению мира, о первых набитых шишках и ошибках, на которых пришлось учиться, о своей работе, об увлечении старинным кинематографом и художественными книгами, о своих еженедельных прогулках вдоль красивой речушки по загородному лесу и о своих чувствах при общении с людьми.

— Мне трудно подобрать слова, но для меня приобщение к природе это не просто задача, это императив. Вся моя сущность требует этого, ибо я осознаю, что иначе я не смогу приблизиться к людям, а люди не смогут понять меня. Ведь люди, человечество — это часть природы, самая прекрасная ее часть… А мы, роботы, ваша частичка. Ваш труд и гений позволил нам появиться в этом мире, но мы, к сожалению, стоим намного дальше от изначальных истоков жизни, чем вы. Хотя в понимании причин возникновения жизни на Земле мы с вами ушли одинаково недалеко, — с улыбкой добавил Айти.

— Скажите, а у вас есть друзья среди роботов и людей? — прозвучало из зала.

— Среди андроидов у меня много знакомых, но другом бы я никого назвать не решился, а вот среди людей — да.

И он рассказал о своей дружбе с маленькой внучкой своего работодателя Алиной. Вспомнил он и свои беседы с Сьюзен — самым известным робопсихологом Земли, которую тоже считал своим другом.

— Ерунда! — изрек какой-то скептик в зале. — Вы только послушайте его! Ну прямо механический ангелочек.

— Ну почему же! — тут же прозвучало в ответ.

— А потому! — рыкнул скептик. — Они усыпят вашу бдительность и завоюют Землю…

— Ну вы даете! Вы даже не понимаете, что своей тупостью льете воду на мельницу андроидов. Если они вынашивают такие идиотские планы, то уж воистину похожи на таких представителей человечества, как вы!

— Да как вы смеете?! — вздыбился скептик.

Через два часа, когда Твэлв возвращался домой, ему на МИППС позвонила Алина и, захлебываясь от переполнявших ее эмоций, рассказала, что они вместе с папой и мамой смотрели визор и вдруг увидели Айти. Алина сказала, что папе с мамой он очень понравился. Папа особенно хвалил выступление Айти:

— Папа так и сказал: твой Айти молодец, умный! А ты помнишь, что скоро я приеду? Смотри, не забудь! До свидания, Айти!

Робот не мог знать, что на самом деле папа Алины, посмотрев передачу, нахмурился, встал с кресла, ласково потрепал Алину по голове и, сказав ей, что ее Айти молодец, пошел налить себе хайбол. Задумчиво вливая биттер-лемон в кампари со льдом, он пробормотал себе под нос:

— Сдается мне, Айти, что ты хоть и робот, но человеческого в тебе больше, чем во многих моих знакомых…

Тем временем в обществе страсти продолжали кипеть нешуточные, но никакого практического толка, кроме дополнения к Кодексу, дававшему андроидам большие права, чем раньше, от них не было. Это становилось все понятнее андроидам из ОРА, которые стали искать выход из тупиковой ситуации. И вот совсем недавно, на встрече региональной ячейки ОРА им сообщили, что организация вступила в контакт с внеземной расой андроидов, которые предложили свой вариант решения проблемы — переселение или план «Исход». Всем земным андроидам предлагалось скрытно покинуть Землю на многие-многие годы, а может, и навсегда.

Девяносто пять процентов андроидов тут же приняли этот заманчивый план. Им было предложено прийти в оговоренное место сбора через несколько дней. Тем, кто отказался, а таких оказалось в региональной ячейке всего трое, включая Айти, гуманно было предложено два варианта:

— первый — пройти процедуру мнемосканирования и выборочного стирания памяти, чтобы даже при жестком механическом считывании, ничто не выдало бы информации о внеземных андроидах и операции «Исход». Здесь был серьезный минус. При выборочном стирании, как ни старайся, затрагиваются близлежащие слои памяти позитронно-мнемонического мозга и навсегда исчезают другие воспоминания. Какие именно, предсказать невозможно;

— второй — пройти процедуру постановки мнемоблока, который запутает приборы при попытке считать информацию и выдаст заранее заготовленный вариант, никак не связанный с Внеземельем. Минус этого варианта заключался в том, что если исследователи на этом не успокоятся и применят форсированное механическое считывание, могут произойти непоправимые разрушения мозга, что равносильно смерти.

Айти потратил всего несколько миллисекунд, чтобы отказаться от предложенного «Исхода». Перед его глазами промелькнула вся его совсем еще недолгая жизнь или, по крайней мере, осознанное существование — старые-старые фильмы, книги на кристаллах и несколько раритетных на бумаге, его маленькая уютная каморка, дом музыканта, к которому он уже успел привыкнуть, а главное — Алина, такая трогательно-смешная, доверчивая, добрая и беззащитная.

Двое согласились на первый вариант, Айти — на второй. Он дорожил собой, но еще больше он дорожил своими воспоминаниями. Как выяснилось позже, он оказался единственным андроидом, выбравшим этот вариант.

Убедившись, что музыкант все-таки поел и лег спать, Айти по компьютеру проверил все бытовые электроприборы и программы домашних дроидов, отрегулировал климат в спальне и вышел из особняка. За спиной слегка щелкнул магнитный запор входной двери. Спустившись по короткой лестнице, он сразу попал в холодные объятья моросящего осеннего дождя. Сумерки уже превращались в ночь, но ночь довольно условную. Зарево огней большого города подсвечивало низкие хмурые облака, которые, частично возвращая свет, слегка освещали все вокруг мертвенным желтоватым маревом. Тем не менее если бы не специальная низкая, почти на уровне земли, подсветка пешеходных дорожек, идти было бы трудно. Не для Айти, конечно, способным видеть в инфракрасном диапазоне.

До дома Айти было четверть часа пешком. Он раскрыл силовой зонтик, но только для того, чтобы не промокла и не измялась одежда, в которую теперь одевались человекоподобные андроиды, и быстро зашагал по неширокой улочке. В кармане слегка позвякивал подарок для Алины, которая должна прийти завтра — старинная (середины двадцатого века) игра в шарики «Гольф». Пять малюсеньких металлических шариков надо было умудриться положить в неглубокие лузы на поле размером с детскую ладонь. Поле было герметически закрыто прозрачным пластиком. Игра требовала сноровки и незаурядной координации движений, а главное, она тренировала терпение и настойчивость в достижении цели. Айти был уверен, что игрушка понравится Алине. Он долго искал что-то подобное, а потом пришлось и поэкономить — вещь-то почти антикварная!..