Фашистская Европа - Валерий Шамбаров

Гайду подобная перспектива не прельстила. Он очередной раз «перевоплотился», выдал себя за русского врача – в Сербии действовало несколько добровольческих отрядов из русских медиков. Самозванцу удалось выехать в Россию. Там он опять стал «черногорцем», был зачислен военным врачом в сербскую дивизию, сформированную в составе царской армии. Но то ли возникли сомнения в его медицинском образовании, то ли потянуло на более яркие подвиги. В 1917 г. Гайда перешел в Чехословацкий корпус, используя легенду уже не врача, а только «капитана». Стал командиром роты, потом батальона.

Генеральские погоны чешским офицерам понавешали слабенькие белые правительства. А для общего командования иностранными контингентами Антанта назначила уже упоминавшегося генерала Жанена. Вроде должен был командовать чешской армией во Франции, а принял ее в Сибири. Гайда и Чечек командовали фронтами, одерживали победы. Это было нетрудно. Вместе с ними действовали белогвардейцы, казаки, а против них – разношерстные красные формирования. Но впоследствии выяснилось, что чехи воевали отнюдь не безвозмездно. «За освобождение от большевиков» сибирских и уральских городов, заводов они выставляли кругленькие счета союзному командованию. А союзное командование предъявляло белым правительствам. Да и вообще легионеры не отказывали себе в праве поживиться «плохо лежащими» ценностями.

Но в ноябре 1918 г. закончилась Мировая война. А чехам внушали, что они по-прежнему борются за освобождение своей родины, поскольку большевики – немецкие и австрийские союзники! Теперь легионеры заявляли, что под пули подставляться им больше незачем, требовали отправить их домой. А с другой стороны, в Сибири и на Урале мелкие областные правительства объединились, возникла Директория. Но это правительство составилось из эсеров во главе с Аксентьевым, заместителем Керенского. Оно упрямо повторяло катастрофическую политику Керенского, разваливало «демократией» собственную армию и гражданское управление. А большевики, наоборот, суровыми мерами укрепляли дисциплину, привлекали военных специалистов. Белых выбили из Поволжья, теснили на Урале.

Среди офицеров и сибирских казаков росло возмущение. Заговорили, что надо передать власть авторитетному военному начальнику. Чешский генерал Гайда присоединился к заговору. 30 ноября в Омске произошел переворот. Директорию свергли, новую власть возглавил адмирал Александр Васильевич Колчак – для него был введен особый пост Верховного Правителя России. Он провел переговоры с чехами, и было заключено соглашение. Они все-таки оставались в Сибири, но с фронта их снимали. За особую плату они брались охранять Транссибирскую железную дорогу – таким образом, русские части можно было забрать на передовую.

Но Гайда выразил желание перейти на российскую службу, непосредственно к Колчаку. Надо сказать, чешские представители честно предупреждали адмирала, что Гайда совсем не подарочек. В его лице Верховный Правитель может приобрести серьезные проблемы, если не изменника. Однако Александр Васильевич не послушался. В политических интригах он был совершенно неопытным, да и в Сибирь приехал недавно, здешние кадры знал плохо. После участия Гайды в заговоре доверчивый Колчак считал его своим искренним другом и сторонником. Среди участников «освобождения» Сибири он пользовался большим авторитетом. Была и надежда, что за Гайдой последует какая-то часть чешских офицеров и солдат, подкрепит белогвардейцев.

Тут надо отметить, что в ходе гражданской войны армейские кадры распределились крайне неравномерно. На юге России офицеры были в избытке. Нередко случалось так, что капитаны и подполковники сражались в качестве рядовых. На востоке опытных командиров катастрофически не хватало, к руководству прорывались выдвиженцы гражданской войны. Одним из них стал Гайда. Козыряя своим авторитетом и успехами в недавних боях, он получил чин генерал-лейтенанта, стал командующим Сибирской армией – одной из двух основных армий Колчака.

В марте 1919 г. эти армии предприняли решающее наступление. Гайда вообще занесся, выставлял себя спасителем России. Окружал себя помпой, оркестрами. Собрал пышный конвой и нарядил его в форму императорского конвоя. Только на погонах вместо вензеля Романовых красовался личный вензель Гайды. Ко всему прочему, «коллекционировал» подарки от освобожденных городов. Приближенные намекали местным купцам и промышленникам, что надо бы поднести командующему золотишко, драгоценности. В его поезде для «подарков» предназначались специальные вагоны.

Но в военном отношении он оказался бездарностью, а по характеру – эгоистом и склочником. В Ставке Колчака было определено, что главный удар наносит не Сибирская, а Западная армия генерала Ханжина. Гайда воспринял это как оскорбление. А красные были уже совсем не те, что в период «освобождения» Сибири. Западную армию, рванувшуюся вперед, Фрунзе взял в клещи, стал громить. Гайда встретил известия об этом даже с радостью. Из Ставки Колчака сыпались приказы повернуть, помочь соседу. Не тут-то было. Гайда не выполнял их, переругался с начальником штаба Колчака Лебедевым – считал его юнцом и «выскочкой» (Лебедев был произведен в генералы из капитанов генерального штаба, хотя сам Гайда и такого образования не имел).

Когда положение армии Ханжина стало безнадежным, Гайда все-таки «смилостивился», повернул на юг ударный Екатеринбургский корпус. Но действовал совершенно безграмотно, даже не вел разведки. Его корпус сам влез в промежуток между двух советских дивизий. Возле села Байсарово его зажали с двух сторон, прижали к Каме и уничтожили. Сибирская армия покатилась отступать вслед за Западной, а Колчаку стало ясно – с Гайдой лучше расстаться. Но и это оказалось непросто! Верховного Правителя предупреждали, что заносчивый самозванец может изменить или взбунтоваться. С ним начались деликатные переговоры, и кое-как выработали компромисс. Гайду не уволили, а отправили в «бессрочный отпуск», да еще выплатили огромные «отпускные», 70 тыс. франков золотом.

Кроме «отпускных», он увез с собой несколько вагонов «подарков». Но все равно затаил злобу. Во Владивостоке сошелся с эсерами свергнутой Директории. Существуют данные, что с этой теплой компанией установили связи красные, и Гайда опять сменил политическую ориентацию. Организовал бунт против Колчака. Однако местный начальник генерал Розанов поднял отряд юнкеров, гардемаринов, пару взводов солдат и в одной стычке разогнал мятежников. Сам Гайда был ранен и арестован. По всем законам за вооруженное выступление следовал военно-полевой суд. Но вмешались иностранцы, и Гайду передали в распоряжение Чехословацкого корпуса. В декабре 1919 г. он со всеми удобствами покинул Россию.

Что касается остальных чешских легионеров, то они в данное время тоже совершили предательство. Надо сказать, что правление Колчака вообще не устраивало западные державы. Адмирал был патриотом, выступал за «единую и неделимую Россию», отказывался заключать кабальные договоры и концессии с иностранцами. Они все же подкормились очень неплохо. За военные поставки сдирали с Колчака ценности из золотого запаса России, попавшего в его руки, по различным фиктивным соглашениям вывозили пушнину, лес, драгоценные камни.

Когда белые части были разбиты и оставили Омск, им нанесли удар в спину. Чехословацкие части, размещенные по Транссибирской железной дороге и подчиненные генералу Жанену, захватили магистраль. 18 ноября генерал Сыровы отдал по чешским войскам приказ: «Наши интересы выше всех остальных». Предписывалось не отправлять и не пропускать русские эшелоны, пока не проедут все части чехов со своим «имуществом». Поезда с беженцами и ранеными останавливали, загоняли в тупики и отбирали у них паровозы. 121 эшелон – все битком набитые людьми, встали на путях обездвиженные. У тех, кто застрял на крупных станциях, еще были шансы выжить. А те, чьи паровозы отцепили на глухих разъездах посреди тайги, оказались обречены на замерзание и смерть от голода и тифа. Целые вагоны и эшелоны превращались в братские могилы.

Остатки колчаковских войск чехи на железную дорогу не пускали, и белогвардейцы с огромными обозами беженцев двинулись по старому Сибирскому тракту. Пешком, на санях, подводах, 2 тысячи километров в зимние морозы. Пробивались сквозь снежные заносы и пургу, массами погибая от тифа, обмораживаясь и замерзая… У поезда Колчака тоже отцепили паровоз, он застрял в Верхнеудинске, лишенный связи с внешним миром, оторванный от своих войск. Отступающие чехи повсюду грабили, обчистили даже иностранных консулов.

А тем временем в Иркутске при участии главы союзных миссий Жанена прошли переговоры с «демократами» и большевиками. Сформировалось подобие нового «правительства», Политцентр. Он поднял восстание. А Колчаку союзники предложили отречься от поста Верховного Правителя, за это гарантировали, что его возьмут под международную охрану и вывезут за границу. Адмирал согласился, но его обманули. Чехи взяли его под охрану, довезли до Иркутска, и по прямому указанию Жанена и Сыровы выдали Политцентру – на смерть.