Палач. Наказание как искупление - Александр Ачлей

— Господин Аранович явно преувеличивает. И по поводу самого лучшего в мире психолога, и по поводу близкой подруги. Но мне приятно познакомиться с человеком, о котором я много слышала от своих русских клиентов…

— Хорошего или плохого? — молниеносно отреагировал Чабисов.

— И того и другого, что делает знакомство с вами еще более желанным, — Алессия задержала чуть больше обычного свою ладонь в руке Чабисова, после чего, улыбнувшись и извинившись, под каким-то благовидным предлогом отошла в сторону, а затем и вовсе покинула разгоравшуюся с каждой минутой вечеринку.

Чабисов, сам не зная почему, пытался незаметно для друзей мониторить зал в попытке найти эту немного загадочную и так быстро исчезнувшую женщину. По возвращении домой он вызвал к себе руководителя своей службы безопасности и поручил ему узнать все что можно и что нельзя о госпоже Фонтана. Через три дня у него на рабочем столе появился обширный, листов на 50, документ, в котором была отражена вся жизнь Алессии от момента ее появления на свет в Модене в 1980 году до наших дней. Излагаемые в отчете факты сопровождались фотографиями, копиями дипломов, грамот, благодарственных писем, выписками с банковских счетов. Из всего этого складывалась довольно безобидная картина: хорошая девочка, из хорошей итальянской семьи, с хорошим воспитанием и образованием, успешный врач-психотерапевт, удачливая бизнесвумен, сумевшая благодаря своему Центру психического здоровья сколотить вполне приличное состояние, способное обеспечить ее финансовую независимость.

Только два факта ее биографии вызвали у Чабисова нет, не подозрения, а просто вопросы: ее дед был коммунистом, и она зачем-то лет пять тому назад начала активно изучать русский язык. Однако служба его безопасности тоже обратила на эти детали внимание. И у нее уже был готов свой ответ, подкрепленный неоспоримыми фактами: дед Алессии хоть и был коммунистом, но никак не был связан с Россией, после 50-х ни в СССР, ни на постсоветском пространстве никогда не бывал. Более того, он относился к тому крылу компартии, которое всегда поддерживала демократические и либеральные взгляды и с восторгом приняла Горбачева. Что же до русского языка, то интерес к нему у объекта возник после поездки в Россию в декабре 2010-го. Скорее всего, под влиянием ее близкой подруги некой Кати Куоги, которая работала в то время спецкором итальянского государственного телеканала «Рай Уно» в Москве, а теперь возглавляет агентство «Стампа» в Екатеринбурге. Агенты проверили заодно и ее. И здесь все было чисто: профессиональный журналист, хороший специалист по России, русской истории и культуре. Катей названа дедом, участником Сопротивления, как дань уважения к русским, сумевшим победить немцев в войне. В общем, ничего подозрительного, тем более что с тех пор встреч между подругами отмечено не было.

Еще не отдавая себе отчета в том, что происходит, Чабисов после просмотра этой информации сразу как-то расслабился и стал искать встречи с Алессией. На каком-то очередном приеме ему повезло: он заметил ее, стоящую с пустым бокалом для шампанского в умопомрачительном платье от Валентино рядом с женой своего давнего знакомого Геннадия Бурбулиса. Он быстро подошел к ней, забрал как у давней знакомой бокал и предложил чего-нибудь выпить. Его поведение могло показаться бестактным, но он все проделал настолько быстро и умело, что на это мало кто обратил внимание. Уже через несколько минут они стояли совершенно одни на балконе и беседовали как старые знакомые. Чабисов был хорошим собеседником, а Алессия отличалась умением слушать. Так что им обоим было вполне комфортно вдвоем.

С того вечера они, похоже, стали друзьями: часто созванивались, встречались попить кофе, вместе совершали прогулки по уютным английским паркам. Алессия настолько располагала к себе, в ней было столько эмпатии и бескорыстия, что Чабисов рассказал ей о себе фактически все, вплоть до самых сокровенных тайн и потаенных мыслей. Со временем он понял, что уже не может жить без этих встреч, что Алессия ему нужна как воздух, что он просто-напросто влюбился в эту удивительную женщину. Он пытался как-то сказать ей об этом. Но всякий раз, когда он только собирался поговорить на эту тему, она умело и тактично уводила разговор в сторону. И чем дольше это продолжалось, тем невыносимее ему становилось скрывать свои чувства. А самое главное, ему все сложнее было гасить свою страсть, которая не давала ему покоя ни днем, ни ночью.

И вот однажды, во время ужина, выпив для храбрости немного больше, чем следовало, он признался ей в любви. Это не было пафосно-вычурным откровением стареющего человека и не безумно-безотчетным порывом молодого юноши. У него было достаточно хорошо развито чувство юмора, чтобы облечь необходимые смыслы во вполне конкретные слова, интонации и жесты. Это не могло быть не замечено со стороны такого чуткого собеседника, как Алессия. Она по достоинству оценила, что и — самое главное — как это было сказано, и согласилась после ужина заехать к нему на виллу.

Для него это была безумная ночь. Он ощущал себя неумехой-пацаном, первый раз оказавшимся в ситуации интимной близости с женщиной своей мечты. Его била дрожь от рвущегося наружу желания. И сколь же он был благодарен Алессии за проявленные ею такт, ласку, нежность и потрясшую его отзывчивость. Проснувшись утром, он обнаружил, что ее рядом нет. Начальник охраны доложил, что женщина, сославшись на то, что ей надо улетать в Милан, попросила довезти ее до гостиницы, а затем в аэропорт. Она попросила не будить хозяина. Дать возможность ему отдохнуть. Не заметив ничего подозрительного, проверив спальню и убедившись, что с Чабисовым все нормально, начальник охраны вызвал дежурную машину и отправил гостью домой. В качестве оправдания «главный хранитель тела» заметил, что данную госпожу служба безопасности пасла уже более шести месяцев, отслеживая все ее встречи, телефонные звонки, поездки и банковские операции.

Чабисов метал громы и молнии. Но было уже поздно. Он хотел дозвониться до Алессии по мобильному телефону, но тот постоянно твердил одно и то же: «Out of the coverage».[16] Он пытался найти ее через общих друзей и знакомых — но тщетно. Он не находил себе места, поскольку не мог понять, почему она так неожиданно исчезла! Ту их первую и последнюю ночь он разложил поминутно. И не мог найти ответа. И потому, услышав ее голос по телефону, он буквально онемел от счастья. Его долгое молчание было вознаграждено подтверждением собственной догадки:

— Это я, Алессия. Я в Лондоне.

Глава XXIII

Начало операции «Белуга»

(Лондон. 2016)

Они встретились в тот же вечер. Чабисов пытался сдерживать свои эмоции и демонстрировать внешнее спокойствие, делая вид, что ничего особенного не произошло. Но Алессия сама начала разговор с извинений. И когда он попытался остановить ее, она просто положила свою нежную, будто из мрамора изваянную ладонь на его руку чуть выше запястья и продолжала:

— Ты должен понять меня. Я выросла в строгой семье. Я никогда не приветствовала мимолетных встреч, гражданских браков и свободных отношений. Я очень хочу, чтобы ты меня правильно понял. К тому же я католичка. Не скажу, что я такая вся правильная-правильная. Но для меня многие вещи должны происходить так, как должны происходить, дабы не нарушить гармонию и спокойствие моей души. Прости, мне сложно подобрать правильные слова. Русский язык не родной мне. Да и волнуюсь я сейчас слишком сильно. В общем, я подумала и решила… — она пристально посмотрела на Чабисова, который весь внутренне напрягся. — Нам не надо больше встречаться. Ты известный человек. Наши отношения сразу же станут достоянием публики. Об этом начнет писать желтая и не очень пресса. Живы мои родители. И я бы не хотела, чтобы их на старости лет корили тем, что у них дочь стала подстилкой русского олигарха.

— Ну почему сразу так? — пытался остановить ее Чабисов.

— Так потому, что иначе я не смогу. А иначе — это скрывать от всех наши отношения, нигде и никогда не появляться вместе, делать вид и притворяться, что мы просто знакомые. То есть постоянно лгать и обманывать себя, родных, близких. После чего предаваться греховной — да-да, греховной, ибо она не осенена брачными узами — страсти в альковах твоих дворцов под неусыпным оком твоих доблестных гвардейцев! Да, я люблю тебя. Но у нас нет общего будущего. А потому нам лучше расстаться, — Алессия убрала свою ладонь и попыталась встать, чтобы уйти.

— Постой! Я прошу тебя, выслушай меня. Я бы никогда не позволил себе поставить тебя в какое-то двусмысленное положение. Ты не можешь быть просто любовницей. И я это понимаю. И принимаю. Я люблю тебя. И прости за пафос, я жить без тебя не могу. Я делаю тебе предложение руки и сердца. Только что от этого толку, если я женат? И для начала надо хотя бы решить как-то этот вопрос. Но я не хочу его решать вдали от тебя. Я хочу, чтобы мы были вместе!