Там, за зорями - Хващевская Оксана

И, не дожидаясь, пока она выполнит его приказ, потащил девушку из канавы.

Злата закусила губу и все же обхватила его рукой за шею. Делать это ей очень не хотелось, но и по-другому никак. Сама бы она точно не выбралась и не дошла до дома. Повиснув на Дороше, поддерживаемая его сильной рукой она прыгала на одной ноге боясь ступить на раненую.

Кое-как они все же выбрались на дорогу. Мужчина, продолжая поддерживать ее за талию, отодвинул дверь в будке и, подняв Полянскую на руки, осторожно опустил на сиденье. Злата откинулась на спинку и вытянула ноги. Дорош вернулся за велосипедом, который загрузил назад. Закрыв двери, он молча обошел машину и сел за руль.

«ГАЗель» тронулась. Иx глаза встретились в зеркале заднего вида. Темные миндалевидные глаза мужчины блеснули в улыбке.

— Ты только смотри не умри мне там! — пошутил он.

— Дурак! — обозвала его Злата и отвернулась.

Через пять минут машина уже затормозила возле ее дома. Злата не стала ждать, пока Дорош обойдет машину, откроет дверцу и поможет ей выйти. Она сама пододвинулась к краю сиденья, ухватилась одной рукой за спинку, привстала и дернула ручку двери. Дверь распахнулась, Полянская потеряла равновесие, ведь стояла на одной ноге, и чуть не упала на мужчину. Он же лишь засмеялся и подхватил ее на руки.

— Ну, надо же, какая упрямая! — добродушно пожурил он ее.

А Злата отвернулась. Он был так близко, он так сильно прижимал ее к себе. И уж неизвестно, отчего так веселился…

— И кто придумал, будто каждая девушка мечтает, чтобы мужчина носил ее на руках? Вы, Злата Юрьевна, что-то личико воротите!

— У меня особые обстоятельства! — пробормотала она в ответ, по-прежнему не глядя на него.

— Это ж какие? — со смехом спросил он и осторожно опустил ее на крыльцо. И не отошел чтобы дать ей возможность достать ключ и сбежать домой. Дорош стоял почти вплотную к ней, и его дыхание шевелило ее волосы, выбившиеся из прически. Его пальцы осторожно, как будто даже нерешительно, очень нежно коснулись ее подбородка и заставили поднять к нему лицо.

Злата хотела было отшатнуться, но сзади была стена. Отступать было некуда и бежать тоже, тем более, прыгая на одной ноге. Впрочем, стоило ей встретиться с ним взглядом, как о раненой ноге она позабыла. Забыла обо всем, видя лишь эти глаза, темно-серые, бездонные, цвета мокрого асфальта, которые уже не смеялись, а, казалось, заглядывали ей прямо в душу. Глаза, которые гипнотизировали, притягивали и околдовывали «Как странно, ведь он впервые коснулся меня…» — мелькнуло в голове.

Потом пришла другая мысль, и она даже не удивила девушку. Наверное, она давно это знала, только все никак не хотела себе в этом признаться. Не впервые, отнюдь не впервые! Ведь той ночью эти же теплые и грубоватые руки ласкали ее тело, ласкали ее грудь, заставляли ее стонать и выгибаться им навстречу, почти теряя сознание от немыслимого, острого удовольствия…

Коленки у девушки подогнулись, и она, наверное, упала бы. если бы мужчина вовремя не подхватил ее и не прижал к себе. Она уткнулась лицом в его грудь и крепко-крепко зажмурилась, боясь расплакаться. Все так перепуталось. Она никогда не мечтала о таком мужчине, как Дорош. О любви вообще здесь речи не шло. Он так вероломно ворвался в ее жизнь, в ее мысли, в ее роман, в ее душу, и теперь… Он дразнил ее, провоцировали издевался. Он был изгоем в Горновке и, скорее, злодеем, чем героем. В памяти, как в тумане, всплывали лица Маринки и Машки. Что ему от нее нужно? Переспать? Так он уже переспал…

Злата ничего не понимала. Как странно, но сейчас, прижимаясь к нему и понимая, как ей необходимы его объятия, она не ощущала себя счастливой. Только уязвимой, слабой и ранимой.

Она почувствовала, как его губы, сухие и горячие, легко коснулись ее виска, и издала легкий вздох. И приказала себе успокоиться. Никогда он не узнает, что на самом деле творится в ее душе.

— У меня нога болит, — пробормотала девушка, по-прежнему не отнимая лица от его груди и не решаясь встретиться с ним взглядом.

— Да, нога… — сказал он.

Сказал так, как будто только сейчас вспомнил об этом.

Дорош отстранился и даже отступил на шаг А Злата поспешно отвернулась и стала открывать замок. Руки дрожали, поэтому ключ не сразу удалось вставить в замочную скважину.

Держась за стены, она проковыляла в дом, тем самым отметая помощь мужчины, и даже не оглянулась, знала и так, что он идет следом.

В бывшей спаленке бабушки Сони хранились кое-какие лекарства, и девушка надеялась отыскать среди них перекись водорода или хотя бы йод. Злата нашла коробку в шкафу на верхней полке и вынесла ее в столовую. Мужчина уже выходил из кухни с полотенцем и тазиком, наполненным холодной водой.

— Садись, — коротко бросил он и кивнул на стул у стола.

— Знаешь, тебе совершенно необязательно здесь возиться со мной. Я сама… — начала девушка.

— Садись! — с улыбкой приказал он.

Полянская села и, нагнувшись, стала рассматривать свою раненую ногу.

— Ой, кажется, она у меня уже посинела!

— Она у тебя просто слишком сильно перетянута. Сейчас я шнурок разрежу, и кровь снова станет поступать в лодыжку. Ты ведь не станешь возражать, если я подпорчу немного твои штанишки?

— Не стану. Они и так уже безнадежно испорчены! Куда уж больше!

Дорош присел перед ней на корточки, осторожно разрезах шнурок и, приподняв ее лодыжку, положил к себе на колено.

Злате пришлось закусить губу и крепко вцепиться пальцами в края стула, когда он, смочив полотенце в тазу, стал осторожно стирать грязь и кровь. Она смотрела на него как зачарованная и не могла отвести взгляд. Темные пушистые ресницы отбрасывали тень на его щеках. И что-то странно беззащитное было в них, в разлете бровей, что-то магнитом притягивающее Полянскую. Она забыла о ноге, она смотрела на его склоненную голову, и ей до зуда в пальцах хотелось коснуться его лица.

Йод попал в рану, и Злата, подскочив на стуле, вскрикнула.

— Все, все! Потерпи немного, — он стал дуть. — Это не смертельно, только вену задело, поэтому и крови было так много, а так вообще-то до свадьбы заживет!

— Я не собираюсь замуж! — убежденно заявила девушка.

Дорош поднял на нее глаза, и брови его в безмолвной усмешке поползли вверх.

— Это еще почему?

— Не представляю, как можно всю жизнь прожить с одним человеком!

Мужчина засмеялся.

— Ну, живут же как-то люди. И кажутся вполне счастливыми. И вообще, что за феминистские замашки? Все девушки стремятся выйти замуж, и ты выйдешь, вон, за Лешку своего и выйдешь!

— Ну, разве что за Лешку! — с самым серьезным видом заявила Полянская, не сводя с него глаз.

Улыбка коснулась его красивых губ, а Злата закусила губу. Почему-то ей ужасно хотелось, чтобы он ревновал. Но Дорош больше ничего не добавил, как будто разгадав замысел девушки, или ему просто не хотелось и дальше развивать эту тему. Он туго забинтовал ее ногу.

— Ну вот! Теперь давай, беги, приведи себя в порядок! — сказал он, поднимаясь на ноги.

— Очень остроумно! — съязвила девушка и показала ему язык.

Тяжело поднявшись, она захромала к дверям.

— Ты уйдешь? — обернулась она на полпути.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — вопросом на вопрос ответил он, и уголок его губ пополз вверх, отчего на щеке тут же заиграла ямочка.

— Поставь чайник. Выпьем чая, надо же мне как-то отблагодарить тебя за помощь! — небрежно бросила она и поковыляла дальше.

Дорош хмыкнул.

— Чаем она собралась расплатиться… — негромко пробормотал он, но не настолько, чтобы Злата не смогла услышать.

Вытаскивая одежду из шкафа, Злата увидела, как дрожат ее руки. Впрочем, это неудивительно после всего пережитого сегодня. Она вообще-то чуть не погибла и крови много потеряла. Жалкие оправдания! Она прекрасно знала: все это не в счет! Главная причина ее состояния была, конечно же, в Дороше. Это от его близкого присутствия ее бил озноб. Это от его прикосновений так колотилось сердце. Это от предвкушения чего-то необыкновенного, волшебного, того, что вот-вот должно произойти, судорогой сводило живот.