2008_36 (584) - Газета Дуэль

Трое «оперов» одного из районов не скажу какого города Донецкой области поехали попить водки и поесть шашлыков. Кабак находился за чертой города, на объездной дороге. Пробухали всю ночь. Под утро сели в машину, водила, естественно в «дробода», так же, как и его коллеги. Проехали пару километров, на дороге стоит гаишная «канарейка». У них отношения с племенем гаишников напряженные. Ну, думают, «попали»: мы на дежурстве, со стволами в кобурах, сейчас ГАИшники нас примут по полной. А потом за вождение в пьяном виде еще и от начальства хороший нагоняй будет. Но соображалка, несмотря на количество выпитого бухла, еще работает неплохо. В общем, останавливает их гаишник. Просит водилу выйти из машины. Тот с трудом, покачиваясь, выходит. Гаишник ему: «О братан, да ты нажрался. Кажись ты к тому же еще в милиции работаешь, что-то харя твоя мне до боли знакома». А водила ему отвечает: «Посмотри на заднее сиденье». Гаишник заглядывает и видит: на заднем сидении сидит пристегнутый наручниками мужик (один из оперов). Гаишник спрашивает: «Кто такой?». Водила отвечает: «Да понимаешь, братан, решили мы с коллегой водки попить, поехали в кабак. Ну тяпнули горячительного, конечно. И тут видим, в злачное заведение входит матерый рецидивист. Мы его за 2 убийства уже несколько лет разыскиваем. Ну, решили взять. Скрутили и в отдел везем. А то, что от меня перегар, так сам понимаешь: кто же ожидал, что бандюгу такого поймаем». В гаишнике просыпается ментовская солидарность. Он говорит: «Ну, фиг с вами, все же одно дело делаем. Я вас отпускаю, только дайте посмотреть на этого засранца поближе». Водила открывает дверь, где сидит скованный браслетами его кентуха и показывает его гаишнику. И тут происходит следующее. «Дорожный волк» со всего маху бьет опера в наручниках в дюндель с ноги. И кричит: «Ну что, сцука! Добегался?». Итог этой истории таков: опер провалялся с месяц в больнице с переломом носа!!! Вот такие они, хроники убойного отдела.

Рассказывал водитель-дальнобойщик. Ехали они порожняком в тумане, ползли еле-еле, и вдруг удар, легкий. Остановились. Лежит мужик, пьяный, ну никакущий, и велосипед — все целые, что удивительно. Ну, давай они с напарником его расспрашивать, кто да откуда: оказалось, из деревни, до которой пара километров. Загрузили в фуру и решили подбросить, ну, выпил человек, с кем не бывает. Не бросать же его. Поехали и, конечно, добросовестно забыли. Отмотали километров пятьдесят и спохватились, а на трассе не развернуться. Ну, выгрузили его (никакого) с велосипедом и сунули в карман бутылку водки, чтоб не обижался.

В следующий рейс решили заехать к нему в деревню, узнать, как добрался. Благо название населенного пункта, имя и фамилию запомнили. Там указали дом, где живет вышеуказанный мужик, подъезжают к нему, его дома нет, дома жена. Та спрашивает: а вы кто? Те — да мы старые знакомые мол, проезжали мимо и решили заехать, бутылочку — другую выпить за встречу.

Жена отвечает — а он больше не пьет, месяц назад он поехал на велосипеде на свадьбу к брату в соседнюю деревню и так напился, что, когда ехал домой пьяный, не заметил, как лишних пятьдесят километров отмахал. Сейчас он набожный стал и ежедневно в церковь ходит.

ЧЕГО-ЧЕГО?!.

— Пора, наконец, довершить дело обезубытчивания общественного транспорта. Вот, например, все народные депутаты имеют право входить в метро или в троллейбус по удостоверениям, а ведь могли бы приобрести и проездные сами или хотя бы за счёт своих партий…

— Не совсем допонял…

— Я говорю, когда народные депутаты от разных партий и фракций входят в троллейбус, метро или трамва…

— Чего-чего?!..

— Эти ваши плэйеры, наушники с оглушительными децибелами… Вы же сызмальства портите себе слух, напрочь!

— А?

— Я говорю, глушите себя чуть не с пелёнок, потом не слышите ни хрена…

— Ась?

— «Ась-поймась…». Я говорю, барабанные перепонки полопаются, и ладно бы от хорошей музыки… Монтеверди бы послушали, Брамса, Глиэра…

— Чего-чего?!..

— Ну, наконец-то, очередные выборы! Горячая пора! И вы, мастера пера, журналисты, настоящие асы, теперь получите полную возможность поддержать и всячески осветить деятельность нашей партии власти, причём по велению сердца и совершенно безвозмезд…

— Чего-чего?!

— Вот, помню, дочка, был я такой же молодой, как ты сейчас. Атаковали мы хвашистов и ранило меня. Лежу, кругом пули свистят. Подползла ко мне сестричка — вот такая ж девчушка. Ан бинты уж кончились. Тогда она подол у своей комбинации — р-раз!..

— Клеилась, чо ли?

— Да ты что, дочка! Говорю ж — раненый я. А она перевязать чтоб, своё нижнее бельё… Тогда девушки нижнее бельё носили…

— Чего-чего?!..

— Вы совсем, молодёжь, на этом пиве своём помешались. Уркаете его день и ночь. Что парни, что девки — только и знаете, сосёте: урк, урк, урк!

— Ха, можно подумать, вы в своё время пиво не пили!

— Ну, пиво… Пили и чего покрепче. Помню, на выпускном вечере взяли бутылку водки…

— Не понял…

— Я говорю, на выпускном скинулись классом и купили бутылку водки на восемнадцать чело…

— Чего-чего?!..

— Игорь Сергеевич, как у вас сегодня?

— Неплохо. Больных столько, что даже лишний часик на приём прихватил. Срубил бабок! А у вас?

— Да на шунтирование двое не пришло, сумму, что ль, собрать не успели?.. Я по их милости три часа бездельем маялся, от скуки Клятву Гиппократа почитал.

— Ну-ну?

— Интересно, забавно. Там написано, что мы, врачи, должны о больных бескорыстно заботи…

— Чего-чего?!

— Девушка, я заметил, вы тут на углу возле гостиницы так долго стоите! Вам скучно, наверное? Хотите, я вам стихи почитаю?

— Чего-чего?!..

— Здравствуйте, товарищ водитель! Я инспектор ГИБДД капитан Мончанов. Извините, что остановил вас, — я заметил, что вы ехали по средней полосе с незначительным превышением скорости. А вон там, за поворотом, ещё идут ремонтные работы, как раз асфальтируют правую и среднюю полосы. Пожалуйста, заранее перестройтесь в левый ряд. Либо уже здесь сбавьте скорость, иначе вам потом останется мало времени, чтобы перестроиться. Что это вы полезли в карман? Хотите предъявить техпаспорт и права? Нет, нет, не утруждайтесь — я остановил вас только и исключительно затем, чтобы предупредить. Поезжайте осторожнее, товарищ водитель, счастливого вам пу-у…

— Чего-чего?!..

Евгений ОБУХОВ

Примечания

1

В 1922 г. из СССР были высланы более 200 представителей гуманитарной интеллигенции, некоторые из которых именовали себя «философами мирового уровня». Согласно известной шутке, «в стране, где 80 % населения было неграмотно, иметь столько философов мирового уровня было признано излишним».

2

В отличие от влиятельного тогда агронома, академика В.Р. Вильямса, отрицательно относившегося к озимым зерновым культурам и её основной культуре — пшенице, считавшего возделывание озимых хлебов признаком отсталости в земледелии, Т.Д. Лысенко критиковал эту позицию, в 1950 году он выступил в газете «Правда» со статьёй «О некоторых ошибочных положениях в учении Вильямса». См. в данном сборнике статью Т.Д. Лысенко «Об агрономических взглядах В.Р. Вильямса».

3

В 1913 г. средняя урожайность пшеницы в России была около 9 ц/га. В конце 1930-х гг. хорошим урожаем считалось 20 ц/га.

4

Она была посеяна также в Нечерноземной зоне, где давала урожаи до 50 ц/га. Стоит отметить, что еще в начале ХХ века посевы озимой пшеницы в Центре Нечерноземья были настолько нерентабельны, что составляли лишь 0,1 — 0,2 % от посевов озимой ржи. В 1913 г. средняя урожайность пшеницы по России составляла около 9 ц/га; по Нечерноземью ещё ниже.

5

Урожайность этого сорта в 1970 году составляла 36,6 ц/га. Для сравнения, в 1913 г. пшеница на Кубани давала по 13,1 ц/га.

6

П. Жуковский — ботаник, директор ВИРа в 1951 — 60 гг. Следует отметить, что П. Жуковский, будучи противником Т.Д. Лысенко относился к его ученикам и коллегам неприязненно — так что это свидетельство «идейного противника».

7

С 1937 по 1959 гг., с перерывами.

8

Так, в 1975 году сорта одного только академика П.П. Лукьяненко занимали около 40 % посевной площади озимой пшеницы в Советском Союзе.

9

Заметим, что авторы сортов, принятых к посеву на территории СССР, получали значительное вознаграждение, пропорциональное площади посевов.